Последняя победа - Александр Прозоров

Самым ужасным для сир-тя было то, что с ними никто не собирался сражаться. Им просто не давали покинуть твердыню. Ту самую, ради захвата которой они сюда и пришли.

Иван Егоров и Матвей Серьга крепко обнялись возле бревен волока, похлопали друг друга по плечам, спине, внимательно осмотрели.

– Как, цел? – первым поинтересовался воевода. – Люди твои как?

– Кто в остроге был, тяжко пришлось, – перекрестился казак, – упокой Господь их душу. Многие полегли, многие. Увечных много, посеченных. Ну а кто из леса прикрывал – тех бог миловал, обошлось. А ты как?

– Побегали изрядно, зато битых мало, – рассмеялся Егоров. – Митаюки своей хитрющей поклон от всех нас передай. От живых. Кабы не она, дрались бы ныне лоб в лоб, до последней капли крови острог сей от ворога обороняя. Сколько животов отдали бы, страшно подумать! И ведь колдуны здешние главные ушли бы живы и здоровы при любом раскладе, это и к бабке не ходи! В общем, благодарность общая наша жене твоей. Она у тебя, Матвей, умница.

– Баба-умница дома сидит, – втиснулся в разговор невесть откуда взявшийся Енко Малныче, – а пред нами путь открытый до самого Дан-Хаяра! – Колдун махнул в сторону просеки. – Идти туда надобно да покончить с Великим Седээм, чтобы и следа не осталося!

– Четверо ден боев непрерывных, Енко, а до того еще и переход тяжеленный, – охладил его пыл воевода. – Люди выдохлись. Им нужно отдохнуть.

Бродяга широко и довольно оскалился. Енко Малныче не был бы знатным родовым чародеем, если бы не уловил в словах белокожего иноземца весь огромный букет смыслов, вложенных в одно слово. Тут было и поспать-поесть, тут было и повеселиться, тут было и пограбить-покуражиться. Все, что оправдывало для заглянувших в глаза смерти мужчин выбранную ими кровавую работу.

Вседозволенность!

– А тут селений языческих в верховьях в достатке! – хлопнул в ладони колдун. – И большие, и маленькие. И богатые, и скромные. Но все, как одно, почитай, вовсе без мужчин. Защитнички-то – вон они, тама! В остроге дохнут. Так что есть где парням нашим оторваться, есть и кого в христианство обратить!

К сумеркам ручей вывел маленький отряд к зарослям лещины, и Тэх-Меени решил здесь затаиться. Орехи – не самая лучшая еда, но тридцать воинов пару дней вполне могли прокормиться, не сильно опасаясь, что за урожаем явится кто-нибудь из местных сир-тя. Наверняка где-нибудь недалеко есть плантации куда более вкусных плодов, которые не требуется колоть, выколупывая потом давленые ядрышки, и после которых не пучит живот.

И именно на второй день грохот дикарского оружия приблизился, зазвучал где-то совсем рядом – а потом стал удаляться. Похоже, огненная смерть все же прошла мимо мужчин племени хаяр-то.

Тем не менее Тэх-Меени выждал еще один день, прежде чем покинуть укрытие, и пошел не обратно на оставленную армией просеку, а дальше вниз по течению ручья.

Однако никто из бывалых воинов юному вождю в его решении не возразил.

Три дня маленький отряд добирался до полноводной реки.

Так долго путники шли не потому, что проделали большой путь, а из-за двух привалов по полдня. Один раз в зарослях хурмы, другой – инжира.

Ничего не поделаешь – крепким взрослым мужчинам нужно есть.

В поисках брода Тэх-Меени повернул на восток, и тут вдруг старый шаман вскинул палец:

– Вы чуете запах дыма? Кажется, где-то рядом есть деревня. И в ней как раз сейчас что-то жарят.

Это известие заставило воинов встрепенуться. Они разделись, положили вещи на голову, решительно перешли реку по грудь в воде, а затем двинулись вдоль густо заросшего берега, внимательно осматривая джунгли. Ведь если где-то поблизости есть поселок – от него в стороны должны быть протоптаны дорожки.

Вскоре путники наткнулись на уходящую на юг неглубокую – чуть выше колена – протоку.

– Кажется, оттуда тянет… – указал на нее Тэх-Меени.

Еще полторы сотни шагов – и заросли посветлели, выдавая существование тропы. Мужчины с облегчением выбрались на сушу, спешно оделись, потоптались, разминая замерзшие в холодной воде ноги, зашагали дальше, огибая густые заросли заплетенного плющом орешника – и совершенно неожиданно оказались на поляне возле Дома Воинов, легко определяемого по голове шипоноса на коньке.

