Рабыня моды - Ребекка Кэмпбелл

Она сделала паузу, чтобы дать мне возможность осознать смысл сказанного. Я замерла. Естественно, только слепой мог не заметить, настолько все было очевидно. Для чего еще нужна та жуткая квартира? Зачем странные ухищрения? Так, может, он просто бахвалился, как грубый мужлан, а вовсе не пытался отомстить? Как долго он не признавался Пенни? Интересно, она его запугивала или подкупала? Она одна могла играть роли и хорошего, и плохого полицейского.

— Он мог бы потерять гораздо больше, чем ты. Судя по его словам, ты говорила о желании начать «небольшой роман» — честно говоря, звучит отвратительно, — перед тем как «остепениться с Людо». Он считает, что это ты его соблазнила. И не буду лукавить, я ему верю. — А потом, повернувшись к Хью, она добавила: — Он один из лучших водителей, что у нас были.

Свинья. Почему я доверилась ему? Я никак не могла придумать, как изобразить оскорбленную добродетель. Почва уходила у меня из-под ног, и я с огромным трудом заставила себя открыть рот и начать говорить. Но смогла лишь проблеять:

— Это просто безумие — все, что происходит. Где Людо? Я хочу к Людо.

— Сейчас Людо уже нет в городе. Я решила, что ему лучше уехать на некоторое время. Есть какой-то проект по охране орланов…

— Орлиных яиц, — поправил Хью.

— Яиц? Но кто будет есть их яйца? В любом случае я отослала его в Молл, или Мак, или куда-то еще. Мы все решили, что это благотворно подействует на него.

Я не стану плакать.

— А что дальше?

— Ну, это очевидно… Тебе придется съехать с квартиры.

— Но вы не можете… Я же там живу, мне больше некуда идти!

Пенни пропустила мою мольбу мимо ушей, не удостоив меня даже словами «Что ж, тебе следовало позаботиться об этом раньше!».

Она просто продолжала напирать:

— И мы также считаем неприемлемым, чтобы ты продолжала здесь работать. Я уверена, ты понимаешь — это невозможно. — Острым ноготком она подтолкнула конверт в мою сторону. — Здесь зарплата за месяц. Думаю, этого более чем достаточно. И также рекомендации. Учитывая все обстоятельства, мы проявляем великодушие. Между прочим, на твоем месте будет работать Саки.

— Сука! — Я сказала это без особой злости. Думаю, о Саки я была не лучшего мнения, чем о Пенни.

— Послушай, Кэти, — произнес Хью, отведя наконец взгляд от рисунка на ковре. — Ты ведь знаешь правила, ты попробовала поймать удачу, но проиграла. Не нужно винить в этом Пенни. Я всегда считал тебя замечательной девушкой, да и сейчас желаю тебе успехов. Но ты должна понять, мы… они вынуждены расстаться с тобой.

Вот и все. Без поддержки Хью я теряла все. И вот оно свершилось. Бац — нет квартиры, бац — нет любовника, бац — нет работы, бац — нет ничего!

— Мы собрали твои вещи, — произнесла Пенни, показывая на коробку под моим столом. Только сейчас я заметила, что он пуст. Из коробки торчал красный пенал из, пушистого материала — подарок Вероники. Я хранила его в качестве напоминания о том, как многого достигла.

— Когда я должна выехать из квартиры? — спросила я. Это означало, что я признала поражение.

—Я уже вызвала такси, чтобы погрузить вещи, пока ты здесь.

— Но это невозможно! Вы не должны так поступать! Какие именно вещи? Как все, что у меня есть, уместится в такси?

— Кэти, ты ведь не собиралась забирать ничего из обстановки, правда? Я прекрасно понимаю — все было куплено на деньги Людо. И хорошо помню, что ты приехала на такси. Как пришла, так и уйдешь.

— Вы просто не можете поступить так! — Я сопротивлялась до последнего, и в эту фразу я уместила все мои потери, так же как мои вещи Пенни уложила в такси.

— Нет, Кэти, можем. Ты жила в придуманном мире, думала, что стала одной из нас — людей, которые что- то значат. Что ж, видимо, тебе это не удалось. Мы просто позволили тебе притворяться некоторое время. А теперь пришло время стать самой собой.

Вдруг меня посетило одно из моих легкомысленных видений, которое вы, если сочтете нужным, вполне можете отнести к фантазиям. Хью, Кавафи и Пенни больше не были реальными людьми, в моих глазах они трансформировались в фигуры-символы. Хью происходил из финансовых кругов Лондона — биржевой маклер, или трейдер, или торговец облигациями (я никогда не понимала разницы); Кавафи — владелец фабрики, а Пенни, можно сказать, предприниматель. Это был капитализм во всем его великолепии — финансы, коммерция, средства производства — все восстали против меня. Меня официально уничтожала система! Ну что ж, на самом деле Хью не был очень уж крутым, фабрика Кавафи приносила такой ничтожный доход, что его едва хватало на выплаты по кредиту за полдома в районе Хит- чин. Что касается Пенни, ее качества предпринимателя можно квалифицировать как зарождающееся слабоумие. Хотя, с другой стороны, неудачи в делах не остановили Страшилу, Железного дровосека и Трусливого льва. Думаю, Людо понравилась бы эта мысль. Хотя, конечно, я никогда больше не увижу его.

— И что, по вашему мнению, мне теперь делать?

— Кэти, ты же умная девочка, что-нибудь придумаешь!

Затем Пенни, Хью и Кавафи всем своим видом начали демонстрировать, что совещание закончено — зашуршали бумагами, завздыхали и обменялись сдержанными поцелуями. Хью любезно поднял мою коробку и проводил меня вниз. Когда мы спустились на один пролет, он повернулся и сказал:

— Я подумал, что месячное жалованье — немного маловато, поэтому решил увеличить сумму до трех. Никому не рассказывай: Пенни взовьется от ярости, если узнает.

Слезы катились по моим щекам, но я не всхлипывала. Значит, можно было считать, что я не плакала.

Мы вышли на улицу, Хью потянулся за бумажником и дал мне еще двадцать фунтов.

— Лучше возьми сейчас такси, чтобы добраться до дома, — сказал он.

Не помню, поблагодарила ли я его. Если да, то я совсем не хотела этого делать.

Я ехала в такси по навевающим депрессию воскресным улицам. Небо нахмурилось и казалось настолько низким, что об него можно зацепиться макушкой. Мне в голову пришло выражение: трогательная ошибка. Наверное, я произнесла его вслух, потому что водитель переспросил меня, но я лишь пожала плечами.

К тому моменту, как мы подъехали к Камдену, я начала постепенно выходить из состояния инерции и нездоровой отстраненности и почувствовала зарождение былого огня в душе. По крайней мере семь великолепных аргументов пришли мне в голову, и я скривилась и заскрежетала зубами оттого, что так легко сдалась. Обладай я даром предвидения, мне удалось бы справиться с ними. Может, я не спасла бы свою жизнь, но изрядно потрепала бы им нервы. А теперь я чувствовала, что они жалели меня. Больше никогда в жизни не допущу такого!