Сезон лжи (ЛП) - Линд К. А.

Это было безумием, что я с Сэмом вообще оказались здесь.

Как сказал Шон «разминали ноги».

Именно такой работой мы с Сэмом занимались во время предвыборной кампании в Мэдисоне. Полевая работа была самой утомительной и в то же время самой эффективной. Контакт с избирателями делал их в пять раз более склонными к голосованию. Любой контакт. Большинство ненавидели, когда звонили и стучали им в дверь, но каждый раз, когда общались лично, это увеличивало вероятность голосования. А учитывая явку избирателей, где, как правило, был полный отстой, получить как можно больше избирателей, помогало только общение.

Вот почему мы с Сэмом были в футболках мэра Кенсингтона на Проспект-парке в Бруклине, гуляли и пытались зарегистрировать как можно больше людей, готовых проголосовать.

— Все было бы намного проще, если бы они снизили расходы на голосование, — проворчал Сэм.

— Знаю, — пожала я плечами. — Голосовать — это дорого. Нужно выкроить время, иногда ездить на большие расстояния, чтобы добраться до избирательного участка, не говоря уже о том, если ты один родитель, то должен организовать уход за детьми или привести их на избирательные участки, ожидая в длинных очередях, и это все абсолютный минимум в день голосования. Голосование — это право, но часто оно кажется привилегией.

— Вот и я о том же, это как ломиться в открытую дверь.

— И вообще, регистрация — это самое большое препятствие на пути к выборам. Особенно в Нью-Йорке, где нужно зарегистрироваться за двадцать пять дней до дня выборов. Для президентских выборов, где так много внимания СМИ, это может и имеет смысл. У людей в мозгу заложено регистрироваться рано. Но для местных выборов... до праймериз, это действительно вредит нам.

— Есть места и похуже.

Я кивнула.

— Ага. Все так беспокоятся о фальсификациях, хотя это редко случается. Должно беспокоить то, как мало людей на самом деле регистрируются и еще меньше голосуют. Многие выборы выглядели бы иначе, если бы нам удалось мобилизовать все население.

— Твоя настоящая страсть — участие.

Я подмигнула ему и указала на большую группу впереди.

— Участие в правительстве — это холм, который меня убивает, — подтвердила я. — Я была идиоткой, которой было наплевать на участие. Я думала, что у меня есть все. Не имеет значения, что произойдет. Я была молода и глупа. Политика — это личное дело каждого. А потом для меня оказалось, что политика — это все, что ты делаешь в своей жизни. Это наши дороги, здоровье, наши дети, воздух и вода. Это не просто спорные вещи, которые попадают в новости.

— Тут я с тобой согласен, — сказал Сэм. — Как только укусит ошибка предвыборной кампании, это никогда не исчезнет. Я работал на сенатора Максвелла в Северной Каролине.

— Погоди, того горячего парня? — Спросила я.

Он закатил глаза.

— Да, того самого горячего парня.

— Который, типа, трахался со студенткой?

— Я был старшекурсником, когда все это случилось в Университете. Народу было набито до предела. Он отличный парень. — Я нетерпеливо посмотрела на него, ожидая подробностей, но он только покачал головой. — Во всяком случае, мы работали с таким количеством гонок, где перевес в победе был буквально меньше ста голосов. Голосовало так мало людей, что, просто, если я бы попросил своих друзей пойти со мной на выборы, то мог бы изменить ход самих выборов.

— Точно. Я имею в виду, что это не совсем то же самое для гонки мэров здесь. Но думаю, что голосование — это самое меньшее, что можно сделать. Позвонить своим представителям, постучаться в несколько дверей — все это не займет много времени.

— Или ты можешь быть как твои родители — просто давать деньги на кампанию.

Я фыркнула.

— Это не то.

— Нам нужны деньги, — сказал он, пожимая плечами.

— Да. Платить придется всем.

— Покупать рекламные места.

Я сморщила нос и шлепнула его своим блокнотом.

— Это люди, которые делают кампанию.

— Народ и общество.

— Опять ты ломишься в открытую дверь, — вставила я, когда мы наконец спустились на землю. — Ты или я?

