Шакалы из Лэнгли - Федор Раззаков

– И слава богу. Именно карьерные амбиции вкупе с ненавистью к правящему режиму и толкнули Фараона на сотрудничество с нами. Но вы уверены, что эта акция устранения не подставит под угрозу самого Фараона?

– Все будет обставлено как вполне естественная смерть от сердечного приступа. Некоторое время назад мы снабдили Фараона нашей последней новинкой – ядом «моллюск». Он вырабатывается из токсинов тропических моллюсков и не оставляет никаких следов в организме. Так что никаких подозрений эта смерть вызвать не должна. Ну умерла женщина от остановки сердца, с кем не бывает. Хотя, конечно, определенная доля риска все равно присутствует. Но оставление ситуации в первоначальном состоянии грозит еще большим риском. Тот шум, который может поднять эта пассия, грозит привлечением к Фараону излишнего внимания, а это крайне нежелательно. Поэтому мы и дали свое добро на эту акцию.

– Это не отсечет Фараона от той секретной информации, которую он получал, крутя любовь с этой дамой?

– Не отсечет: тот сувенир, которым мы его снабдили, давно обосновался на ее рабочем столе и не вызывает ни у кого никаких подозрений. Уверен, что он останется там и после ее смерти. Этого же мнения придерживается и сам Фараон. Короче, тот канал информации, который мы получили, сведя его с этой женщиной, останется нетронутым.

– Русские в таких случаях говорят: вашими бы устами, да мед пить, – Снайпс поднялся из кресла и, подойдя к окну, приоткрыл жалюзи. После чего вновь вернулся на свое прежнее место и продолжил:

– Нам крайне важна информация, которая поступает к Фараону из «Гособоронэкса». Особенно в части, касаемой Сирии и других ближневосточных стран, например Ирака. Меня крайне заинтересовало его сообщение о том, что Ирак собирается начать закупать у России военное вооружение в сумме на несколько миллиардов долларов. Если это правда, то надо нацелить Фараона на более подробную разведку этой темы.

– Думаете, подобная сделка имеет шансы осуществиться?

– Судя по тому, что происходит сегодня в Ираке, вероятность этого велика. Ирак, хотя и считается нашим бастионом в регионе, на самом деле управляется агентурой влияния Тегерана. О чем я, кстати, неоднократно докладывал наверх. Но мне отвечали, что это, мол, издержки нашей политики. Нам надо было свергнуть Саддама Хусейна и власть суннитов, что автоматически приводило к власти шиитов. А те, как известно, ориентированы на дружественный Иран. Сегодня эта дружба выходит нам боком: Ирак хочет активно вооружаться, причем ставит целью закупать вооружение, которое может быть использовано вовсе не для подавления внутренней оппозиции. Например, русские зенитно-пушечные комплексы «Панцирь». Поэтому информация Фараона на этом направлении могла бы помочь нам понять военные цели иракцев.

– Хорошо, мы включим эту тему в нашу ближайшую шифровку.

– Тогда вернемся к операции прикрытия. Вы совершенно правы, Уильям: она поможет на какое-то время отвести подозрения от Фараона, в том числе и возможные подозрения, вызванные смертью его пассии. Постараемся списать эту смерть на постороннего человека. Лишняя подстраховка нам ведь не помешает? По этому поводу на Востоке есть хорошая поговорка: надеясь на помощь Аллаха, не забывай иногда пересчитывать стрелы в своем колчане. Короче, эту операцию надо запустить в действие как можно скорее.

– Завтра вас устроит?

– Более чем.

– Тогда можете считать, что мы ее уже запустили.

Часть вторая

Операция «Матрешка»

Египет, город Каир. Отель «Найл Хилтон»

Максимов проснулся от пронзительного звука автомобильной сирены, ворвавшейся в распахнутые окна его номера с набережной Нила. Так и не разобрав, какой из экстренных служб принадлежал этот сигнал – то ли полиции, то ли «скорой помощи», – Максимов взглянул на настенные часы: они показывали 9.05 утра. Вставать не хотелось, тем более что спешить особо было некуда: это было утро субботы. Поэтому рука Максимова сама собой потянулась к телевизионному пульту, который лежал на постели, брошенный здесь после вчерашних ночных телебдений. Перескакивая с канала на канал и не находя ни на одном из них ничего интересного для себя, Максимов уже собирался было выключить телевизор и отправиться умываться, как вдруг на одном из новостных каналов его взгляд наткнулся на фотографию человека в углу экрана. Вглядевшись в это лицо, Максимов поймал себя на мысли, что оно ему знакомо, что этого человека он уже где-то видел. На переднем плане в кадре фигурировала молодая тележурналистка с микрофоном в руке, которая, стоя на одном из каирских мостов, о чем-то оживленно рассказывала зрителям. Прибавив звук, Максимов успел расслышать лишь окончание ее речи: «…Старший инспектор каирской криминальной полиции Хабиб Салам был профессионалом высокого класса. Его неожиданная смерть явилась большой потерей для нашего города. Специально для телеканала «Найл Резалах» Лейла аль-Махди».

