Не проси моей любви (СИ) - Рыжехвост Светлана

— Быть счастливой? — предположила я. — Вы с папой двадцать лет строили мое счастье. Вы двадцать лет водили всех за нос, скрывали мой дар и воевали за меня со всем миром. Просто расслабься и отдохни.

Услышавший наш разговор папа подсел к маме и приобнял ее за плечи. И я, огладив взглядом так и не отпитый кофе, выскользнула с кухни.

Остаток дня пролетел незаметно. Устроившись под одеялом, я прикрыла глаза. Завтра будет счастливый и сложный день. Который начнется очень рано и закончится очень поздно.

Когда запищал будильник, я была неприятно удивлена. Ведь только что же закрыла глаза!

«Может, просто неправильно поставила?», нашарив телефон, я уставилась на время. Семь ноль-ноль. Все-таки правильно сработал.

Усилием воли выдернув себя из постели, я включилась в азартную круговерть финальной подготовки к свадьбе. К восьми часам приедет визажист, а к девяти «Елена с волшебными руками, которая делает чарующие прически». Лично меня смущает, что она так о себе говорит, но обширная база клиентов и великолепные фото подтверждают эти слова.

До приезда Карины, визажистки, я успела принять душ и заварить зеленый чай. В рот ничего не лезло, но я заставила себя проглотить пару ложек нежирного йогурта.

Пискнул телефон, и я, не без внутреннего трепета, сняла блокировку. Но это была смс от Драгоша:

«Люблю, не могу дождаться».

Фыркнув, я сделала селфи и отослала ему с подписью:

«Я уже начала собираться. Люблю».

В общем, ВК-мессенджер это такая штука, которая катастрофически съедает время. И когда в дверь позвонила Карина, я все еще сидела в спальне, в полотенце. Зато с Глебом успела обсудить не только предстоящую свадьбу, но и вопросы воспитания панд. Он просто сбросил забавное видео, а я вспомнила, что читала про профессию переворачивателя панд и… В общем, ВК — зло, если у человека нет силы воли.

Отбросив телефон, я начала судорожно одеваться. Белье и легкое домашнее платье. Переодеваться в свадебное я буду после того, как меня накрасят.

— Доброе утро, — я вылетела из спальни как раз в тот момент, когда мама наливала Карине чай. — Простите, я как-то не уследила за временем.

— Клацанье твоих ногтей по экрану телефона разносилось на всю квартиру, — хмыкнула мама. — Ты пока переписывалась с любимым не спросила у него, кормил ли он Ласика?

— Я уверена, что Глеб бы не забыл, — отозвалась я.

Собаку родители оставили вместе с Драгошем. Чтобы Глебу было не так одиноко, если верить маме. А если верить моему честному папе, то из-за того, что мама не захотела брать пёселя с собой в квартиру, где много мягкой мебели и ковров. И, что забавно, у мелкого Ласика все-таки выработался иммунитет к ауре оборотней. Интересно, мама будет выводить породу оборотне-устойчивых декорашек? Или обойдется одним Ласиком?

В итоге я присоединилась к Карине и выпила еще одну чашку чая. И как-то подуспокоилась, что ли? В конце концов, ничего страшного меня не ждет. Это же просто свадьба. Просто формальность, ведь метка уже на мне.

— Все будет хорошо, — подмигнула мне визажистка. — Вы все успеете, тем более, что мэйк у вас будет легкий.

Я кивнула:

— Да, верно.

Мы действительно обсудили макияж заранее. Я не хочу тонну краски на лице, да и не идет мне слишком яркий мэйк.

Отставив чашку в сторону, Карина спросила, где мы будем краситься. И мама тут же отвела ее в гостиную, где мы еще вчера все приготовили. Ну как все приготовили… Поставили стул и рядом с ним журнальный столик, чтобы визажистке было где разложить свой косметический чемоданчик.

— Если ты планируешь поплакать, то сделай это сейчас, — задумчиво сказал папа и принялся сгружать чашки в посудомойку.

— Почему сейчас?

— Чтобы тушь не потекла, — серьезно ответил Андрэ. — Твоя мама была похожа на панду. Косметика нашей молодости… Да, это был кошмар.

«А ведь папа тоже волнуется», дошло до меня.

— Но ведь приятно вспомнить, — поддела я его.

— Умильно? Умиление, умилять, — папа запутался в словах и, вспомнив, воздел палец вверх, — умилительно!

Я рассмеялась и, поцеловав отца в щеку, пошла в гостиную. Там я попала в цепкие профессиональные ручки Карины и на полчаса выпала из жизни. Откройте глаза, закройте глаза. Посмотрите наверх, еще сильнее наверх. Теперь на мое ухо, нет, на другое ухо.

Мягкие кисточки, скользящие по векам, усыпляли меня и я искренне боялась заснуть. Но прежде чем я окончательно сомлела, Карина объявила:

— Вот и все, можно смотреть.

Открыв глаза, я жадно всмотрелась в зеркало и, через пару секунд, удовлетворенно кивнула. Да, это я. Такая я, которой и хотела быть на своей свадьбе. Подчеркнуты глаза, губы стали чуть ярче. Все максимально естественно, то, что нужно для нежного образа.

— Вы — чудо, — искренне произнесла я.

— Спасибо, — улыбнулась Карина и добавила, — с вами было легко работать.

— Спасибо, — я чуть смутилась, не зная, что именно она имеет ввиду.

— Вы не против, если я подожду машину здесь? — негромко спросила Карина.

— Нет, конечно не против, — улыбнулась я.

На машине водитель Володи, Еськиного некроманта, должен привести волшебницу Елену и забрать Карину. Мы с Еськой долго думали, как нам в день свадьбы попасть к одним и тем же мастерам и в итоге, вместе с девушками, придумали эту схему.

Проводив Карину на кухню, я предложила ей еще чай, выставила вазочку с конфетами и собралась было переодеваться, как раздалась настойчивая трель дверного звонка. Хм, странно, рановато вроде бы.

Махнув маме рукой, я сама пошла открывать дверь и, распахнув ее, застыла. На пороге стояла мать Глеба.

Я оторопела настолько, что даже не поздоровалась. Просто молча посторонилась, пропуская ее внутрь. И, закрывая дверь, с ужасом осознала — в моей памяти нет ее имени.

«Какого черта в нашем языке нет вежливого обращения? Интересно, я могу назвать ее «товарищ Драгош» и пояснить, что глубоко интересуюсь советским периодом?».

— Прошу, проходите на кухню, — хрипло выдавила я.

— Я не надолго, Мари, — сдержанно ответила мать Глеба. — Мой сын опасается, что не смог убедить тебя в том, что мое к тебе отношение более чем теплое.

Она стояла в строгом брючном костюме, с безукоризненной укладкой и макияжем и, глядя мне в глаза, выдавала страннейшие вещи самым что ни на есть равнодушным тоном. Женщина-зима, госпожа Метелица — она вообще способна на какие-то эмоции?

— Я, простите, прослушала. Может, чай?

— Я не пью чай в это время суток, — отрицательно качнула головой «товарищ Драгош». — К тому же я уже сказала, что пришла ненадолго. Вот.

Она открыла сумочку и вытащила из нее потрепанный бархатный мешочек.

— Это единственное украшение оставшееся мне от матери. Все прочее золото я продала, чтобы выжить и вырастить сына. Я хорошо отношусь к тебе, Мари. Если ты сочтешь это достаточно красивым, то я буду рада увидеть цепочку на тебе.

Она не заморочилась прощанием, просто впихнула мешочек в мои ослабевшие пальцы и, развернувшись, открыла дверь и вышла.

Отмахнувшись от выглянувшего в коридор отца, я медленно прошла в спальню, села на постель и, распутав завязки мешочка, вытряхнула на ладонь тонкую цепочку с маленьким подвесом. Именно в этот момент я поняла, отчего это украшение уцелело — два эти предмета ничего не весили. Цепочка была едва ли не тоньше волоса, точно так же, как и подвеска. Эти вещи будут практически незаметны, и тот комплект, что я подобрала к платью будет смотреться в разы лучше. Но…

Но если свекровь сделала мне шаг навстречу, то я отвечу ей тем же. Застегнув цепочку, я прикрыла глаза, пережидая неожиданный всплеск эмоций. Нельзя плакать, ресницы уже накрашены. Нельзя.

«Это все беременность и гормоны», сказала я себе и, подышав на счет, принялась переодеваться.

Платье было хоть и многослойным, но очень легким и мне не требовалась посторонняя помощь, чтобы его надеть. Раз-раз, чуть подтянуть с боков ленты, чтобы слегка подчеркнуть талию, огладить прозрачные рукава, укрывающие руки до самых пальцев и, глубоко вздохнув, пойти открывать дверь еще раз. Надеюсь, уж в этот раз это точно Елена.