Упреждающий удар - Николай Иванович Чергинец

Я кивнул. Оказывается, он все отлично помнит.

— Не думай, что ты сильно ограбил меня, — сказал Дед. — Таких кейсов у меня было несколько штук.

— И во всех столько наличными? — ахнула Надя.

— Да, во всех, — ответил Дед. — Я роздал! дипломаты с деньгами нескольким молодым людям, в том числе и тебе, Паша. Я полагал, что в тебе не ошибусь. Но… — Он пожал плечами. — Твоя фамилия, Паша, начинается на букву «я», поэтому ты попал ко мне в кабинет последним по списку, перед самым приездом МУБОПа.

Я вскинул взгляд. Услышанное просто не укладывалось в голове. Вот это да!

— И вот я возвращаюсь… И что вижу? Ты допустил растрату!

Дед встал, прошел к дивану, остановился между мной и Надей и поддел мизинцем кейс так, что тот перевернулся: — И какую растрату! — воскликнул он, крутя головой.

— Ну, как расплачиваться будем? — спросил он и посмотрел на меня лучистыми своими глазами.

Первым делом пришла мысль о квартире. «Два десятка косых», — с тоской подумал я, и на этом мой задор кончился. Два десятка косых — это было; очень мало. Даже при том условии, что я действительно получу два десятка косых за свою несчастную хрущевку, оставалось еще семьсот тысяч, которые мне не заработать за всю свою жизнь.

— А что если… дядя? — сказала Надя и обвела всех глазами.

— Что — дядя? Какой дядя? — не понял! Дед. — Паша, что эта девочка тут крутится? Что она мешает?

— Это моя жена, — сказал я.

— Что?! — Дед уставился на меня, как будто не я сидел на диване, а инопланетянин какой-то.

Но мне как вожжа под хвост попала. Я полез рукой в карман и достал оттуда… корочку в твердом переплете. Я протянул этот документ Деду.

— Вот, читай, — сказал я.

Это было «Свидетельство о заключении брака», которое мы с Надей получили не где-нибудь, а на толкучем рынке в городе Париже. Мы действительно сделали это. Шли мы по рынку и увидели парня, который торговал медалями, кокардами и всякими такими документами. Этот парень оказался из России. Он уговорил нас просто так, для хохмы, купить чистый бланк свидетельства о браке, и за лишние десять франков тут же, на месте, оформил нам все необходимые записи. Он сделал их красивым каллиграфическим почерком и в конце концов пристукнул круглой печатью.

— Брак между гражданами, — торжественно заявил парень, — зарегистрирован выездным отделением загса в городе Париже, не будем упоминать, какого именно…

Вот так и получилось, что у меня появился документ, в котором черным по белому было записано, что мы с Надей — муж и жена. Правда, печать в этом документе выглядела неразборчиво.

— Мой дядя очень богатый человек, — твердо сказала Надя, глядя в глаза Деду. — Вы, наверное, этого не знаете, Михаил Юрьевич, но он очень богатый человек.

— Погоди ты со своим дядей, — нервно бросил Дед. — Тут вот какая проблема: я доверил деньги человеку, а этот человек подвел меня. Что делать с таким человеком?

«Вычеркнуть из жизни», — крутилось у меня в голове. Я отлично помнил, как это делается в фильмах: ба-бах! — и все. И тут же мысль услужливо предложила воспоминание о Славиковой «беретте».

— Дед, почему тебя посадили? — спросил я, чтобы переменить тему разговора.

— Меня никто не садил, — процедил сквозь зубы Дед. — Я сел сам, по собственной инициативе.

— Зачем?

— Мне пришлось пережить трудные времена.

— Но теперь эти времена для вас кончились? — спросила девушка с надеждой.

Дед посмотрел на нее долгим взглядом. Словно не понимал смысла сказанного.

— Да, — наконец сказал он.

— Так в чем дело? — воскликнула Надя страстно. — Праздновать надо, а не грустить! Вы — Пашин начальник, если бы вы знали, какими словами о вас Паша отзывался! Вы говорили о пяти чемоданах денег! Значит, у вас есть еще четыре миллиона наличными, чего же вам не хватает?

— Пятого миллиона, — буркнул Дед.

— Зачем вам так много?

— Все мои миллионы должны быть при мне.

— Может, вам все-таки хватит четырех? — спросила Надя.

Она сидела, упрямо наклонив голову. Она словно зареклась, чтобы последнее слово осталось за ней.

Тут Дед не выдержал:

— Да кто она такая, черт возьми? — закричали он, обращаясь не то ко мне, не то к Славику. — Кто такая эта девчонка?

Надя поднялась и сделала книксен.

— Да, я такая. А впрочем… — И она надулась.

— Кто, кто твой дядя? — кричал Дед.

— Чернозуб, — сказала Надя тихо. Она стояла перед Дедом, наклонив голову и опустив руки по швам. — Бывший министр топлива и энергетики… Очень богатый человек…

— Что? Что?.. — Дед схватился за сердце, зашатался и опустился в кресло.

На кухне смолкли все звуки, зашумела и снова стихла вода. Секунду спустя появился Славик со стаканом в руке. Он подошел к Деду и протянул ему стакан.

— Валосердин, двадцать капель, как вы и любите, Михаил Юрьевич… — При этих словах Славик свирепо глянул на нас с Надей.

Мы притихли. Мы сидели тихо и ждали, пока Дед проглотит лекарство. Он сделал это не спеша, в три этапа, отдал стакан Славику и обратился к нам:

— Значит, так, молодые люди. Девушка, как вас зовут? Надежда? Вы посидите здесь, Надежда. А мы с Пашей покурим на балконе.

— Я не курю, — вставил я.

— Отлично сказано, — улыбнулся Дед. — А теперь пройдемте на балкон, Павел Альгердович.

* * *

Наш балкон открыт с трех сторон, а не с одной, как лоджия. И он не застеклен. Дед облокотился о перила, в самом деле вынул сигару и красивым жестом руки пригласил меня облокотиться рядом с ним.

Любопытная вещь, между прочим, эти сигары! Ими всегда набиты карманы Деда — как до отсидки, гак и после, то есть сейчас. Они все толстые и короткие, как реактивные двигатели под крыльями истребителей Миг-15. Дед как-то говорил, что эти коричневые колбаски сделаны кустарно, поэтому их качеству нет цены.

Целлофановая упаковка с хрустом слезла с коричневого цилиндра. Откусив кончик, Дед засунул его вместе с упаковкой в карман.

— Что для тебя значит эта девушка? — спросил Дед.

Я замялся. Вот так сразу рассказывать. Очень много значит — такой фразой я мог бы ответит! Но когда я в действительности начал рассказывать, я не мог остановиться, пока не рассказал все до конца. Все-таки передо мной стоял Дед, я доверял ему. Я весь выложился, до капли. Дед слушал не перебивая.

— Она ничего не говорила тебе о своем дяде? — спросил он наконец.

Я покачал головой.

— Только знаю, что есть какой-то припыленный, который ей звонит время от времени, Проверяя, где она. Образцовый родственничек. Хотя мне кажется,