Он пожал плечами.

— Уступлю тебе.

— Хорошо.

Я глубоко вздохнула и подошла к группе с самой большой, самой искренней улыбкой.

— Привет! Сегодня мы занимаемся регистрацией избирателей и празднуем Четвертое июля. Вы все зарегистрировались для предстоящих выборов мэра?

Одна женщина улыбнулась и кивнула.

— Да, я зарегистрировалась.

— Отлично! — с энтузиазмом воскликнула я. — Я надеюсь, что вы все придете на праймериз 6 августа, чтобы проголосовать за нового мэра

— Погоди, мам, кажется, я не зарегистрировалась, — сказала девушка студентка. — Я же смогу сделать это позже.

— Вообще-то крайний срок — следующие выходные. И это очень просто. Это займет всего пять минут вашего времени.

Девушка кивнула.

— Я зарегистрируюсь.

Я протянула ей планшет, и тут, как по маслу, полдюжины других людей вспомнили, что они переехали, или что они не зарегистрированы по правильному адресу. Мы с Сэмом раздали листки и ручки, чтобы они заполнили свои данные.

Мама, которая заговорила первой, посмотрела на наши майки и произнесла:

— Не могу понять, почему вы ее поддерживаете. Она ведет себя так, будто сурово относится к преступлениям, но ее сын — это полная каша.

— Но он такой сексуальный, мам, — хихикнула девушка, заполнявшая анкету.

Мама просто уставилась на меня, как будто я была причиной полной каши Корта. Но я подготовилась. Это было не первое мое родео.

— Я поддерживаю мэра Кенсингтон из-за удивительной работы, которую она проделала с неравенством в заработной плате для женщин. Я горжусь тем, что работаю на ее кампанию, и говорю, что, зарабатывая каждый доллар, принадлежащий мне, а не мужчине. Соревнование полов не делает меня более меньше только потому, что мы женщины, и нас учили не просить большего, — сказала я ей с улыбкой. — И мэр работает над этим вопросом. Я не собираюсь лукавить.

Ее хмурый взгляд исчез, став почти задумчивым.

— Полагаю, в этом есть смысл. По крайней мере, у тебя есть причина.

Я улыбнулась. Я находилась здесь не для того, чтобы заставить кого-то передумать. Но личные истории всегда были более эффективны, чем крики на политические темы, которые буквально никто не мог обсуждать цивилизованно. У меня не было ни малейшего желания ввязываться в драку. Я хотела, чтобы люди принимали обоснованные решения и голосовали так, как им казалось лучше.

Мы закончили с этой группой, собрав семь дополнительных регистраций избирателей, а затем ушли.

— Я потеряла счет тому, сколько людей упомянули Корта, — сказала я со вздохом. — Надеюсь, то, что делает Инглиш, как-то помогает.

— На это потребуется время. Особенно когда Рейес и Куинн постоянно напоминают всем об этом.

Я кивнула и расправила плечи.

— Ладно, давай вернемся к работе.

Следующие несколько часов мы провели, гуляя по парку. В городе стоял прекрасный солнечный день. И по мере того, как мы приближались к началу фейерверка на Ист-Ривер, наши ряды увеличивались.

Мы с Сэмом добрались до палатки волонтеров мэра в парке и передали пачку регистрационных листков избирателей. Одна из волонтеров, забирала наши листки с широко раскрытыми глазами.

— Вы собрали это количество вдвоем? — спросила она.

— Ага, — ответила я.

— Ух ты. Можем вас попросить еще раз пройтись по парку? Вы собрали больше подписей избирателей, чем группа добровольцев, которая недавно приходила. А их было десять человек.

Сэм усмехнулся.

— Старые привычки не умирают.

— Да, мы уже делали это раньше.

— Ого! Потрясающе.

— Мы бы вернулись, но я думаю, что скоро должны состояться окончательные подсчеты.

Девушка указала на список избирателей.

— Мы как раз их составляем.

— Отлично. Продолжайте в том же духе, — я жестом пригласил Сэма следовать за мной.

— Ты не думаешь, что мы должны еще помочь?