Po tu storonu - Chinenkov

– Надо будет, всё повторишь и не один раз! – сказал, как отрезал, Овчаренко. – А сейчас ответь на мой вопрос и не заставляй меня повторять его ещё раз!

Выслушав его, Азат побледнел и напрягся. Он почувствовал непреодолимое желание оказаться дома, но… Требование майора его встревожило не на шутку.

– Эй, товарищ Рахимов, ты что, язык проглотил? – подался вперёд Овчаренко. – Ты меня слышишь?

Азат попробовал что-то сказать в оправдание, но его ответ не удовлетворил майора.

– Итак, рассказывай всё ещё раз и со всеми подробностями, – потребовал он жёстко. – Меня интересуют любые мелочи, товарищ Рахимов, так что сосредоточься!

12

Матвей Воронцов открыл дверь и в нерешительности остановился – из коридора пахнуло сыростью.

– Никогда здесь не был, – поморщился он, говоря по-испански. – Такое ощущение, что я нахожусь у входа в гробницу.

– Ничего не знаю, – хмыкнула Урсула. – Мне было велено хозяином привести вас сюда. А уж идти к нему или нет, решайте сами.

– Ты заманиваешь меня в ловушку? – сомневался Матвей.

– Поменьше рассуждайте и шагайте вперёд, – и Урсула подтолкнула его кулачком в спину. – Дон Антонио уже заждался вас. Сейчас он, наверное, очень нервничает и в таком состоянии может наговорить вам кучу неприятностей.

Дверь была массивная, гладкая, с солидной бронзовой ручкой. Из-за нее пахнуло спертым затхлым воздухом.

– Ух, чёрт! – выругался Матвей. – А здесь и вовсе находиться просто невозможно! Как может твой хозяин вести какие-то деловые переговоры в такой ужасной клоаке?

– Это у него спросите сами, – огрызнулась Урсула. – Ступайте за мной и поменьше болтайте, а то язык прикусите, амиго!

– Идём, – пожал плечами Матвей. – Ей-богу, у меня такое ощущение, будто я путешествую по сточной канаве.

Воронцов и девушка вышли на площадку, от которой вниз вела ржавая железная лестница с крутыми ступеньками. Спустившись по ней, они оказались в мрачном помещении, на стенах которого, от переизбытка влаги штукатурка вздулась большими пузырями. Было слышно, что где-то капает вода.

Воронцов потерял всякое представление о времени и пространстве и собрался с мыслями лишь тогда, когда Урсула подвела его к очередной двери.

– Никогда бы не подумал, что дон Антонио спрячется так глубоко и «надёжно», – хмыкнул с издёвкой Воронцов, разглядывая комнату, в которую привела его девушка. – Здесь твоего хозяина, конечно, никто найти не сможет. Я сам впервые вижу такую нору, в которой…

Он не договорил фразы, так как в глаза бросился письменный стол, на котором были свалены папки. Среди всевозможного хлама стояла бутылка с водкой, стакан и несколько пачек папирос.

– Дон Антонио, вы здесь? – выдохнул Матвей.

– Хочешь меня видеть? Изволь, – послышался голос де Беррио, и спустя мгновение он вышел из-за ширмы в углу с револьвером в правой руке и с дымящейся папиросой в левой.

– Дон Антонио, вы? – Матвей отступил на шаг. – Но-о-о… Что вы здесь делаете?

– Прячусь, чего же ещё, – ответил тот, усаживаясь за стол. – Эта заброшенная слесарная мастерская – моё первое приобретение недвижимости на португальской земле. Сначала я собирался её восстановить, а потом решил, что это не обязательно. На эту кучу хлама никто не обращает внимание, и потому она является идеальным убежищем!

– Так-то оно так, – пожал плечами Матвей, – но у вас многочисленная охрана. Есть ли смысл гробить здоровье в этой промозглой берлоге, если вашу виллу охраняет огромный штат вооружённых людей?

– Да будь у меня под ружьём хоть целая армия высококлассных бойцов, она не спасёт меня, – возразил с ухмылкой дон Антонио. – Если меня решили убить, то сделают это, выждав благоприятный для покушения момент!

– И что, вы собираетесь прожить здесь всю свою жизнь? – усмехнулся с сарказмом Матвей. – Вы здесь простудитесь и умрёте быстрее, чем на вас будет организовано покушение!

– Ты хочешь сказать, что беспокоишься за мою жизнь? – покачал с сомнением головой дон Антонио. – А вот я тебе не верю! Моя скоропостижная смерть прежде всего выгодна тебе, господин Воронцов, не так ли? А может быть, ты в неведении, что меня вынудили подписать документ, в котором я передаю в твоё владение всё своё состояние?

Матвей на минуту смутился и промолчал.

– Ответь мне правдиво, Воронцов, ты давно ведёшь двойную игру? – наливая в стакан водку, поинтересовался дон Антонио. – Как мне помнится, наши совместные планы были совершенно иными.

