Хранительница - Лин Петрова

— Молодец Марк. Я боялась, что ты не поймешь что делать — погладив его по голове.

— Игнат. Хватит ржать и объясни, что это сейчас было? — спросила я, кивая головой в сторону сбежавшего жениха.

Он еще долго вздыхал, пытаясь восстановить дыхание:

— Ой, Ритка, ну ты дала. В общем дело такое — каждой семье за честь, если переброшенка в их семью войдет. У неё и образование не чета местному, и новшества всегда с собой приносят. Что-то придумывают вечно, улучшают. А эти недоумки честь тебе решили оказать со своим отпрыском ушастым — со смехом продолжил он, качая головой.

***

Вечером все расселись вокруг костра. Начало темнеть. Я решила уделить внимание животным. Они вальяжно разлеглись возле нас с детьми. Столичные уже привыкли к их присутствию, а после событий той ночью, прониклись уважением. Я гладила Хила за ушами, переходя на шею, тот жмурил глаза и тихонько рычал от удовольствия. Мелкий требовал моего внимания и толкал под руку, требуя почесать и его. Я со смехом положила одну руку ему на его склоненную голову. Склонённую, потому что так просто в сидячем положении до него не дотянешься. Этот паразит вымахал выше пояса. Я гладила, попутно ощупывая его тело. Его мышцы налились силой, постепенно он превращался в сильное мощное животное. Я добралась до его лап, он спокойно стоял, подняв одну конечность.

Шесть острых прямых когтей уходили под самую кожу свободно втягивались при желании их хозяина. На задней лапе когти были изогнутые. Интересно, почему они разные? Я пожала плечами. Значит так нужно. От самих лап до самого тела шерсти не было. Его тело было покрыто черными крупными кожистыми чешуйками, плотно подогнанных друг к другу. Я провела по ним пальцами, и даже попыталась поковырять ногтем. Как будто стену бетонную ковыряю, его невозможно поранить наверно.

Мелкий плюхнулся на землю, переворачиваясь на спину и подставляя моим ласкам своё пузо. На животе тоже начали формироваться плотные чешуйки, прикрывая всю площадь живота и наиболее уязвимых мест. Ну да, у остальных животных живот действительно одно из уязвимых мест. Получается, только шея у него слабое звено? А если придумать что-нибудь ему на шею? Нужно будет спросить у Игната, он же рукастый, как говорит Люся, может, что и придумает.

— Игнат. Не слышал, второй отряд разобрался с Дикими?

Он кивнул:

— Ночью напали на них, кого могли — уничтожили. Пленных освободили, не успели им вреда причинить. Отправили порталом в столицу. Только много этих сволочей живёт, они по всей границе безобразничают. Мы поэтому в обход и идем, отряд должен делать свою работу. Не на прогулке, все же.

— Я вот не совсем понимаю, что это за порталы такие?

— Это сейчас основное движение по дороге. Раньше порталами пользовались. Сила у Хранительницы есть, конечно, пусть даже не сомневаются некоторые, просто некоторые статьи расходов силы значительно сократились. Зачем тратить Силу на порталы, если можно и пешим ходом дойти. Правильно? Сейчас ими пользуются только в крайних случаях и только доверенные люди, как Реммир. Лучше Силу потратить на борьбу с Дикими. Или на сдерживание баланса в нашем мире. Вот, когда наследница вернётся — все встанет на свои места.

— Вернётся ли? Может погибла все же?

Тут в разговор включился Реммир:

— Я же говорил, дерево её жизни растет. Значит и наследница растет.

Тут уж мне стало интересно, что это за дерево такое особенное:

— Увидеть можно будет его, дерево это?

Он кивнул:

— Можно.

***

А ночью сильно похолодало. Столичные смотрели в небо, хмуря брови, тихо переговариваясь между собой. Мы развели большой костёр и легли вокруг него. Естественно, всем места не хватило. Мы легли вместе с детьми, прижавшись друг к другу.

Столичные призвали своих шавалов и я узнала дополнительную функцию этих животных. Когда холодно они способны своим телом согревать хозяина, спасая от замерзания. Их густая длинная шерсть долго сохраняет тепло. Наши шавалы для этих целей не годились, так как шерсть была короткая и самое главное они были обучены только транспортировке. И ночью ненароком могли задавить своего наездника.

А что, мысль то хорошая использовать животных для согрева. Позвала Хила с Мелким, долго пыталась уложить их рядом с детьми. Они сидели и не понимали, что я от них хочу. Я плюнула и легла, обняв детей.

Проснулась от того, что меня трясло от холода. Я приподняла голову, изо рта шел пар. Ни фига ж себе. Костер практически догорел. Все спали. Я осторожно встала, окинув взглядом детей. Мелкий лежал рядом с Линой, закинув на неё лапу. Хил клубочком свернулся у Марка под боком. Вот и хорошо. Своим одеялом я укрыла детей. Лишь бы не заболели, а сама пошла к костру. Натаскала дров, развела новый, надела олимпийку и, обняв себя руками, села возле костра. Дрожь начала потихоньку отступать, я протягивала ладошки к костру, пытаясь впитать в себя как можно больше тепла. Мне бы ночь переждать, днем под солнышком согреюсь, а посплю по дороге.

Я сидела, уставившись на огонь. Он осторожно ощупывал добычу, еще не тронутую им. Протягивал огненные руки, лизал, словно пробуя на вкус, и набрасывался всей своей мощью, растекаясь по сухой деревянной поверхности красным покровом. Довольно потрескивал и урчал, пожирая свою добычу. И множество огненных искорок взлетали, гонимые жаром. Их подхватывал ветер, смешанный с горьковатым черным дымом, и уносил вверх, к звездам. Я подняла голову. Искорки стремились к своим братьям на темном небе, кружа в хороводе, то затухая, то вспыхивая ярче. Но, оставшись без своего могучего хозяина, умирали в черной ночи.

Я глубоко вздохнула, заполняя легкие прохладным воздухом, и закрыла глаза. Хорошо-то как. Вокруг тишина, природа спит. Вот прокричала птица. Её ночной призыв подхватила ночная мгла и понесла по воздуху, перебрасывая с одного конца в другой, помноженной на эхо. И долго ещё её печальный крик отзывался в ночи. Я поёжилась. Появилось ощущение, что я одна на всем свете. Только бездонная бесконечность и я, такая маленькая, как песчинка среди этого огромного мощного пространства. И от этого чего-то неведомого исходила чудовищная мощь и сила, что невольно хотелось склонить голову, покоряясь ей и признавая свою покорность.

Тело налилось тяжестью, не хотелось шевелиться. Только бы не уснуть, а то улягусь прямо в костер. Отойти подальше я не решилась — спасительная теплота от костра не отпускала из своих ласковых рук.

Тут мне на плечо легла рука. Я открыла глаза и обернулась. Рядом стоял Реммир.

— Ложись к моему шавалу,