Я навсегда тобою ранен... - Андрей Орлов

Мы брели, увязая в траве. Вздымался березняк, наполненный птичьим гамом. Лес просматривался насквозь, появление постороннего мы бы не пропустили. Люди поломали строй. Брюнетка общипывала ягоды с подозрительного куста, считая их съедобными. Мурзин, напевая под нос: «Пога-анка, зачем сгубила ты меня...», ворошил листву под ногами. Я с любопытством наблюдал, как Стелла Ольшанская ненароком сбрасывает скорость, нагибается, собираясь завязать шнурок на сапоге, потом понимает, что на сапогах шнурков не бывает, и в итоге попадает со мной в одну плоскость.

– Вы не возражаете, если я с вами пройдусь?

– Почту за честь, – польщенно отозвался я. – А вы не боитесь, что друзья подвергнут вас обструкции?

Она улыбнулась.

– Я просто первая ласточка. Вот увидите, скоро они перестанут ломать комедию и начнут интересоваться, каким же попутным ветром вас занесло в нашу компанию?

– Вы сами ответили, – засмеялся я, – попутным. И вы решили это сделать первой, покуда не опомнились остальные? Боюсь, что не смогу удовлетворить ваше любопытство, Стелла. Давайте временно считать, что в ваши ряды затесалось крупное недоразумение.

Она немного смутилась, но решила не сдаваться и зашла с другой стороны.

– У вас имя есть? – спросила она.

– Артем, – признался я.

– О, господи... – она закашлялась, сделав некрасивое лицо; как видно, в имени моем было что-то неприятное.

– Нормальное имя, – пожал я плечами. – Довольно привлекательное и пока еще редкое.

– Ассоциации, – раздался голос сзади, мы оба вздрогнули и исподлобья уставились на подкравшегося Мурзина с корягой. Этот парень рисковал остаться без черепа. – Бывшего мужа разлюбезной Стеллы Ивановны звали также Артем.

– Серьезно? – удивился я.

– Олег, я же просила... – разозлилась Стелла.

– Мы не можем говорить неправду правоохранительным органам, – нахмурив лоб, сказал Мурзин. – Тем более в преддверии ужасного многосерийного преступления... Вы так напряглись, капитан, расслабьтесь, я всего лишь подошел сзади.

– Вот именно. Больше так не делайте. Могу застрелить.

– Ну что ж, такова жизнь, – развел руками Мурзин и скабрезно улыбнулся. – В жизни всякое бывает. Даже смерть. Знаете, просто обидно, когда видишь, что твоя девушка уединяется с другим мужчиной... – Мурзин вроде бы шутил, но в глубине голубых глаз поблескивали злые льдинки.

– Какая глупость, право, – фыркнула Стелла, пугливо стрельнув глазами. – Неужели ты серьезно?

– Нет, я шучу самым решительным образом. А что касается твоего Артема, то нет повести курьезнее на свете, когда, придя домой раньше времени, ты обнаружила его в объятиях... другого мужчины. Ситуация, в принципе, не уникальная: любовь зла – полюбил козел козла. Но можно представить твой шок. Сколько вы прожили вместе? Четыре года? До какого же состояния нужно довести мужчину, чтобы однажды его так треснуло по башке? Не обижайся. Ты очень тонко чувствуешь юмор... Ты вела себя достойно. После того как тебя вырвало на эту теплую компанию, ты схватила подвернувшуюся под руку доску от сноуборда и гнала своего супруга до соседнего квартала, удивляя прохожих и водителей транспортных средств, и только складки местности позволили этому бедолаге от тебя оторваться...

Стеллу неожиданно согнуло – я думал, ее тошнит, но она, оказывается, смеялась.

– Неужели так и было? – пробормотал я.

– Было, – вытерла набежавшую слезу златовласка. – Правда, не гнала я его до соседнего квартала, вышибла из подъезда и назад вернулась. А второй в это время на последнем этаже прятался...

– Ты хоть рассмотрела, на кого он тебя променял? – всхлипнул Мурзин.

– Рассмотрела, – вздохнула Стелла. – Продавец видео. Он работал в пиратском магазине через дорогу. Стерильный такой, рафинированный.

Стелла вытерла слезы и отпочковалась от компании, привлеченная семейкой опят, венчающей трухлявый пень.

– Ушла, – констатировал Мурзин. – Сейчас грибы рубить будет. Да уж, капитан, – в глазах городского программиста поселился неприятный блеск, – классическая формула: А любит Б, Б любит Ц. Вопрос: что делать А?

– Найти другую Б. Ценю ваш юмор, Олег Викторович, и быстроту, с которой вы придумываете смешные истории. Увы, меня не привлекают рыжеволосые женщины, увлекающиеся сноубордом и промышленным, прости господи, альпинизмом.

– Да я не ревнивый, – улыбнулся Мурзин. – Вы сами понимаете, встретились два одиночества, все такое...

