Камни последней стены - Чингиз Абдуллаев

— Вы соревнуетесь друг с другом? — спросил Менарт и подошел к прилавку, чтобы купить себе ручку. Словно он пришел специально для этого. Дронго с улыбкой смотрел, как озирались вокруг эти двое с одинаково тупым выражением лиц.

Теперь следовало идти на вокзал. Дронго медленно пошел в сторону вокзала. Если все будет нормально, Менарт ему позвонит. Он профессионал и должен найти возможность позвонить так, чтобы его не слышали. Дронго дошел до вокзала, когда раздался звонок.

— Вы оставили мне свой телефон, — сказал Менарт по-русски.

— Откуда вы говорите? — спросил Дронго.

— Стою около туалета. Это вы прислали записку?

— Мне срочно нужно с вами увидеться. А где ваши преследователи?

— Стоят рядом и сходят с ума, не понимая, кому я звоню. Они не знают русского, но, кажется, вызывают подкрепление, не решаясь отойти от меня.

— Мне нужно с вами увидеться, — повторил Дронго. — Вы можете от них оторваться?

— Постараюсь. Вы знаете пещеры в Рудольштадте?

— Нет. Но найду, если нужно.

— Я буду ждать вас у входа в пещеру. Сегодня в пять. Скажите, Шилковский правда жив?

— Да. — ответил Дронго. — До свидания.

Кажется, его план удался. Сейчас Менарт вернется домой и под эскортом сотрудников двух разведывательных ведомств поедет в Рудольштадт. Интересно, как он думает оторваться от своих преследователей, ведь они следят за каждым его шагом. Значит, у Менарта есть собственный план. Он профессионал и должен понимать, как это необходимо. С другой стороны, ему наверняка доставит удовольствие спустя столько лет помучить сотрудников тех ведомств, против которых он когда-то работал.

Барлах находился в больнице, и несколько сотрудников Страуса под любыми предлогами постоянно оказывались здесь, чтобы контролировать состояние больного. Его мобильный телефон, подаренный сотрудником ЦРУ, прослушивался круглосуточно. Медсестра согласилась давать информацию о состоянии его здоровья, а к единственному дежурному телефону в конце коридора тоже успели подключиться. Тем не менее Барлах не общался ни с кем, и это особенно раздражало Давида Страуса, который никак не мог понять, каким образом Барлах связывался с нужными ему людьми.

В то же время в Лэнгли и в Берлине работали две группы экспертов, которые пытались вычислить информаторов Барлаха. Все ждали десятого ноября, когда можно будет наконец получить документы, разблокировать счета для Барлаха и завершить операцию. Но двадцать пятого октября произошли невероятные события. К тому времени список подозреваемых сократился до четырех человек, одним из которых был бывший сотрудник группы полковника Хеелиха.

Американские эксперты, очевидно, мыслили такими же категориями, как и их российские коллеги. У профессионалов бывают одни и те же промахи, когда слишком большой объем информации мешает сосредоточиться, применить интуицию или логику. В таких случаях срабатывает масса фактов, которая давит своим авторитетом, заставляя принимать неверное решение. В разведке, как и в любом виде творчества, важны интуиция, трудоспособность и талант аналитика. И когда вместо этих слагаемых успеха эксперты вынуждены превращаться в операторов компьютерных машин, лишь обрабатывающих факты, ни к чему хорошему это привести не может. В подобных случаях они совершают одну и ту же ошибку.

Двадцать пятого октября Кардиган едва не получил сердечный приступ, когда утром в его спальню позвонил Данери с криком: «Его убили!» Кардиган сначала решил, что речь идет либо о самом Барлахе, либо как минимум о Давиде Страусе, которого решила убрать немецкая разведка.

— Что вы кричите? — сонным голосом спросил Кардиган.

Сказывалась разница во времени между Европой и Америкой. Ему трудно было просыпаться раньше обычного. Когда в Европе было утро, в Америке была еще глубокая ночь.

— Они его убили! — снова заорал обычно невозмутимый Данери.

— Кого? — разозлился Кардиган. — Неужели американского президента?

— Они убили нашего информатора, — несчастным голосом сообщил Данери.

— Что? — заорал на этот раз Кардиган. — О чем вы говорите? Как это убили? — Поняв, что говорит по телефону, он взял себя в руки и сухо сказал: — Сейчас приеду.

Через полчаса потрясенный Кардиган узнал, что на выезде из Гамбурга сегодня утром попал в автомобильную аварию и погиб бывший сотрудник группы полковника Хеелиха, один из основных кандидатов на роль информатора Барлаха — бывший офицер «Штази» Нигбур.

