Пропавшая ватага - Андрей Посняков

– Да. Пойдем скорей отсюда, милый. Поплывем в селение, предупредим людей.

«Так они нас и послушали!» – эта горькая фраза чуть было не сорвалась с губ юноши. Однако тот пересилил себя – ему ведь не показалось, это ведь правда, что гордая красавица Хлейко-нэ только что назвала его «милым»! Именно его, не кого другого.

– Конечно, милая. Идем. Тотчас же идем!

Выбравшись из зарослей, они бросились к челноку со всех ног. Что ж – молодость иногда сродни глупости. Нет, чтоб спокойно оглядеться, прислушаться, просто повнимательнее присмотреться к тому, что происходило вокруг. Заросли тростника у отмели, к примеру, мерно покачивались, хотя никакого ветра не было, а за излучиной, вспорхнув, поднялись, крича и хлопая крыльями, напуганные кем-то птицы.

Нет, бегущие ничего этого не замечали – Хлейко все думала про оберег, а Мюсена – о том, как его только что назвали. Милый – какое счастье было это услышать! Вот бы и дальше так.

– Мне стрелять, сэр? – примостив тяжелое дуло мушкета на подходящей коряге, шепотом осведомился лежащий в тростнике дылда Фил Джонс, совсем недавно позорно выпоротый за сон на посту в компании недалекого Заполошного Лесли и желторотого юнги.

Больно тогда не было, было обидно – все ж таки он, Фил Джонс, матрос опытный и не дурней многих.

Желая поскорей реабилитировать себя в глазах капитана и команды, Фил в числе первых вызвался на разведку, после того как острый глаз юного Смита – опять этот чертов юнга! – разглядел в речке челнок.

Разведывательную экспедицию возглавил доктор Фогерти, человек, много чего повидавший и умевший командовать людьми не только во время лихой абордажной схватки, но и на сухопутье – а сейчас как раз был такой случай. Кроме Фила Фогерти взял с собой еще десяток матросов и юнгу, все как раз и вместились в шлюпку. Главная цель сего небольшого отряда (плутонга, как насмешливо именовал своих бойцов Джеймс) состояла в тщательной промерке дна и поиске ближайшего селения. Селение моряки обнаружили быстро – стоило чуть подняться вверх по реке. Отправив шлюпку вниз, в камыши, и укрывшись в зарослях, лекарь-палач долго наблюдал за дикарями в зрительную трубу и своими наблюдениями остался весьма доволен. Воинов он увидел мало, больше женщин да детей, но главное – золото, золото!!! Оно здесь было буквально на каждом! Блестело в ушах, на шеях, на руках и ногах – браслетами, ожерельями, кольцами, – только протяни руку и бери!

– Капитан прав, – едва унимая азарт, шептал Джеймс. – Действительно – Эльдорадо. Самое настоящее!

Дабы не спугнуть раньше времени дикарей, Фогерти, увидев все, что было ему нужно, велел своему плутонгу немедленно убираться. Так и сделали, да вот несколько задержались на отмели – на всякий случай прихватив с собой пару вооруженных матросов, Джеймс тщательно осмотрел ее лично, выяснив как можно более точно, до какого места она вообще тянется и может ли здесь пройти корабль. Выходило, что может, только нужно было держаться ближе к правому берегу. А в остальном это была чудо, а не река, разлившаяся в дельте примерно на полмили, она вполне позволяла судну маневрировать по ветру и даже против ветра. Правда, нужно было все время промерять глубину и не терять голову. Что ж, Эндрю Уайт – шкипер опытный, да и старина Бишоп не на помойке найден.

Промерив все, Фогерти собрался было подозвать укрывшуюся за излучиной шлюпку, как вдруг увидал выскочивших слева, из ивняка, дикарей, бежавших прямо на отмель, к утлому челноку.

Джеймс успел вовремя скомандовать своим людям – оба матроса залегли и теперь терпеливо ждали команды старшего.

– Не стрелять. Возьмем обоих в плен.

– Вот это верно, сэр! – обрадованно зашептал Джонс. – Девка красива, а парень весьма крепок – можно будет выгодно продать… а с девкой и позабавиться не худо б!

– Вам все бы развлекаться. – Джеймс вытащил было шпагу, но, чуть подумав, сунул ее обратно в ножны. – Парень – за мной. Как с ним управлюсь – гоните девку вниз по реке, к шлюпке. Все ясно?

– Ага, сэр.

– Ну, с богом тогда. Точнее – тысяча чертей всем в глотку!

Поднявшись на ноги, Фогерти зашагал к дикарям прямо по отмели, даже помахал рукой. Высокие – дивной свиной кожи – ботфорты его хлюпали по воде, расстегнутый желто-красный, украшенный цветными ленточками камзол сиял золочеными пуговицами, под камзолом белела сорочка.

