Косьбище - В. Бирюк

Для католической Европы — это отмена моногамии и паническая папская энциклика из Авиньона со словами: «пусть каждый берёт себе столько женщин, сколько может прокормить». Каждый — из выживших.

Потом, с десятилетними интервалами, прошли ещё две волны: «Вторая чума», «Третья чума». Изменился даже генетический состав населения Европы.

Мы воспринимаем историю, в основном, как цепь политических событий: война, поход, мирный договор, реформы, революция… Два года эпидемии тифа в Древней Греции полностью изменили политический ландшафт. Без всяких войн и революций.

По попаданству в этой части — полный пролёт. Не ловят мои коллеги такие вещи. А ведь, кроме тяжёлых организационно-массовых санитарно-лечебных мероприятий, есть и чисто приключенческие, авантюрные. Сожги в море тот корабль, который привёз чуму в Константинополь из осаждённой татарами Феодосии… Осаждённой и заражённой… Счёт на десятки миллионов жизней только в эти четыре года. По количеству погибших — почти Великая Отечественная, по проценту — десяток таких же. Вот это бифуркация! Вот это воздействие! Сохранить цвет не одной нации — всей европейской расы, всей христианской культуры… Мимо. «Блоха? Ха-ха!».

Ещё одна странность этой пандемии. Здесь, в средневековье, дети — подавляющее большинство населения. И его «слабое звено». Детские трупики составляют основной наполнитель всех могильных ям. Но в эту чуму удивительно много скелетов взрослых. Непропорционально много. Тех, кто в детстве пережил голодные 1317-19 годы. Связь? Не знаю. Что-то они такое съели, что позволило чуме через тридцать лет убивать их особенно эффективно.

Европейские города вымерли. «Шесть мужей вышли из Смоленска и закрыли за собой городские ворота. Ибо не осталось в городе никого живого».

И, вместе со всем городским населением, практически полностью вымерли городские криминальные сообщества. Включая первые, только сформировавшиеся и устоявшиеся, детские.

Но эти катаклизмы прошли позже. А пока, в этом 12 веке, в «Святой» и весьма городской «Руси» до столь яркой социальной патологии как детские и подростковые ОПГ — дело не доходило. Детских банд — пока нет. Основой святорусского криминала был и остаётся дорожный разбой. А в этом занятии детишки имеют вспомогательное значение.

Судьба мальчишечки была предрешена до его рождения — просто фактом времени и места. Но, вместо обычного стояния на паперти с жалобливым подвыванием, Кудряшку досталось довольно элитное амплуа. Дело в том, что он был кудряв. То есть — хорош собою.

Странно, вот смотрю на Кудряшка, слушаю его — хорошенький, кудрявенький… Ну разве что — чуть оплывший. А перед глазами маячит серая норвежская крыса. Хитрая, злобная, мерзкая. Возможно, уже инфицированная.

Мало кто из людей чётко осознает, насколько совершенно мелкие, иногда даже временные детали внешности, изменяют его характер, судьбу, жизнь. Я помню, как среди весёлой, сразу-после-школьной гулянки, появился один мой приятель в соплях и слезах.

– Что случилось?

– Сантиметра не хватило!

В Кремлёвский полк брали новобранцев ростом от метр 80. Приятелю ну край надо было туда. Именно в эту часть. Он — из семьи потомственных военных, служивших в этом полку всегда. С отцов-дедов. Но — перетаскал штангу, не успел вырасти. В тот вечер он хорошо принял, потом где-то нарвался на приключения. Через шесть лет мы встретились. Я — после вуза, он — после отсидки. Мужчины растут до 25–28 лет. Он — вырос. Но — поздно. И его туда уже не берут, и он туда уже не хочет. СПИДа в то время в зонах еще не было. А заточки — были. Больше я его не видел.

Другая гулянка, пару лет спустя. Девчушки-хозяйки с порога обратили моё внимание: «у нас тут новенькая, ты присмотри чтоб не скучала». Присматриваю. Нормальная девушка. Всё при всём. Я не про фигуру, хотя и это тоже. Нормальная пластика, мимика, реакция. Смеётся хорошо, говорит внятно, глаза без мути. Но какая-то зажатая. То сядет не так, то повернётся… явно что-то прикрывая. У меня, как у большинства мужиков, при проявлении странностей в поведении женщины, первая мысль: «ну вот, и у этой — месячные». Но — не похоже. Тут она сделала две ошибки. Во-первых, села рядом со мной за стол. Или — не проявила достаточной настойчивости, чтобы этого не допустить. А во-вторых, попыталась меня напоить. Ну, деточка, ты даёшь! Мой батя как в 41-м принял шесть норм «наркомовских» на спор, так и возобновил употребление уже только после моего рождения. У меня наследственность чистая, к своему жизненному эшелону с цистернами этилового и его смесей я только приступил. «Литрбол» — это для меня не спорт, а физкультура. В общем, когда мы оказались у неё в постели, она только и сумела попросить, чтобы я свет выключил. А когда уже рассвело, она вдруг спрашивает:

– Тебе не противно?

