Отсекая лишнее (СИ) - Брюханов Данил

Одно оставалось неизменным. Вики всегда сопровождали 2 ее подружки-подхалимки: Сандра — немка и Марийка или просто Мэри, вроде бы, откуда-то из восточной Европы.

Юки чувствовала, что почти все девушки с потока ее, мягко говоря, не долюбливают, но самые яркие проявления нелюбви исходили от этой неразлучной троицы. Сама Тагава никогда особо не задумывалась почему так и какое-такое великое зло она всем им сделала. Более того, для нее было странно, почему в настолько престижном в мире вузе, вообще есть место для подобных склок и интрижек, свойственных, по мнению японки, лишь самым низшим слоям общества, коих уж никак не могло быть в Кембридже. Но факты говорили об обратном.

Наверно это заложено в самой человеческой природе, независимо от положения конкретного человека — думала студентка. Данный печальный факт не то, чтобы как-то мешал Юки. Она ведь здесь не затем, чтобы отвлекаться на печальные несовершенства человеческого рода, а затем, чтобы получить подобающее образование. По крайней мере в этом убежден ее отец, который и настоял на том, чтобы его дочь училась ни где-нибудь, а именно в Кембридже. Как будто бы мало хороших ВУЗов в Японии? Но старших необходимо чтить, поэтому, когда Юки впервые услышала о том, где будет учиться, то спокойно приняла эту новость. Тогда она лишь поклонилась и поблагодарила отца за оказанные честь и доверие.

Мало кто знает, особенно в ее семье, сколько слез она пролила в своей комнате и как горячо прощалась потом с друзьями из родной школы. Ей пришлось даже закрасить родным черным цветом ярко-синие края волос и вытащить свои любимые ультрамариновые линзы. Ведь дочь из уважаемого японского клана, а в такого рода университете все, понятное дело, знали кто откуда, не должна позорить семью неподобающим видом.

С самых первых дней Юки чувствовала холодность, что было очень странным по ее мнению. Ведь она в Европе, и не где-нибудь, а в самой старушке-Англии — законодательнице многих свобод и принципов равенства! Но видимо люди везде одинаковые и если и отличаются друг от друга, то самым незначительным образом. Ведь стоило ее начать учиться и раскрываться, как большая часть сокурсниц прониклась к ней если и не лютой ненавистью, то предвзятостью и антипатией.

Удивительное дело, но это касалось только девушек. С парнями все обстояло с точностью, да наоборот. Казалось, каждый готов был в чем-то помочь скромной японке. Помочь или с учебой, или как-то физически, например, прибить, передвинуть или повесить что-нибудь в ее комнате в общежитие. А уж прямых приглашений на свидания было просто не счесть.

Юки была хоть и не глубоко, но все-таки рефлексирующей натурой. Разумеется, она отдавала себе отчет, что красива. Об этом вообще знает любая красивая девушка. Кроме того, здесь в Британии, она была пусть и не экстремальной, но все же экзотикой. Плюс ко всему, и это уже было лично ее субъективное наблюдение — местные наследницы капиталов и титулов были до ужаса пафосны и с носами, задранными на недостижимую высоту. Ничего удивительного, что многих адекватных парней такое поведение отталкивало чуть ли не инстинктивно. И когда, среди всего этого царства европейской чопорности и снобизма Юки улыбалась своей загадочной восточной улыбкой, редкий парень мог устоять. В дополнение к улыбке, в черных глазах всегда загорался теплый огонек неподдельного радушия. А когда Юки, например, просто поправляла за ухо прядь своих угольных, густых волос, эффект воздействия на гормоны бедных однокашников усиливался в разы. Страдал от эффектной азиатки даже преподавательский состав. Но скромная дочь страны восходящего солнца, старалась не поддаваться симптомам звездной болезни, вызванной ее бешенной привлекательностью. Девушка объясняла это тем, что европейки, помешавшись на своем феминизме и гипертрофированном равноправии, просто разучились быть женственными и желанными, поэтому, когда появлялась она, то мужчинам на контрасте просто сносило крышу.