«Да это же тот самый полицейский, который при нас с Томпсоном расспрашивал вчера в баре Саймона Янга, – вспомнил наконец личность человека, фото которого только что было показано на экране, Максимов. – Так он что, умер? Отчего? На вид ему было чуть больше тридцати, разве это возраст, подходящий для смерти? Стоп: журналистка упомянула что-то про неожиданную кончину. Значит, все произошло внезапно. Интересно бы узнать, при каких обстоятельствах. Как звали эту журналистку? Кажется, Лейла аль-Махди. Надо запомнить. А лучше всего записать».

Максимов вскочил с постели и записал на краешке газеты, лежащей на журнальном столике, имя и фамилию журналистки. Потом аккуратно оторвал этот кусочек бумаги, сложил его вчетверо и сунул в карман рубашки, висевшей на стуле.

«Вот ведь какая интересная получается история: это уже вторая смерть человека, на пути которого возникает Саймон Янг», – подумал Максимов и начал быстро одеваться.

Спустившись вниз, он зашел в Интернет-кафе, которое в эти утренние часы было почти безлюдным. Заказав себе чашку кофе и усевшись за столик с компьютером, Максимов набрал название нужного телеканала – «Найл Резалах». Войдя в его «Контакты», он нашел там несколько номеров служебных телефонов и тут же набрал на своем мобильнике один из них. Спустя пару секунд на другом конце трубки ему ответил приятный женский голос, говоривший по-арабски. Максимов представился:

– Вас беспокоит журналист из России Иван Максимов. Я приехал в Каир несколько дней назад и остановился в отеле «Найл Хилтон». Только что я видел по телевизору сюжет вашего телеканала, который комментировала журналистка Лейла аль-Махди. Сюжет был посвящен человеку, которого я знал. Вы не могли бы связать меня с Лейлой? Я хотел бы пообщаться с ней по поводу показанного сюжета.

– Мы не даем номера наших журналистов, господин… – девушка запнулась.

– Максимов.

– …господин Максимов. Но если вы оставите номер своего телефона, то мы можем передать вашу просьбу самой Лейле. Если она захочет, то она вам сама перезвонит.

– Спасибо большое, записывайте, – и он продиктовал номер своего телефона.

Не спеша допив кофе, Максимов вышел из Интернет-кафе и буквально нос к носу столкнулся с Роджером Томпсоном, который направлялся в бар. Судя по помятому лицу режиссера, вчерашний вечер выдался для него на редкость обильным по части выпивки.

– Иван, составьте мне компанию, – пригласил Максимова режиссер.

– С удовольствием, Роджер. Только у нас в России по этому поводу говорят: похмеляться – со смертью забавляться.

– Именно поэтому я и беру вас в компаньоны, чтобы вы за мной приглядели. Один я наверняка превышу допустимую норму.

Придя в бар и усевшись за один из столиков, Томпсон сделал заказ официанту на два бокала холодного пива. После чего спросил:

– Как наш уговор по поводу присутствия в моем фильме кого-то из российских дипломатов?

– Остается в силе. Вчера вечером я уже имел разговор на эту тему в нашем посольстве, и сегодня мне должны дать ответ.

– То есть ситуация фифти-фифти?

– Нет, принципиальное согласие получено. А сегодня мне назовут имя этого дипломата.

– Благодарю вас, Иван, – в голосе режиссера слышалось неподдельное удовлетворение. – Заполучив в картину русского дипломата, я заметно повышу статус своего фильма.

– А где вы собираетесь его демонстрировать, если не секрет?

– Пока мои надежды не простираются дальше моей родины.

– Я и здесь мог бы вам помочь, Роджер. Вы мне глубоко симпатичны, поэтому могу предложить вам свою помощь в попадании вашего фильма на какой-нибудь значимый международный кинофестиваль.

– У вас есть такие возможности?

– Если бы их не было, я бы вряд ли затеял об этом разговор. Я имею в виду Московский кинофестиваль и один из французских.

– Про Московский я знаю, но что такое французский? Канны что ли?