Право на Одиночество - Евгения Шамшина

Обнимает он девушку, сгребая в охапку, как куклу. Она морщит нос.

— Одна мысль о Вас с Ней… и Вы умрете для меня…

Припадает к ее губам в волнительном порыве. Его любовь трепетная, но в тоже время такой неимоверной силы, что хватит на двоих с головою.

Лежит на его обнаженной груди. Он обнимает. Слабый Свет с улицы проникает в окна.

— Мне импонирует твоя ревность. Хотя одновременно и печалит. Разве я даю тебе повод сомневаться?

Аня недовольно морщит нос. Рисует пальчиками узоры на его коже.

— Это происходит непроизвольно. Я думаю, Вам хорошо знакомо это чувство. И дело здесь не в поводе. Мне было бы легче вообще ничего не знать.

— Я скоро разберусь с этим. И всё закончится. Я не лгу тебе. Кристально честен с тобой, поэтому говорю всё, как есть.

— Ты счастлив?

От удивления мужчина приподнимается. Аня вынужденно садится тоже.

— Что за глупый вопрос? — Она неопределенно передергивает плечами в ответ. — Ты и в этом сомневаешься?

— Простой вопрос. Простой ответ.

— Я никогда не был столь счастлив. До тебя. Никогда. Была целая жизнь. Со взлетами, падениями. Много было разного. И нищета, и богатство. Нет, я был счастлив тем, чем жил. По-своему. Но теперь. Здесь. С тобой. Это, как новый виток. С нуля. Тогда были дрязги, хотелось эмоций, адреналина, драйва. А сейчас ты рядом. Ты молчишь, я счастлив. Ты тихонечко дышишь во сне, а я счастлив. Ты улыбаешься, глядя в телефон, а я счастлив. Я прикасаюсь к тебе, дышу тобой, растворяюсь в тебе. Это счастье. Быть с тобой. Быть собой. И любить. Ты изменила меня настолько сильно… Что я не узнаю себя… И это истинный кайф… Быть счастливым каждый миг.

Он внимательно изучал лицо возлюбленной в этот момент. Она задыхалась. Сердце ее стучало так предательски сильно, что он слышал его стук. И она проклинала себя в тот момент. Ненавидела люто и бешено. За ту малодушную слабость, которую проявляла к Астахову. Ведь как это было возможно? Сокольский отдавал ей всё и даже больше: сердце своё вырывал из груди и протягивали ей на ладони. Что происходило с ней? Бесилась с жиру? Дурила? Не могла даже себе дать внятный ответ.

— Ты заедешь перед вылетом?

Спросит она утром.

— Что значит заедешь? Я отсюда поеду в аэропорт. — Поправил он ворот рубашки перед зеркалом. — Мне, конечно, нужно будет и туда заехать. Но перед вылетом уж, извини, я хочу быть только с тобой.

Анна улыбается, наблюдая в отражение. День проходит весьма быстро для обоих. Суета сует.

Вечереет. Сокольский, молча, наблюдает за подвыпившей супругой. Марина сидит на диване с бокалом красного вина. Он знает, что она боится летать до одури. Делает скидку на это. Сегодня женщина удивительно спокойна. У них даже складывается человеческий диалог. Без ругани, без поливания друг друга грязью. Александр сдаётся и соглашается на бокал вина.

— Как мы докатились до этого?

Спросит женщина совершенно серьезно. Они вспомнят сейчас о многом, уже давно позабыв, о том, что когда-то их так прочно связывало.

— Не знаю. Я виноват. Думаю больше, чем ты. Нужно было давно всё обрубить, чтобы не дошло до этого. Прекратить и всё. Не думал, что всё закончится вот так.

— Тебе было больно?

— Нет. — Честно скажет он. — Прости… Я даже не знаю, когда перегорел к тебе. Всё произошло само собой. Давно.

— А мне больно… — Прошепчет Марина. — До сих пор…

Аня посмотрит на часы. Александр часто задерживается, но почти всегда звонит. Тревога закрадывается сама собой. И минуты медленно перетекают в часы. Она понимает, что уже совсем скоро его… Их вылет. Нарушая свой принцип, решает позвонить.

— Ты прости меня. Если сможешь… — Так же тихо отвечает жене Сокольский.

Она целует его в гладковыбритую щеку. Этот вечер расставляет все точки над “i”. Их разговор складывается сам собой. Ведомые воспоминаниями и алкоголем, они погружаются куда-то в прошлое. Он целует свою жену, уже давно позабыв, когда прикасался к ней. Сколько долгих лет длится эта странная вражда? Что-то перещелкивается в голове у обоих. Женщина такая родная и одновременно совершенно чужая оказывается под ним. Ее губы терпкие, как крепкое вино. Горячее дыхание обжигает. Звонок телефона на столике рядом.

— Тебе нужно ответить.

Шепчет Марина, обнимая мужа. Он отмахивается, продолжая целовать ее шею. Она шумно вздыхает от волны удовольствия. Расстегивает его рубашку. Всё происходит быстро.

— Ответь…

Повторяет она. И он машинально ощупью поднимает телефон, отвечая прерывистым дыханием, продолжая целовать жену:

— Да…

Его тяжелое дыхание. Анна ни с чем бы не смогла это перепутать. Ещё секунду на автомате удивлённо она слушала происходящую возню на другом конце провода. Потом отключилась, опуская телефон. Это был неожиданный поворот. Этого она не ожидала. Стояла совершенно потерянная.

Астахов старался открещиваться от любых мыслей о ней. Погружался в работу, развлекался с девочками. Жил на полную катушку. Пил, гулял и веселился. Старался ни в чем себе не отказывать. Он был лучшим адвокатом. Но как только сбрасывал юридические оковы, уходил в разнос. Развлекаясь с очередной подружкой, чем дальше, тем острее понимал, что трахается на автомате. Всеми мыслями в те моменты он невольно возвращался к Анне. Она была своего рода призраком, терроризирующем его. И он злился. На себя, на неё. И на злейшего Врага в лице Губернатора. В этих разных знакомых и незнакомых девушках он искал хотя бы нить, за которую можно было зацепиться. Хоть что-то отдаленно похожее на неё… но не было ничего. Он не уважал ни одну из них, обращаясь со всеми, как с девицами легкого поведения. Она была словно единственной девушкой в мире. Неповторимой во всех отношениях. И снова желал ее так жадно и страстно, что сходил с ума, проваливаясь в пасть этого безумия. Этого замкнутого треугольника. В ту ночь у него в квартире была та самая эскортница, с которой он был на том злополучном вечере. Она удостоилась чести быть второй, после Анны, приглашенной в Его холостяцкое гнездо. Они пили, не сказать, чтоб много. И он позволял ублажать его. По полной. Она была опытной, и уже неплохо знала предпочтения своего клиента. Хотя и видела, что что-то сегодня с ним не так. Максим злился, выходил из себя. Ведь он снова, и снова видел Её перед глазами. Она будто издевалась над ним. Её руки, губы. Их страсть. Мужчина сходит с ума наяву, а не во сне.

— Сука!!!

Озлобленно, в отчаянии выругался он, отталкивая от себя обнаженную проститутку. Она