Брачный приговор (СИ) - Лав Агата

— Он не так уж плох, — отзывается Чертов. — Можно вытерпеть пару деньков.

— Осторожнее, Капо, я вообще-то люблю свой город.

Что-то царапает его. Он замолкает и выдыхает иначе. С тяжестью.

Я жадно прислушиваюсь к нему и вдруг улавливаю легкую знакомую мелодию. Она только что доносилась с террасы небольшого кафе, которое промелькнуло справа.

— А ты за рулем? — спрашиваю, оглядываясь назад.

Через тонированное стекло видно поток машин.

— Да, возвращаюсь из центра…

— Мне кажется, я вижу твой внедорожник, — произношу и улавливаю, как мой голос делает дрожащую дугу. — У тебя три семерки на номерах?

— Черт, — рык сходит с его губ. — Это случайность, Таня. Я снял наружку в тот же день, как Артем отвез тебя. Я не собирался следить за тобой.

Я верю ему.

Или хочу верить.

Я недолго молчу, разглядывая огромный квадратный внедорожник, и думаю о том, что он рядом. Если загорится красный, он остановится всего через одну машину. Смогу ли я увидеть его лицо? Или расстояние не позволит? На душе становится тоскливо, словно скребут тонким ноготком. Монотонно и каждый раз с большим усилием. Вот-вот и до крови.

За спиной слышатся шорохи. Я догадываюсь, что водитель передал охране то, что случайно подслушал. И в эту же секунду на машине Капо загорается поворотник. Он перестраивается вправо, чтобы уйти в сторону на следующем перекрестке.

Уехать.

Я отчетливо представляю, как расстояние между нами увеличится до сотни метров, потом до километра и дальше, дальше… Все-таки до крови. Чиркает так, что на глаза выступают слезы.

— Остановись, — бросаю в трубку.

— Да, я сейчас сверну. Не волнуйся…

— Нет, на обочине. Я скажу водителю, а ты остановись следом.

Водитель не может ослушаться. Я включаю командирский тон и всем видом показываю, что со мной лучше не спорить. Он обреченно кивает и притормаживает, находит место, где можно припарковаться, и ныряет к бордюру. Я вылетаю на улицу за секунду. Успеваю оглядеться и сразу замечаю машину охраны. Та резко тормозит, издавая противный звук и едва не врезаясь во внедорожник Чертова.

Он тоже остановился.

Я вижу его лицо сквозь затемненное лобовое стекло. Он рывком выбирается из салона и идет ко мне. На нем черное поло спортивного бренда и черные брюки, в широкой ладони зажат сотовый. Я первой протягиваю к нему руку, легонько касаюсь его горячих крепких пальцев. Просто знак. Просто разрешение. Хочу, чтобы охрана видела, что всё происходит по моей воле. Что нет тут опасности, а значит им не нужно вмешиваться.

Но Чертов обхватывает мою ладонь теснее, он переплетает наши пальцы и застегивает настолько надежный замок, что я невольно опускаю глаза. Смотрю на наше прикосновение и ощущаю, как тяжело становится в груди.

Тяжело и одновременно сладко.

— Иди ко мне, — произносит он с судорогой, словно каждый звук зверски царапает его горло, и сам тянется навстречу.

Он притягивает меня к себе не силой, а встречным потоком. Ловит его и как будто чувствует мою беззащитность. Я оказываюсь прижата к его груди, утыкаюсь лицом в поло и с каждым глотком ловлю знакомый почти что родной запах. Он пахнет мужчиной, грозой и горьковатыми нотами табака.

Слишком много…

Слишком глубоко. Сразу по кровотоку.

Я замираю в его руках и не могу объяснить собственные чувства. Их молниеносную перемену. Может, потом… Может, логика и понимание еще постучатся ко мне, но сейчас я знаю только одно. Я чувствую себя иначе в его руках. И дело не только в том, что он трезв, он держит меня по-другому. И его голос другой. Он что-то говорит, но я оглушена всем происходящим и различаю лишь жар, который расходится по моим волосам. От его выдохов волосы становятся влажными, Чертов часто дышит и продолжает говорить. Я делаю над собой усилие и улавливаю отдельные слова.

Малышка.

Моя.

Прости.

Прости.

За всё.

— Капо, я…

— Только не “Капо”, ради всего святого. Я прошу тебя.

Он хрипит.

И смотрит прямо в глаза, когда я запрокидываю голову.