Судя по разбросанным у входа обломкам рукоятей, кускам кожи, заготовкам наконечников и битым кувшинам – дом грабили. Занимались этим шестеро воинов сир-тя, двое из которых делили резные костяные пластинки, отбрасывая незаконченные и складывая в мешок удачные, один примерял накидку из тисненой замши, еще пара рылись в мешках.

– А вы кто такие?! – наставил копье на нежданных гостей мужчина лет тридцати, в порядком истрепанной кухлянке, однако опоясанный новеньким ремнем с хорошо выделанной сумкой, украшенной бахромой петлей для палицы и тиснеными ножнами.

Ремнем явно трофейным.

Противников было всего шестеро против их тридцати, и всего год или месяц назад Тэх-Меени без колебаний приказал бы перебить всех, оставив для допроса того, кто успеет сдаться. Однако минувшие события научили его осторожности. Юноша понимал, что убить-то они грабителей убьют. Но ведь селение воины захватили не вшестером, рядом наверняка еще десятки мужчин, которые захотят отомстить за своих товарищей.

У побросавших добычу и схватившихся за оружие грабителей мысли читались очень похожие: шансов нет, но за них отомстят!

Вот только все шестеро предпочли бы остаться живыми, а не отмщенными – и потому начинать схватку первыми явно не собирались.

– Мы люди из семьи хаяр-то, – проявляя вежливость, Тэх-Меени приложил ладонь к груди. – Мы просто путники, которые возвращаются домой.

– Так вы язычники? – подавшись вперед, сир-тя задал странный вопрос, ответить на который юный вождь не мог при всем желании.

– Вы из войска колдуна Енко Малныче? – крепче сжал свое копье Тэх-Меени.

– Мы служим не Енко, а молодому, сильному богу Иисусу Христу, дарующему победу своим воинам! – гордо заявил грабитель. – Если вы язычники, то должны принять новую веру или умереть!

Его товарищи закивали, поглядывая на уходящую в заросли дорогу. Вестимо – надеялись не сами сразиться с язычниками, а отступить и позвать кого-нибудь на помощь.

– В чем же заключена ваша вера, умудренные знанием юноши? – хрипло поинтересовался старый, сгорбленный Иемны-няр, выступая вперед. – Поведайте нам об этом учении!

– Вы должны выкинуть все старые амулеты и вместо них носить на груди вот такие распятия, – показал грабитель шаману маленький деревянный крестик. – Вы должны сжигать во всех селениях капища и бросать золотого бога в воду, а перед священным деревом ставить большой крест. Вы должны говорить всем, что Иисус Христос любит вас. Вы должны креститься, вот так… И говорить: «Слава богу!», или «Слава Иисусу, слава Христу». Можно сразу целиком: «Слава Господу нашему Иисусу Христу». Это такая молитва, благодаря которой молодой бог помогает нам побеждать, дарует добычу и ядреных девок. Но главная хитрость в том, что Иисусу допустимо только молиться. Жертвы надлежит приносить его помощникам, младшим богам Илье и Георгию. В их честь проливаешь кровь, а мясо можно съесть самому.

– Кого именно нужно приносить в жертву? – въедливо поинтересовался Иемны-няр.

– Ящериц и змей… Или птиц… – неуверенно ответил грабитель. – Я не шаман, старик, откуда я знаю?! Я знаю, что каждый, принявший истинную веру, считается братом. Если у воина на груди крест, ему нужно помогать в схватках с язычниками, а он будет помогать тебе. И селения, в которых нет капищ и стоят кресты, их грабить нельзя. А которые без крестов, а с амулетами и святилищами, те положено разорять, девок можно брать себе, а добро всякое делить.

– Бог, который заботится о сытости и достатке своих воинов, это хороший бог, – согласился мудрый Иемны-няр. – Хунт-Торум нас предал, на помощь к нам не пришел, в битве не поддержал. Он оказался плохим богом. Зачем кланяться ему, если есть хорошие?

Последние слова старый шаман произнес, уже обращаясь к своим сородичам.

Воины переглянулись.

Все сир-тя знали, что боги должны помогать людям. Ради этого богам приносят жертвы, для них строят священные дома, ради этого их облик придается деревьям и камням, ради этого их отливают из золота, ради этого им оказывают уважение, их имена превозносят, их хвалят, им кладут подарки и выказывают любовь.

Если бог отказывается помочь тому, кто сделал ему подарок – это явная неблагодарность. Нечестное поведение. Как можно молиться подобному покровителю?

Впрочем, умудренный годами, седой старик не нуждался в их ответе. Он кивнул грабителю и сказал:

– Да, храбрый воин Иисуса Христа, мы согласны принять твою веру и твоего бога. Как это сделать?

– Снимайте все языческие амулеты! – обрадовался столь нежданному повороту грабитель. – Старые обереги выбрасывайте, вместо них нужно сделать крестики…