Даже Страус, обычно сохранявший невозмутимость, был в шоке. Если русские смогли их опередить, если они вычислили Нигбура раньше, чем на него вышли американцы, значит, операцию можно было считать законченной. Страус не знал подробностей, но сообщение о смерти Нигбура перечеркнуло все их планы. По его приказу Данери поехал в больницу к Барлаху, чтобы выяснить, что именно им следовало предпринять. Барлах уже чувствовал себя гораздо лучше. Врачи обещали, что через две недели он сможет выйти. Данери, белый от волнения, подошел к постели Барлаха. Увидев знакомое лицо, Барлах кивнул ему, но не произнес ни слова.

— Герр Барлах, — нервно начал Данери, оглядываясь по сторонам, — у нас для вас весьма печальные новости…

Барлах равнодушно посмотрел на американца, не понимая, почему тот так нервничает.

— Сегодня утром разбился в автомобильной аварии бывший сотрудник «Штази» офицер Нигбур. — Данери смотрел на безмятежно-спокойное лицо Барлаха, не понимая, почему тот не реагирует на его слова.

— Вы меня понимаете, герр Барлах? — не выдержал Данери. — Вы меня слышите?

— Да, — кивнул он, — ну и что?

— Погиб Нигбур, — растерянно повторил Данери, которому впервые пришло в голову, что они могли ошибаться.

— Кто это такой? — спросил Барлах, окончательно сбивший с толка своего гостя.

— Нигбур, — повторил Данери. — Вы не помните его?

— Нет. — Барлах уставился в потолок. — Не помню, — повторил он равнодушно.

— Мы хотим забрать вас в наше посольство, — предложил Данери, оглядываясь на двух сотрудников ЦРУ. — Мы получим разрешение у врачей и перевезем вас в американский госпиталь. Вы меня слышите? Мы сделаем это в ваших интересах, чтобы гарантировать вашу безопасность и не допустить других террористических актов.

Барлах молчал. Затем вдруг сказал:

— Я вспомнил. Нигбур был одним из офицеров, с которыми я встречался. Кто его убил?

Данери снова оглянулся на стоявших рядом с ним сотрудников ЦРУ.

— Мы не знаем, — соврал он, — мы пока ничего не знаем. Вы согласны переехать в наш военный госпиталь?

— Как хотите, — равнодушно ответил Барлах, — если так нужно, перевозите. Его, наверно, убрали из-за меня, — снова вспомнил он о погибшем.

— Мы его забираем, — громко сказал Данери, обращаясь к сопровождавшим его сотрудникам ЦРУ.

Они приехали сюда открыто, на двух машинах, чтобы забрать раненого. Данери не мог знать, что сотрудники БНД, следившие за их перемещениями, уже передали сообщение Юргену Халлеру о том, что американцы поехали в больницу к раненому четыре дня назад Дитриху Барлаху. Немцы легко установили, что Барлах был бывшим сотрудником полиции и бывшим осведомителем «Штази». К тому же они записали и утренний разговор Данери с Кардиганом. Не составляло труда выяснить, что сегодня в автомобильной катастрофе погиб Нигбур, бывший офицер группы полковника Хеелиха. Когда Халлер получил эти данные, он все понял. «Русские их опередили, — ошеломленно подумал он. — Американцы хотели перекупить Барлаха и Нигбура, чтобы получить от них нужные им сведения. И видимо, в Москве намерения американцев не понравились, и она решила принять собственные меры».

— Мы выезжаем в госпиталь, — приказал Халлер своим сотрудникам.

Однако на все запросы и ответы, даже несмотря на хваленую немецкую педантичность и аккуратность, ушло довольно много времени. Когда Халлер прибыл за Барлахом в госпиталь, выяснилось, что представители ЦРУ отправили раненого в госпиталь, находившийся на территории американской военной части, дислоцированной в Берлине.

Халлер, не раздумывая, отправился к Давиду Страусу и попросил о срочной встрече. Страус принял его в своем кабинете, приказав Кардигану и Данери оставаться в соседней комнате и прослушивать их разговор. Халлер приехал в девятом часу вечера.

Встреча началась с обмена приветствиями, после чего Страус предложил гостю сигары и коньяк. От сигар немец отказался, а коньяка выпил и он ему понравился. И лишь после того как было выпито несколько рюмок, Халлер начал разговор.

— Мы несколько разочарованы в наших отношениях, мистер Страус, — сказал Халлер. Разговор шел на английском.

— Я не понимаю, о чем речь? — пыхнул сигарой Страус. — Мне казалось, мы стратегические союзники и намерены ими оставаться еще много лет.