И смотрит так пристально-внимательно. Детка, я — не червонец, не надо на мне Ленина высматривать. А она тыкает пальцем себе в колено и повторяет:

– Тебе не противно?

Чуть выше коленки крупное родимое пятно. Овальное, коричневое, пушком покрытое.

– Оно похоже на таракана. Тебе не противно?

Так вот в чем проблема! Вырасти она на три года раньше и носила бы миди, на три года позже — макси. И это ни кого бы не волновало. И, главное, совершенно не волновало бы её саму. Но вот, все вокруг носят мини. С уклоном в микро. Если носить микро — она уродина, если носить длинное — «белая ворона». Словами такие глюки не лечатся. Можно смягчить проблему, купировать. Но не вылечить. Раз так — перехожу к активным действиям.

– А давай мы твоего таракана погоняем. Давай-ка мы его мне на плечо посадим. Вместе с коленкой.

И понеслось. Это было утро выходного дня. Следующий — аналогично. «Уикэнд в постельных тонах». Чисто технологически приходилось делать перерывы. К утру понедельника при слове «таракан» она начинала нервно смеяться и становилась мокрая. Тогда я её отпустил. Потом она замуж вышла, двое сыновей. Уже и внуки, наверное, есть. Всё путём. А то был крах личности, потеря самоуважения, депресняк и перспектива деградации.

Это истории об отклонениях, пусть и мелких, но, скажем так, в минус. Но и в плюс… Вы видели счастливых красавиц? Не на сцене-подиуме, не под софитами-камерами, а в реале? Бывает. Но — редко. «Красота — страшная сила». Страшная своей способностью разрушать судьбу, жизнь своего носителя. Вплоть до порции серной кислоты в лицо.

Кудряшок был кудряв. То есть, по здешним меркам — красив. В детстве он был вылитый ангелочек: крупные кольца золотых волос, голубые глаза, чистая белая кожа. Умильное выражение лица ему поставили «мастера жанра». «Увидеть и — прослезиться».

Сначала он просил милостыню. Подавали хорошо. Потом одна сердобольная вдовица привела бедненького мальчика в свой дом. Через три дня подворье сгорело. Перед этим все насельники были вырезаны, а ценности вывезены. Русь — страна большая, городов и дураков много. А есть ещё и отдельно стоящие небольшие усадьбы в сельской местности. Которые очень хорошо берутся даже небольшим ватажком. Если есть кто-то, кто и ворота изнутри откроет, и снадобье в котёл с ужином насыпет…

Соответствие внешности Кудряшка местному понятию красоты, эталону — «прелестный ребёнок», превращало его в весьма эффективную отмычку. Иной судьбы он себе не представлял и не желал. Однако мальчик рос и из этого эталона вырос. И тут же перешёл в следующее амплуа. На этой «Святой Руси» есть немало желающих иметь в доме собственного «ангелочка». Глагол «иметь» имеет в русском языке несколько значений.

«Он такой хорошенький, кудрявенький, беленький. Настоящий ангел божий. Только маленький. Ласковый, попочка мягенькая. Он как в себя принял, да давай потихоньку-полегоньку… И мы с ним, в два голоса, да как возгласили «аллилуйя!», возблагодарили Создателя, что попустил встречу нашу, что послал сокровище сие мне, грешному. Смотрим на иконы святые и от счастия оба плачем».

«Плач от счастья» в каждом конкретном случае продолжался недолго. В очередную ночь счастливый обладатель «ангелочка» засыпал крепким сном на «ложе счастья», а просыпался уже на небесах, откуда имел возможность лицезреть, как «лихие люди» грузили и увозили его движимое. Впрочем, на ангельскую внешность попадались большей частью люди благочестивые и богобоязненные, так что часто оказывалось возможным ограничиться шантажом. Дело было не пыльное, доходное и мало-рисковое. Это не с кистенём в канаве мёрзнуть, обоз поджидая, а потом лоб под мечи стражи обозной подставлять.

Воспоминания о собственных переживаниях на Степанидовом подворье в Киеве, заставили меня задать несколько уточняющих вопросов. Кудряшок воспринял это как проявление специфического интереса, и начал со мною кокетничать. Забавно. К этому времени Ивашко с Николаем уже притащили девку, завязанную «тюльпанчиком». Так что когда Ноготок приложил «кокетуна» кочергой по рёбрам, дабы не отвлекался от дела, было кому отозваться на его вой.