– Да-а-а… но-о-о… – Матвей напрягся. – Всё пошло не так, как мы рассчитывали, господин Бур… Извините, господин де Беррио, – медленно начал он, продумывая каждую фразу. – Эти, гм-м-м… Эти господа из Сопротивления умело навязали нам свою волю. Они тщательно подготовились и…

– Можешь не продолжать, господин Воронцов, – поморщился, выпив водку, дон Антонио. – Не надо быть мудрецом, чтобы осмыслить и понять все твои действия.

Лицо Матвея вдруг просветлело, видимо, пришедшая в голову удачная мысль придала ему уверенность.

– Дон Антонио, – начал он с едва заметной улыбкой. – Я не хотел говорить преждевременно, но… Считаю, что вы должны знать всё. Я уверен, что, выслушав меня, вы снова вернёте ко мне своё доверие.

– Ты действительно в этом уверен? – замер тот от неожиданности с зажженной спичкой. – Мне кажется, что я и так знаю достаточно, чтобы не раздумывая выстрелить из револьвера тебе прямо в лоб.

– Можете стрелять, если хотите, – пожал плечами Матвей. – Но лучше сначала выслушайте меня, господин де Беррио.

– Хорошо, попытайся оправдаться, а я послушаю, – согласился дон Антонио и посмотрел на притихшую у двери Урсулу. – Оставь нас, девочка, – сказал он по-испански. – Если понадобишься, то я позову тебя.

Она кивнула и вышла.

– А теперь я внимательно тебя слушаю, – перевёл взгляд на Воронцова дон Антонио. – Я просто умираю от любопытства, ожидая, как ты будешь изворачиваться и лгать ради спасения своей шкуры.

– Ни лгать, ни изворачиваться я не собираюсь, – обиженно поджал губы Матвей. – Я буду говорить правду, и воля ваша – верить мне или…

– Валяй говори, не морочь мне голову! – потребовал дон Антонио, угрожающе постучав стволом револьвера по столу. – Ты сам узнаешь, поверил я тебе или нет, по хлопку выстрела. Мы найдем где похоронить тебя!

– Что ж, разговор будет долгим, – тоном заговорщика предупредил Матвей и присел на стул у стены. – Всё, что произошло с вами, – начал он, – никаким боком меня не касается. Как мы и договаривались, я был занят подготовкой барж к отплытию в Россию. А господа эмигранты-патриоты не ставили меня в известность относительно своих намерений, касающихся вас.

– Ну и… что дальше? – подался вперёд дон Антонио. – Чего замолчал, господин Воронцов?

– А-а-а… это всё! – развёл тот руками. – Документ, в котором вы передаёте мне свои капиталы и все полномочия, они составили по своей инициативе, и я к этой махинации тоже не причастен.

– Очень хочется верить, глядя на твоё честное лицо, Воронцов, но я всё ещё не верю, – вздохнул дон Антонио. – Только кретин может поверить в озвученную тобою ахинею. Ты в сговоре с этим отребьем, и это ясно как день. И ты жаждал заполучить мой капитал и всячески добивался этого!

– Если бы я добивался, то вы были бы уже мертвы, господин де Беррио, – возразил Матвей. – Ну, посудите сами, зачем вас оставлять живым, если бумага уже подписана?!

– Логично, но не совсем, – усмехнулся дон Антонио. – Меня оставили живым на всякий случай… А вдруг ваши злодейские дела пошли бы не так, как вы планировали? Когда дело было бы сделано и мои деньги осели бы в ваших карманах, вот тогда мне не прожить бы и дня! Ты со мной согласен, мерзавец?

– Мне ничего не остаётся, кроме как развести руками, – ухмыльнулся Матвей. – Вы меня не слышите, господин де Беррио, или не хотите слышать. Теперь вы легко можете опровергнуть подписанный под нажимом документ и лишить его юридической силы.

– Я непременно так и поступлю, – вздохнул дон Антонио и взвёл курок револьвера. – И ещё… Лишив меня жизни, вы не добились бы ничего! Существует завещание, согласно которому всё, что я имею, переходит к моему брату Виталию, известному в Южной Америке как дон Диего! Вам не достать его, как ни старайтесь. Так что бумажка, которую я подписал под вашим нажимом, так бы и осталась просто бумажкой!

– Сомневаюсь, – покачал головой Воронцов. – Пока суд да дело, пока бы нашли ваше тело или каким другим способом доказали вашу смерть, пока завещание вступило бы в силу, от вашего капитала не осталось бы ни шиша! Поверьте, меня бы тоже, как и вас, заставили по принуждению «распорядиться» вашим состоянием, как бы это мягче сказать, «в полную силу». Времени вполне достаточно, чтобы оставить вас без гроша, и те, кто называет себя «борцами с большевистской Россией», наверное, обязательно бы поспешили!