Чекист - Павел Ларин

Они должны предугадывать поступки человека, за которым следят. Должны быть хамелеонами. Похоже, вроде, на то, что делал Максим Сергеевич. Если бы не самый главный момент. Он имел конкретное распоряжение на контакт как раз выйти. Не только разыскать внучку Ершова, но и придумать методы воздействия на нее, способы сотрудничества. Желательно, добровольного. А это уже — серьёзно и слишком ответственно.

Судя по хаотичной информации, которая кусками всплывала у меня на данный момент в голове, Максим Сергеевич являлся сотрудником второго управления комитета Государственной безопасности. Теперь я это вспомнил точно. Он не просто чекист, не рядовой опер или кто-то еще. Контрразведка. Ок.

С одной стороны, вроде бы все в тему, а с другой несовсем. Если взять Ершова, так там больше должна суетиться внешняя разведка. В конце концов, кто, как не они, заинтересованы в получении информации о некотором количестве нелегалов в буржуйской стране. Это же, по сути, сведения, которым цены нет. Особенно, если учесть, что готовил их Ершов. А я, после знакомства с Александрой Сергеевной, начал верить в высокий уровень профессионализма этого человека. Он родную внучку, молодую девчонку, научил, как надурить чекистов, что уж говорить об агентах, которых этот товарищ дрессировал. Там вообще, наверное, полный набор суперспособностей. И главная из них — умение быть невидимым.

Не будем прятать голову в песок. Глупо отрицать очевидное, нашел Беляев Александру Сергеевну только потому, что она сама этого захотела. С каждым разом девчонка набиралась опыта на практике. В первом месте жительства она не особо заморачивалась. Думаю, считала дедову паранойю глупостью. Либо надеялась, он преувеличил уровень опасности. Поэтому особо не пряталась. Просто отправилась в первую точку на своей личной карте, указанную дедом.

Второй город разыскать оказалось сложнее. Потом, да, появилась версия об определенном маршруте. И, возможно, она была хороша, эта версия. Но в данный момент, у меня присутствовала четкая уверенность, если бы Комарова очень сильно захотела потеряться, то хрен бы ее кто нашел. И будь я настоящим Максимом Сергеевичем, меня бы из-за этого факта задавила огромная зеленая жаба. Ибо какая-то девчонка оказалась умнее и хитрее действующих комитетчиков. Причем, не просто рядовых.

Надеюсь, меня не подводит память Беляева. Она, эта память, теперь утверждала, что на данный Максим Сергеевич является сотрудником некоего “Управления А”. Если честно, непонятное название не говорило вообще ни о чем, а дополнительной информации пока не поступало. Я только сделал вывод по обрывкам воспоминаний, что работа Беляева связана с аналитикой и розыском. И что управление, где трудился Максим Сергеевич относилось к контрразведке.

Еще я вспомнил полковника. Вернее, его имя. Александр Васильевич. С фамилией не задалось. Ее память не сочла нужным предоставить. Это товарищ, который, как видение, уже несколько раз являлся мне в воспоминаниях, в свое время был с Ершовым хорошо знаком по службе. Он, как и дед Комаровой, в годы войны трудился в контрразведке СМЕРШ. В 1945 году ушел на следственную работу. В основном занимался делами о шпионаже и военных преступлениях в годы войны. Максим Сергеевич познакомился с ним в 1961, когда только-только поступил на службу и был совсем молодым, двадцатипятилетним парнем.

Беляеву не повезло. Или наоборот, повезло. Не уверен точно. По ощущениям, когда я перебирал обрывки воспоминаний Максима Сергеевича о том периоде, он был до поросячьего визга рад оказаться в гуще событий. Так вот, не успел парень прийти на службу, как его подключили к делу Пеньковского. Не знаю, кто такой Пеньковский и на хрен бы он мне был нужен. Хотя, теперь, получается, наоборот, знаю. Что интересно, едва в памяти мелькала эта фамилия, возникало ощущение, будто в нее мне тычут пальцем. Почему? Не понятно. До того момента, когда Максим Сергеевич узнает о Ершове, почти четыре года. Как связаны события, сложно определить.

Заострил внимание еще потому, что участие в этом деле Максим Сергеевич счел очень важным этапом своей карьеры. Прямо кипятком писался от восторга.

Тут воспоминания тоже всплывали кусками. Наиболее ярко — момент слежки за этим Пеньковским. Он был сотрудником ГРУ. Не простым сотрудником, а с серьёзным статусом и положением. Не знаю, чего не хватало товарищу. Наверное, мозгов. Он сам навязался на работу с американцами и англичанами. И вот его, как раз, вели чекисты. Максим Сергеевич попал в фазу активной работы.

Пеньковский жил в доме по набережной Максима Горького вместе с женой, двумя дочерьми и своей матерью. Для того, чтобы получить точные и убедительные доказательства шпионской деятельности Пеньковского, Комитет тогда осуществил беспрецедентную в практике спецслужб техническую операцию. По дну Москвы-реки к чердаку в доме напротив, на Гончарной набережной, был протянут кабель, управляющий кинокамерой в ящике для цветочной рассады, находившемся на балконе этажом выше квартиры Пеньковского. С помощью кинокамеры была произведена съёмка предателя в момент, когда он переснимал на подоконнике секретные документы.

По мне, если честно ничего уж "этакого" в данном моменте нет. Однако, я — человек избалованный современными достижениями и разработками. Беляев же эту операцию считал верхом профессионализма. А ещё, по мне, надо быть полным идиотом, чтоб на окне своей квартиры фотографировать сведения, которые ты планируешь передать их врагу. Это не шпион, это псих какой-то.

В памяти Максима Сергеевича ярко запечатлелся день, когда слежка подошла к закономерному финалу. Пеньковского вели долго. Не арестовывали по определенным причинам. Но момент настал.

Он должен был вылететь в США, откуда планировал уже не возвращаться. Однако Комитет подстроил оказию, вследствие которой Пеньковский получил лёгкую инфекцию жизненно важных органов. Его одежду тайно обработали веществом, вызвавшим сыпь на мужском достоинстве. Ясное дело, мужика стегануло и он побежал к доктору. Ударили по больному, злые чекисты.

Доктор, в свою очередь, пригласил на прием и жену Пеньковского. Мол, дело это семейное, надо разобраться, кто такую мерзость подцепил. Пока супруга Пеньковского была в кабинете врача, оперативники достали из кармана ее пальто ключ от квартиры, в соседнем кабинете сделали дубликат и отправились на обыск. Через некоторое время супруга этого товарища пошла домой, а Пеньковского прямо из палаты привезли в здание КГБ на Лубянке.

Вот с Александром Васильевичем Беляев познакомился именно в процессе следствия. Уж не знаю, чем запал молодой чекист тогда еще подполковнику в душу, но именно его он привлёк к делу Ершова, спустя три года. Хотя, в тот момент никто из этого семейства не скрывался. Наоборот, Виктор Николаевич постоянно был на виду. Даже как-то слишком на виду. Он будто специально делал все напоказ, чтоб чекисты однозначно уверились, подвоха можно не ждать.