– И, будучи настоящим мужчиной, вы всегда готовы уступить даме место под своим одеялом. Понимаю. Мужчина – животное полигамное. Вопрос позволите, Олег Викторович?

– Да, – Мурзин насторожился.

– Вы всерьез считаете, что поиски не ведая чего и где могут увенчаться успехом?

– Да ладно вам, – поморщился программист. – Давайте называть вещи своими именами. Вы подслушивали беседу у костра. Отвечаю – история о спрятанном в ущелье золоте звучит не очень. Версия Голованова не выдерживает никакой критики. Компания, в которой я нахожусь, мне решительно не нравится, причем причина глубоко в подсознании. Но, – Мурзин акцентировал внимание на этом слове, – Валентин Голованов не производит впечатления человека, который способен разводить по-крупному. Каждый из участников компании – по отдельности – безвреден и приличен... особенно Стелла, хм... на уровне, прошу отметить, сознания. И главное, – Мурзин соорудил нарочито загадочную физиономию, – не поверите, капитан, но не могу избавиться от мысли, что золото есть.

– Прекрасный монолог, – похвалил я.

– Тогда уж откровенность за откровенность. Запретить нам идти на север вы не можете – оснований нет. Страна у нас забавная, но свободу передвижений пока не упразднили. И мы от вас теперь не избавимся. Представьте на минутку, что мы найдем золото. Ваши действия? Конфискуете оптом или чуток оставите?

– По драгметаллам – не ко мне, – улыбнулся я. – Ваш покорный слуга расследует убийство шести человек, один из которых сотрудник милиции, – я убрал неуместную улыбку, – молодая привлекательная женщина, за которую я кое-кому хочу открутить шею.

Не удивительно, что после таких слов, внимательно изучив мою мрачнеющую физиономию, Мурзин куда-то испарился.

– Послушайте... вас зовут Артем? – оторвалась Рита от куста с условно съедобной ягодой. – Не возражаете, если я с вами пройдусь? Или вы уже устали от нашего общества?

– Примыкайте, – великодушно разрешил я. – Судя по всему, ваш защитник Голованов дискредитирован в ваших глазах?

– Он сильно изменился после того, как... – Она подошла ко мне, всунула ладошки под лямки рюкзака, подвигала затекшими плечами.

– После того, как мирный лагерь подвергся атаке? – продолжил я.

– Ну что вы, – смутилась Рита. – Наш лагерь не был атакован... просто кто-то за нами подглядывал, а Куницын его заметил и устроил суматоху. Лично я никого не видела. Это мог быть кто угодно... даже вы, – она подняла на меня карие глаза и дерзко выдержала взгляд.

– А я там был, не отрицаю. Но Куницын меня не заметил. Вы правы – ваш лагерь не был атакован. Но это не помешало Голованову упасть в костер. Вы были сильно огорчены, Рита. Красивый рыцарь превратился в заурядное существо. А еще вы волнуетесь... Можно вопрос?

– Конечно.

– У вас нет аллергии на золото?

– На что? – она раскрыла до упора глаза. Вспомнилась негритянка из Америки, решившая отметиться в Книге рекордов Гиннесса и в этой связи научившаяся вываливать глазные яблоки из глазниц.

– На золото, – повторил я. – Не удивляйтесь, аллергия бывает даже на голубое небо. Вампиризм называется. А еще на красивых девушек. Представьте, я когда-то знал одну прекрасную леди, у которой была аллергия на золото. Она не могла его носить – тело покрывалось красными пятнами. Не обращайте внимания, Рита, – здоровая творческая шизофрения. Вы хотели что-то спросить?

– Не помню... – она потерла ладошкой лоб, выбитая из колеи моими ремарками.

– Давайте вспоминать. Вы начали про Голованова, который за последние сутки кардинально изменился. Вы чего-то боитесь. Я удивляюсь, почему вы согласились на эту авантюру.

– А по-вашему, я должна была остаться на базе? – она взяла себя в руки, решив сопротивляться до последнего. – Да мне от одной мысли дурно... Что бы вы сделали на моем месте?

– На вашем месте я бы собрался и поехал домой. Не приходила такая мысль?

– Приходила. – она тряхнула челкой. – Но знаете, в последней вечер... – тут она смутилась и принялась строить из себя нецелованную девочку, – в последний вечер Валентин сумел проявить обаяние... ну и...

– И вы уступили давлению обстоятельств, – засмеялся я. – Он провел в вашем домике ночь, был очарователен и убедителен, уговорил вас сбегать за золотом и даже намекал на возможную совместную жизнь...

Она вздрогнула.

– Откуда вы знаете? Вы с ним не разговаривали...

– Я прожил долгую жизнь, – пробормотал я, – и знаю вашего и нашего брата не понаслышке. Обычный деловой заезд. Надеюсь, вы не восприняли его всерьез?