Майенн - Эдвин Табб

Она вдруг пронзительно посмотрела на него и спросила холодно:

— Так тебе не нравится подобие, притворство?

— Нет.

— Тогда ты просто глупец! — ее голос стал ядовитым, нежность исчезла из него, как дым; она стала женщиной, оскорбленной в своих самых лучших, сокровенных чувствах, — взгляни повнимательней, и ты поймешь, что твои друзья — далеко не такие, как пытаются это представить!

Дюмарест посмотрел на своих спутников и вдруг почувствовал, что видит их словно насквозь, как прозрачные миражи. Карн выглядел металлическим, кристаллообразным, словно сложный механизм, работающий по жесткой запрограммированной задаче: водить корабли от планеты к планете. Чом казался мягкой, аморфной склизкой массой, неприкрыто алчным, жадным чревоугодником с тысячей липких щупальцев. Остальные?

Эрл перевел взгляд на Майенн и Дароку. Но не увидел ничего, кроме ненавистного алого цвета, темных колеблющихся полос, блестящих черепов и горящую на этом фоне золотую огромную печать Кибклана…

Дарока поднял руку, коснулся щеки; его кольцо сверкнуло металлическим блеском:

— Ты все узнал, — медленно произнес он, глядя на Эрла, — я понял это по твоим глазам.

— Ты и Майенн, — отчетливо произнес Эрл, — вы — агенты Кибклана…

— На каждом межзвездном корабле в этой части Галактики есть агенты Кибклана. Твой путь был предположительно определен методом экстраполяций, и мы ждали тебя здесь очень давно. И, согласись, мы работали очень тонко, мастерски.

— Вы работали слишком натурально, — горько сказал Эрл, глядя на Майенн.

— Это был специально разработанный вариант, который должен был неизбежно сработать. Я знал, что ты будешь очень осторожным и постоянно на страже, но даже тебе, Эрл, не пришло в голову подозревать талантливую Дженку и путешествующего интеллектуала. — Дарока покачал головой, словно вспомнив что-то. — Горлик был глупцом, который старался жить, как машина; мне было несложно подложить оттиск печати Кибклана в его бумаги. Я не хочу умалять твоих способностей, Эрл, но подкармливая тебя информацией о Земле, услаждая твой слух пением Дженки, душу — ее любовью, и занимая твой осторожный ум подозрениями о причастности Горлика, я просто не мог не обыграть тебя. Согласись, у тебя не оставалось ни единого шанса. На Селегале тебя должны были схватить; я дал туда радиограмму, и тебя там ждали охранники и специальный корабль, который должен был доставить тебя в такое место, откуда ты уже никогда не смог бы исчезнуть. Метод, который просто не мог не сработать, — снова медленно повторил Дарока, — но вмешалась неучтенная случайность в виде вырвавшегося хищника, поломки генератора. К моему сожалению…

Удача, вдруг подумалось Дюмаресту. Она не раз спасала его и прежде. Удача, быстрая реакция и умение рассуждать. И еще внутренние ощущения, чувство опасности. Это был тот фактор, учесть который в своих предположениях и предсказаниях был не в состоянии даже могущественный Кибклан.

Но сколько еще лет ему будет продолжать везти подобным образом?

Майенн вдруг шевельнулась и посмотрела на него:

— Эрл, ты должен верить мне. Сначала это была просто работа, не больше. То, что я была должна выполнить за плату. Но позже, когда я узнала тебя ближе, все изменилось. Ты должен верить мне, Эрл.

— Сейчас это уже не важно.

— Нет, это очень важно, — настаивала она, волнуясь, — ты прекрасно все понимаешь. Я полюбила тебя. Сильно, по-настоящему. Я радовалась, когда наш корабль потерпел аварию, потому что теперь не было необходимости лгать тебе, предавать тебя. Мне было бы легко умирать вместе с тобой.

— Чисто женская логика, — усмехнулся Дарока, — впрочем, все женщины — очень недалекие создания. — Он посмотрел в ту сторону, где стоял Тормайл: слушая, наблюдая, с глубоким любопытством в глазах.

— Ты заключил сделку с Тормайлом, — сказал Эрл, — ведь именно ты рассказал ему о волшебном эффекте дубль-близнецов.

— Да.

— А что вы предполагаете сделать с Чомом и Карном? Убить их?