– Эй, привет, ребята! – подойдя ближе, Джеймс широко улыбнулся и показал опешившим от его внезапного появления дикарям пустые руки. – У меня ничего нет, видите? Я здесь просто гуляю, любуюсь рекой… а вы? О, вы, я вижу, тоже. Рад с вами познакомиться, и вообще, это большая удача повстречать здесь столь милую пару. Я сам из Плимута. Вы были в Плимуте? Нет? Очень жаль.

Опытный кондотьер, сломавший в европейских религиозных сварах не одну шпагу, Фогерти нес все подряд, что только на язык приходило, главное сейчас было – не дать дикарятам опомниться, подойти к ним поближе.

Расчет бывалого кондотьера полностью оправдался. Пока дикари пялились на него, раскрыв рты – еще бы, весь такой улыбчивый, красивый! – Джеймс подобрался к ним совсем близко и хлестко, отрывисто, ударил парня в челюсть.

Удар оказался хорош – дикарь, словно опустевший мешок, осел на отмель… А вот девчонка повела себя совсем не так, как ожидал Фогерти. Никуда она не побежала, не бросилась с плачем и хлюпаньем поднимать своего дружка, а, зло прищурясь, звезданула кондотьеру кулаком в ухо! Да так, что у того все в голове загудело, как будто он стоял сейчас не на отмели, посреди реки, а на самой верхушке соборной колокольни где-нибудь в Ковентри или даже в Лондоне. Неприятное было чувство.

– Вот ведь змея!

Правда, матросы на этот раз не оплошали, побежали к дикарке с боков. И дылда Джонс, улучив момент, сунул ей прикладом в печень. Мушкет – орудие отнюдь не для рукопашного боя, весит изрядно, но тут все как надо вышло – схватившись за правый бок, упала девка на колени в песок, словно выброшенная на берег рыба, хватала раскрытым ртом воздух.

– Вяжите обоих, – потрогав распухавшее прямо на глазах ухо, неожиданно расхохотался Джеймс. – Вот ведь бывает же! Не дикарка, а какая-то Орлеанская дева.

Внимательно выслушав доклад Фогерти, капитан довольно потер руки и велел готовиться к рейду.

– Мы пойдем ночью, сэр? – дотошно уточнил шкипер. – Или, может быть, скрытно подойдем к деревне рано-рано утром – взять дикарей тепленькими?

– Не ночью и не утром, а днем, ни от кого не скрываясь! – Бишоп осклабился и, гулко расхохотавшись, пояснил: – Насколько я понял, пушек у дикарей нет, ружей тоже. Явимся открыто, а там… Надеюсь, убежать они не успеют.

– А с пленниками что делать, сэр? К мохнатому людоеду в клетку?

– К людоеду? Неплохая мысль… Но нет – заприте пока в трюме, а там поглядим.

Великий жрец Харсеми-ба, облаченный в праздничные одежды, прочитав молитвы, торжественно принес в жертву великому мужскому богу пятнистую быстроногую косулю и девять упитанных рябчиков, прилетевших на заклание волею колдуна.

Молодые помощники жреца с пением гимнов отрубали птицам головы острыми обсидиановыми ножами, косулю же Харсеми-ба забил сам – оглушил каменным топором, а затем ловко перерезал горло, поспешно подставив ладони под алую жертвенную кровь. Отпил и, повернувшись к волшебному солнцу предков, благодарственно воздел руки к небу, чувствуя, как стекает, капает на утоптанную перед храмом площадку вязкая красная жижа.

Военный вождь, славный Та-Каиша, подошел к жертвам следующим – омыл в крови руки, провел ладонями по щекам. За ним уже подались и все остальные, строго согласно тому месту, которое занимали в селении – сначала предстоятельница Дома девичества, за нею – десятники и воины, потом простые мужи, женщины, девы, дети, и самыми последними – слуги и гости.

– Радуйся, радуйся, великий бог! – под гром барабанов возопил жрец. – Радуйся и пошли нам всем счастье. Молодые воины пусть встретят возлюбленных дев, одинокие женщины обретут мужа, исцелятся больные, и все мы вместе станем еще сильнее и спокойнее. Как и всегда.

– Слава великому жрецу! – послышалось из толпы. – Великому жрецу слава.

Харсеми-ба нахмурился – по его мнению, можно было бы кричать и погромче, зря, что ли, вчера пожаловал крикунам два золотых браслета и перстень?

– Слава великому жрец-у-уу-!!! – почувствовав недовольство колдуна, с чувством заголосили крикуны, на этот раз подхваченные всеми собравшимися.

– Великому жрецу слава!

– Да пребудут с нами благие боги!

– Слава великому жрецу!

Немного послушав и искоса взглянув на завистливо скривившегося вождя, Харсеми-ба поднял руку. Толпа послушно затихла, и жрец, размазав по лбу кровь, негромко произнес то, что от него ждали сейчас все, ради чего, собственно, здесь и собрались:

– А теперь – празднуйте! Ешьте, пейте и веселитесь. Водите хороводы, купайтесь в реке все вместе, мужчины и женщины, мускулистые юноши и красавицы-девы. Нынче праздник – и нечего стыдиться своих тел! Так славьте же божество и не забывайте поклониться сияющему солнцу предков!