Добро пожаловать в город ! (сборник рассказов) - Ирвин Шоу

Все драматурги устремили взгляды мимо Ван Митера -- на фотопортреты звезд на стенах.

-- Итак, если разделить тысячу долларов на двадцать пять, то получается, что всей суммы каждому из вас должно хватить месяцев на десять. Хотя, честно говоря, леди и джентльмены, очень трудно написать хорошую пьесу менее чем за десять месяцев, это точно. Все вы, конечно, знаете афоризм: "Пьеса не пишется,-- она постоянно переписывается".

-- Так нам заплатят чеками или наличными? -- повторил свой вопрос Мидкиф.-- Что-то не могу припомнить, когда кто-нибудь заполнял для меня чек на двадцать пять долларов.

-- Я уверен, что соглашения всегда можно достичь, мистер Мидкиф,-успокоил его Ван Митер, в душе ненавидя за то, что тот принимался гладить свою лысую голову каждый раз, как он обращался к ним со словами "молодые люди".

-- Тем лучше,-- откликнулся Мидкиф.

-- Видите ли,-- Ван Митер улыбался, лишний раз демонстрируя свой шарм, в котором никто и не сомневался,-- нам приходилось и прежде иметь дело с творческой интеллигенцией, и мы с большим уважением к ней относимся. Мы хорошо понимаем творческих людей. Они, в сущности, дети -- талантливые, чудесные дети. Особенно в том, что касается финансовых вопросов. Уверен, что через десять месяцев вы будете только благодарить нас за такое мудрое решение.-- И встал.

Все поднялись за ним. Расточая им щедрые улыбки, он кивал головой. Мисс Титтл кивнула в ответ. Все они стояли в этом кабинете, отделанном сосновыми панелями, с фотографиями бессмертных на стенах: подтянутый Ван Митер; Дауд -- с посеревшим лицом; дергающая носом мисс Титтл; Джентлинг, важный, как лорд, в своем полном безразличии; Шварц -- с задумчивым видом; Марбл, лихорадочно соображающий, сумеет ли уговорить кредиторов подождать еще. Давящая, мрачная атмосфера сменила общее приподнятое настроение, и никто теперь не вышел бы из этого кабинета с той же грациозностью, с теми же светлыми надеждами, с какими входил сюда.

-- Да-да,-- повторял Ван Митер, весьма довольный, что все наконец благополучно завершилось.-- Да, именно так.

-- Ну,-- наконец вымолвил Мидкиф, запахивая потуже свое потертое, промокшее насквозь пальто с великим достоинством, словно заворачивал себя в полковое знамя,-- не знаю, что вы, подонки, собираетесь делать с вашими деньгами, а лично я иду покупать себе "паккард"! -- И, чуть поклонившись Ван Митеру, водрузил на голову шляпу, величественной походкой покинул офис и взял курс на "Асторию".

Остальные лауреаты немедленно последовали за ним.

ЛЕМКЕ, ПОГРАН И БЛАУФОКС

Машинные операторы, закройщики, молодые рабочие со склада -- все разошлись по домам спать. Свет горел только в демонстрационном зале компании "Лемке, Погран и Блауфокс": повсюду разложены вязаные изделия, пояса, бюстгальтеры, корсеты самых разнообразных моделей. Так тихо бывает только на фабрике спустя двадцать минут после того, как выключены все машины, все работницы-девушки давно ушли и свет во всех помещениях погашен. Сквозь мягкую пелену опустившейся на город темноты сюда из-за окон доносились далекие гудки автомобилей и шарканье подошв -- пешеходы спешили домой к обеду. Из лифтовых шахт доносилось нудное завывание, сообщающее о перемещении кабины.

В демонстрационном зале сидели Лемке с Пограном; старались друг на друга не смотреть и не разговаривали. Слышали, как мягко, замедляя движение, приближался к залу лифт. Двери его раздвинулись, и оттуда с деловым видом выпорхнул Морис Блауфокс, тихо напевая себе под нос:

-- "Не знаю, какой тогда был час..."

Увидав их, он оборвал песню, всплеснул руками в искреннем удивлении и так, с поднятыми руками, замер перед ними. Блауфокс, по-видимому, только что вышел от парикмахера,-- тот над ним неплохо поработал: лицо розовое, лоснится, пенсне резво раскачивается на черной ленточке, короткие гетры на ногах безукоризненны.

-- Лемке! Погран! -- закричал он.-- Боже, мои дорогие партнеры! Мало вам трудиться не покладая рук целый день, так вы еще и по ночам работаете, негодники! -- Он искренне засмеялся.-- Нельзя же, мальчики, ковать деньги день и ночь! Нужно порой еще выкраивать время жить! -- И по очереди хлопнул их рукой по спине.

Ростом всего пять футов пять дюймов, Морис Блауфокс, когда стоял рядом со своими партнерами, казался высоким, исполненным самоуверенности и жизненных сил.

-- Мы не ковали деньги,-- спокойно возразил Погран.

-- Честно говоря,-- добавил Лемке,-- мы ждали тебя, Морис.

-- Ах вон оно что! -- снова всплеснул руками Блауфокс.-- Я превысил расходную ведомость! Так прочтите мне нотацию, ребята,-- добродушно позволил он.-- Иногда деньги текут как вода сквозь пальцы, хотя покупатель у тебя на крючке.