— В этом нет необходимости. — Дарока широко улыбнулся, как человек, полностью владеющий ситуацией. — Последние минуты они находились в анабиозе и не слышали ничего из нашего разговора. Планетарный мозг сработал очень деятельно и продуктивно с того самого мгновения, когда я рассказал ему о возможностях применения хранимого тобою секрета копирования. Когда я заметил его намерение принять женский облик, я сразу понял, какую выгоду смогу извлечь из складывающейся ситуации. Предположение-расчет, хотя я не кибер. Но какое-то мастерство и умение в этой области математики и логики у меня есть. Ты же знаешь, Эрл, как легко иногда бывает играть на людских слабостях. И, как оказалось, даже мощнейший планетарный мозг способен опуститься до уровня среднего человека. Хотя, теперь это уже неважно. Сейчас самое важное — факт, что я владею секретом правильного сочетания пятнадцати молекулярных узлов, дающим эффект дубль-близнецов. У меня отточенная мгновенная зрительная память. Одного взгляда на панель с набранным тобою верным сочетанием было достаточно. Когда я отдам этот секрет Кибклану, я получу свое вознаграждение. Конечно, это будут деньги. Но важнее не они; у меня будет новое, молодое тело, в котором я смогу заново начать жить и радоваться всем глубинам и полноте ощущений, которое оно дает молодым.

Кибклан знал, что поставить на карту в случае выигрыша. Ни один пожилой человек, ни одна женщина не в силах устоять перед соблазном вновь стать моложе, привлекательнее, сильнее.

Дарока приподнял руку со сверкающим кольцом:

— Эрл, только не старайся предпринять что-нибудь отчаянное, — предупредил он спокойно, — у меня есть оружие, которым предусмотрительно снабдил меня Кибклан, и я могу убить тебя при малейшей необходимости. А теперь, Тормайл, с твоего разрешения, я постараюсь удалиться.

— Подожди, — резко произнес Эрл.

— Почему, милый? — голос Лолис вновь обрел свою мягкость и нежность, — ведь они уже не нужны нам. А ты учил меня, что данное слово надо всегда выполнять.

— Корабль полностью отремонтирован, — сказал Дарока спокойно, — взамен на секрет, который даст тебе все, что ты пожелаешь. По-моему, это честная сделка. — Обернувшись к Майенн, он улыбнулся и произнес: — Я должен выразить вам свою благодарность, дорогая. Наше содружество оказалось очень плодотворным. Желаю удачи в вашем будущем.

Он поднял руку, прощаясь. Дюмарест резко сдвинулся с места. Выхватив свой нож из-за голенища, он приготовился к броску. Он мельком заметил страх и неуверенность во взгляде Дароки, который только теперь полностью осознал, что получив секрет обманным, жестоким путем, он приобрел в лице Эрла смертельного врага, который не отпустит его без расплаты.

Кольцо на пальце Дароки сверкнуло, изрыгая сноп огня, пронзивший воздух.

Чуть позже блеснул нож и, вращаясь, достиг цели: Дарока стал медленно оседать, истекая кровью. Рукоять ножа торчала из его глаза, его мозг уже умер, хотя тело еще продолжало конвульсивно содрогаться.

— Майенн!

Она не была ранена. Выстрел Дароки прошел чуть сбоку от нее, она стояла, выпрямившись, с бледным лицом, руками, прижатыми к груди, словно моля о помощи и прощении одновременно. Потом ее пальцы вдруг ожили, конвульсивно нащупали гемму, блестящую золотом на груди, и прежде, чем Эрл осознал, что случилось, и бросился к ней, она мягко коснулась своих губ…

— Прощай, Эрл, — прошептала она, и слабая улыбка тронула ее губы, — наверное, это лучший выход для меня. Но я любила тебя. Я любила тебя так сильно, так нежно, так искренне, мой любимый…

Яд, который носили почти все Дженки. Быстро, аккуратно и безболезненно. Она сделала это легко и просто…

Эрл осторожно опустил хрупкое тело на землю. На мягкую траву под тенистой листвой деревьев…

Он шел сквозь заросли цветущих деревьев, кустарников, украшенных аппетитными и сочными плодами, по мягкой изумрудной траве. Яркие экзотические растения мелькали мимо, как в калейдоскопе. Страна детских фантазий, воплощение мечты поэта, редкий оазис в безбрежном холоде космоса…

Корабль улетел, унеся Карна и Чома в столь знакомый и привычный им мир. Тела мертвых — исчезли, и Дюмарест остался в одиночестве. Хотя рядом с ним неотступно присутствовала тень и воплощение: Тормайл. Ее шаги по траве были бесшумными, а когда он прикрыл глаза, она не исчезала. Он ощущал всю полноту одиночества, отсутствие тепла, чуткости, запахов — того, что дает присутствие живых людей. Она же, скорее, была похожа на местные растения, цветы, — что-то бесплотное, не существовавшее в действительности.

Она вдруг произнесла тихо:

— Эрл, я не совсем поняла: почему женщина поступила таким образом?

Он ответил горько, не раздумывая:

— Майенн была живой, настоящей женщиной. Она решила убить себя, умерла. Говоря понятным тебе языком, она не выполнила своих функций.