— Я не понимал, что творю, — добавляет он, а его ладони уходят мне за спину и жарко растирают, он как будто не может остановиться, боится, что я вот-вот исчезну и касается меня снова и снова. — Я не хотел сделать тебе больно, я правда думал так будет лучше. Обычный короткий роман, я думал, мы разбежимся и всё. Я получу свои активы, а ты отправишься к отцу. Да, я использовал тебя… Да, я знаю! Я ошибся! Я должен был сказать тебе! Я чертовски ошибся и хочу исправить это.

Мне приходится коснуться его лица, чтобы он остановился.

— Только я не знаю как, — произносит он выцветшим голосом. — Но я сдохну без тебя.

— Тише, — я переношу ладони на его плечи, пытаясь хоть чуточку расслабить их.

У него не мышцы, а камни. Все его тело свело от напряжения, которое я чувствую на собственной коже. Оно передается мне, опаляет как яркое солнце.

— Я люблю тебя, — выдыхает он. — Меня сейчас лучше пристрелить, чем сказать отпустить тебя. Я не смогу, малышка, больше нет…

Я поднимаю ладонь и накрываю его губы. Мягко провожу, делая лед под ногами тоньше и тоньше. Мне самой становится трудно дышать, я вижу в его глазах всё то, что хотела увидеть больше всего на свете. Там и нежность, и голод, и злость на себя, и надежда. Он раскрыт нараспашку, не боится показать свою уязвимость и из последних сил контролирует свои руки.

— Саша, — я обнимаю его лицо и становлюсь на носочки.

Его срывает навстречу в ту же секунду. Его поцелуй приходит жаркой пульсирующей волной, которая забирает меня без остатка. Я дергаю его воротник, чтобы не захлебнуться, и чувствую, как он подхватывает меня за талию, приподнимая.

Боже…

Я не хочу открывать глаза. Я боюсь, что это сон.

Глава 33

— Скажи еще раз, — его низкий голос вырывает из забытья.

— Что?

Я улыбаюсь, не в силах реагировать хоть как-то по-другому. Он коротко качает головой, решив, что я издеваюсь. А мне далеко до издевок, я до сих пор не пришла в себя и рада, что он крепко держит меня. В его руках достаточно силы, чтобы я не волновалась за свое равновесие.

— Саша? — запоздалая догадка стучится ко мне. — Саша… Кажется, я нашла твое слабое место.

Он снова тянется к моим губам. Но я отклоняюсь, вспоминая, что вокруг оживленная улица. Ко мне возвращается рассудок, пусть и не весь, но я понимаю, как завлекательно мы смотримся. Мы буквально приковываем посторонние взгляды, одни мои охранники, которые топчутся неподалеку, чего стоят.

— Подвезешь меня? — спрашиваю Чертова, поправляя его воротник. — У тебя же нет срочных дел?

— Нет, конечно, — он качает головой. — Сядешь в мою?

Он тянет ладонь к пассажирской двери большого внедорожника, но через секунду все-таки замирает, чтобы дождаться моего ответа. Я же понимаю, почему произошла перемена. Почему я потянулась к нему, хотя еще вчера отгоняла все мысли.

В этом как раз ответ.

Он тормозит.

Ждет.

Спрашивает.

Я шагаю к двери и позволяю ему помочь мне. Когда я сажусь, легкая ткань блузки натягивается на животе, и Чертов останавливается. Он как раз вытянул ремень безопасности, но теперь не решается пристегнуть меня.

— Все хорошо, — так и хочется добавить “я не хрустальная”. — Ремень не навредит.

Я тяну его длинные пальцы, помогая защелкнуть замок. Боже, это по-настоящему трогает! Только что в них было столько стали и силы, а теперь лишь сковывающая осторожность. Может, у меня опять разыгрались гормоны, но мне приходится глубоко вдохнуть, чтобы не поддаться слезливым эмоциям.

— А пол уже известен?

— Для точного ответа рановато. Но мне кажется, будет девочка. Я так чувствую, не знаю, как тебе объяснить… Лучше дай назад свою ладонь.

Я вижу, что это ему нужно. Я подвожу его руку к животу и накрываю ее сверху, прижимая к себе. Тепло расходится по коже, я ощущаю его сквозь ткань блузки и невольно сжимаю крупную мужскую ладонь сильнее. Саша поглаживает большим пальцем мое запястье, успокаивая, хотя сам выглядит взволнованным. Его жесткие губы трогает улыбка, в которой нет ни капли усмешки, а в его глазах загорается нежность.