-- Речь не о расходной ведомости,-- опроверг это Погран.

Блауфокс зажег сигару.

-- В один прекрасный день, мальчики, я вытащу вас с собой на весь вечер за счет этой ведомости. Обед в Лонгшэм, музыкальная комедия -- билеты по спекулятивным ценам, ночной клуб.-- Он засмеялся.-- Все, все за счет фирмы! Вообще все так, словно вы оба -- наши покупатели. Неплохо, а?

-- Да, неплохо,-- согласился Погран.

-- Большое тебе спасибо,-- добавил Лемке.

-- Итак, мальчики,-- Блауфокс размахивал сигарой,-- в чем дело?

Лемке пригладил рукой несколько сохранившихся седых волосиков на лысом черепе.

-- Морис,-- начал он жестким голосом,-- дело обстоит так...-- И осекся.

-- Вы что-то хотите мне сказать? -- добродушно отозвался Блауфокс.-Готов вас выслушать. Выкладывайте все, что накопилось на душе,-- все, о чем думаете.

-- Морис,-- вмешался Погран, заговорив громче, чем сам ожидал,-- это по поводу той девушки... женщины... той дамы -- из французского варьете "Фоли бержер".

По лицу, над которым так славно потрудился парикмахер, поползли жесткие морщины, Блауфокс отложил в сторону сигару.

-- Прошу меня извинить,-- он направился к двери,-- у меня свидание.

-- Морис! -- крикнул Лемке, устремляясь следом за ним.-- Прошу тебя, нечего так себя вести! К чему тебе все эти позы?

-- Выслушай нас сперва.-- Погран держал Блауфокса за локоть.-- Нам потребуется всего пять минут -- вполне можешь уделить. В конце концов, мы все друзья и должны выслушивать друг друга.

Блауфокс остановился, не отрывая, однако, руки от двери; молчал, стоял не двигаясь.

-- Мы видели выписанные на ее имя чеки,-- продолжал Погран,-выписанные твоей рукой, Морис Блауфокс. Мы видели тебя с ней в ресторане "Честерфилд". Выяснили, что тот телефон, который ты оставляешь нам дождливыми вечерами,-- это телефон номера в отеле "Лоури", на Двадцать третьей улице. Видели, как ты туда входил и выходил оттуда вместе с Энн Геренсон.

-- Дорогие мои партнеры,-- с горечью произнес Блауфокс,-- да вы не партнеры, вы тайная полиция. Дик Трейси с друзьями.

-- Мы ничего не имеем против,-- пояснил Лемке.-- Абсолютно ничего. Ни капли.

-- Как раз наоборот! -- подхватил Погран.

-- Итак,-- откликнулся Блауфокс,-- предположим -- на всякий случай,-что это на самом деле так. Ну и что же?

-- Очень красивая женщина,-- констатировал Лемке и вздохнул.

-- Первый класс, что там говорить,-- согласился с ним Погран.

-- Всю свою жизнь,-- признался Лемке,-- я мечтал о такой женщине.

Выражение на лице Блауфокса сразу изменилось: появилось легкое самодовольство, удовлетворение, губы чувственно изогнулись.

-- Да, выглядит неплохо. Настоящая актриса, если хотите, не какая-нибудь кривляка из кафешантана. Беда в том, что для нее нет хороших ролей. Театр ведь медленно умирает -- шесть тысяч безработных актрис.

-- Да, знаем! -- одновременно закивали Погран с Лемке.

-- Ей ведь нужно чем-то зарабатывать на жизнь, как вы думаете? -спросил Блауфокс.-- Французское варьете, это "Фоли",-- дело временное.

-- Да, да...-- соглашались партнеры,-- понимаем.

-- Если хотите знать правду,-- он сел рядом с ними, закидывая одну на другую аккуратные, стройные ноги,-- всю правду,-- так я в самом деле помогаю ей, плачу за квартиру, не стану от вас скрывать, в конце концов, мы партнеры вот уже целых шестнадцать лет. Зачем нам что-то скрывать друг от друга?

-- Ах,-- вздохнул Лемке,-- на что только не толкает жизнь коммивояжера.

-- Плату за ее квартиру в расходную ведомость я не вносил. Прошу принять это к сведению с самого начала.

В демонстрационном зале установилась тишина; лишь доносился через стекла окон отдаленный гул зимнего вечернего Нью-Йорка.

-- А что я такого плохого делаю, смею вас спросить? -- продолжал Блауфокс с тревогой.-- Я все еще люблю жену. Но ведь она больна, моя Берта; располнела, у нее больные гланды. Я забочусь о ней как могу, сил не жалею, даже умереть за нее готов. Трачу на нее кучу денег. Но ведь она,-- и стряхнул пепел со стола в мусорную корзину на полу,-- лечится по шесть месяцев в год и дома ее не бывает. Зимой самое подходящее место для ее астмы -- штат Аризона. А летом самое лучшее место для ее сенной лихорадки1 -Нью-Гэмпшир. Сами понимаете, мужику становится скучно -- не может же он проводить всю свою жизнь в компании покупателей.