И хотя Юки находилась здесь совсем не за тем, чтобы вернуть в Европу традиционные каноны женственности, по извечной иронии судьбы, ненавидели ее именно за это. Целью своего пребывания она видела прилежный труд и учебу, снискание почтения для своей семью и отца. Странные, пустые слова для многих и многих членов местного контингента.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Юки понимала, что ей самой не очень-то и нужно высшие, пусть даже самое элитное образование. Во-первых, думала она, в современном мире оно вообще мало кому нужно. Разве что этот кто-то не собрался всю свою жизнь провести в душном офисе или, что немного экзотично в наше время, у какого-нибудь станка.

Мир настолько ускорился в своей изменчивости, что, если ты хочешь поспевать за ним, вряд ли тебе поможет диплом, пусть и одного из самых престижных вузов планеты. Если ты хочешь угнаться за миром, то учиться должен постоянно, всю свою жизнь. Так думала молодая Тагава-чан. Но совсем не молодой уже Тагава-сан думал иначе, а значит то, что думала Тагава-чан было не так уж и важно.

Зазвенел звонок. Юки опомнилась и побежала к лестнице. Поток студентов на ней редел — все потихоньку расходились по аудиториям. Взлетев на свой этаж, японка быстрой тенью прошмыгнула в щелочку уже закрываемой преподавателем двери. Пока последний шел к кафедре, Юки неслышно шмыгнула вверх по амфитеатру аудитории и уселась на свободное место.

Это оказалась лекция, а не семинар, на который она так спешила. Лекция по философии. А с западной философией Канта и Гегеля у Юки было, мягко говоря, не очень. Точнее предмет был ей попросту не интересен. Она не видела в нем никакого прикладного значения. Вместо это лишь непонятный набор слов, складывающихся в еще более непонятные предложения. Оратору внизу, мистеру Ладлоу, судя по его экспрессивной подаче, материал был, напротив, интересен невероятно. Он уже давно покинул кафедру и теперь мерил аудиторию шагами от стены к стене, постоянно всплескивая руками по каждому поводу и вообще активно жестикулируя.

Окончательно заскучав и сбившись с нити повествования, Юки достала телефон. Палец сам, без малейшего участия мозга (девушка могла в этом поклясться!), упал на иконку инстаграмма. Быстрый корейский процессор американского флагмана телекоммуникации, собранный в Китае, послушно и очень быстро запустил приложение.

Тагва была подписана почти на всех своих сокурсников, в том числе и на неразлучную троицу. Ту самую, чьи пламенные очи сжигали девушку в холле, пол часа назад.

На странице Вики была непрочитанная сторис. Юки ткнула в нее своим маленьким пальчиком с красивый черно-синим маникюром. Открывшееся видео было от первого лица. На нем пухлый колченогий британский бульдог, с которым еще так часто сравнивают старину Уинстона, гонялся за парнем, одетым в костюм пикачу в каком-то, судя по всему, спальном английском районе. Парень в костюме был неиллюзорно напуган и с визгливыми криками бегал по кругу от собаки. Вырваться из круга не позволяли многочисленные местные гопники в капюшонах и масках по самые глаза. Каждый раз, когда бедняга приближался к рыцарскому кругу современных Ланселотов и Говейнов, доблестная британская длань немилосердно толкала его обратно в круг, к брызжущему слюной псу.

Видео называлось «Бедный самурай». Юки не стала читать описание до конца. Все что она из него поняла, была то, что в пикачю нарядили какого-то японца, прибывшего сюда то ли по обмену, то ли вовсе взрослого работающего человека.

Юки отложила телефон и оглядела аудиторию в поисках троицы. Вики сидела, опершись локтями о стол, глазами и сознанием прилипнув к экрану своего телефона. Ее подруги за столом позади о чем-то тихо болтали, то и дело глуповато хихикая. Тагава поспешила убрать телефон и все-таки вникнуть хоть во что-то, о чем сейчас говорил преподаватель. В образе застрявшей в гаджете англичанки, она как будто бы узнала себя. И увиденное ей совсем не понравилось.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})* * *

Как и все в этом мире лекция по философии не могла не закончиться. Юки собрала учебники и стала спускаться по лестнице к выходу из колодца аудитории. Ее окрикнул симпатичный светловолосый парень: