Песнь вторая. О принцессе, сумраке и гитаре. - Тиа Атрейдес

В другой день принцесса с удовольствием бы задержалась здесь, и на цирк посмотреть, и поболтать с кем-нибудь. Ей нравилось это место, и здешняя публика тоже. Особенно приятно было то, что никто из них не мог её узнать. Можно было притвориться обыкновенной девушкой, дочерью ремесленника или мелкого дворянина, потанцевать с симпатичным мужчиной, немножко пококетничать… правда, целоваться она ни с кем не отваживалась, после того, как одному из её ухажеров стало по-настоящему худо. Он её не боялся, не зная, кто она такая, и Шу понадеялась, что ничего такого не произойдет. Но, похоже, тут дело было не только в страхе.

Маэстро уже закрыл двери, но Шу настойчиво постучала. Она видела, что маэстро дома, но не торопится на зов. Она постучала ещё разок, посильнее — ага, спускается. Клайвер, видимо, ожидал увидеть кого-то другого. Принцесса услышала как, подходя к двери, маэстро ворчит, что нечего, мол, некоторым шататься непойми где, забывать ключи и беспокоить старого человека. Увидев на пороге незнакомую девушку, маэстро рассердился и чуть не захлопнул дверь перед её носом со словами:

— Нет его, и не будет сегодня. Уехал. Приходите через неделю, — Шу не очень-то понимала, что он имеет в виду, и кого нет дома. Она с очаровательной улыбкой просунула ножку в дверь, не давая её закрыть:

— Здравствуйте, маэстро. Я, вообще-то, к вам.

— Извините, леди, лавка закрыта, — Клайвер явно её не узнал, и попытался выпроводить.

— Ничего страшного, маэстро. Может, вы пригласите меня войти? — хамить не хотелось, но и уходить, несолоно хлебавши, тем более. Поэтому принцесса продолжала мило улыбаться.

— Завтра, милая леди, завтра.

— Мне нужно сегодня, маэстро, прямо сейчас. Пожалуйста, помогите мне, — ладно, можно не хамить, а чуть очаровать. Когда Шу хотела быть неотразимой, не устоял бы и кладбищенский монумент.

— Ну, хорошо, леди, проходите, — Клайвер отступил в сторону, пропуская принцессу в лавку. Она первым делом внимательно огляделась, ища гитару. Их оказалось много, самых разных цветов и размеров. — Что вы желаете, леди? — посетительница казалась маэстро довольно странной. Её поведение и цепкий взгляд совершенно не соответствовали её улыбке и словам.

— Маэстро, мне нужна гитара, — снова поток очарования, сметающий любое возможное сопротивление, — самая лучшая из всех, что у вас есть.

— Для вас, леди? — зачем ей гитара, она же явно не музыкант, и играть наверняка не умеет.

— Нет, в подарок. Для мужчины, — Клайверу всё стало ясно. Взбалмошная дамочка охмуряет кого-нибудь из местной богемной братии, для благородного кавалера видок неподходящий. Хотя… очаровательна до невозможности.

— Пожалуй, могу вам предложить вот эту, — Клайвер снял со стены один из инструментов. — Очень хороший звук, смотрите, какая отделка красным деревом. — Он тронул струны, чтобы она услышала, и протянул гитару. — Два золотых, и ваш кавалер будет счастлив.

— Два золотых?

— Ради ваших прекрасных глаз полтора, — Клайверу показалось, что цена вызвала у неё смущение. Но полтора золотых за приличную гитару вовсе не дорого, скорее дешево. Или она думала купить нормальный инструмент за пять серебряных?

— Простите, маэстро, но, наверное, у вас есть что-нибудь не такое… — она замялась на секунду, подбирая эпитет повежливее, всё же не стоит называть музыкальный инструмент дерьмом. Маэстро понял её по-своему.

— В лавке напротив, у Зюскеля, вы сможете найти гитару подешевле.

— Я хотела сказать, получше. Мне нужна самая лучшая гитара, а не самая дешевая, — Шу начинала сердиться.

— Простите, леди, но самая лучшая гитара стоит… — Клайвер с сомнением оглядел посетительницу. Никаких украшений, даже самых дешевых серег, потрепанная мужская одежда, правда, хорошего качества, и целая баржа самоуверенности. Очень странная девушка. — Двадцать золотых. — Столько у неё точно нет и быть не может.

— Прекрасно, маэстро, — Шу снова улыбнулась, — покажите, пожалуйста.

Клайвер бережно достал из застекленной витрины медового цвета гитару, украшенную резным изысканным орнаментом. Девушка посмотрела на неё с большим интересом, и протянула руку. Маэстро передал ей инструмент, внимательно наблюдая, что она будет с ним делать. Девушка взяла гитару, провела пальцами по грифу, словно прислушиваясь, хоть не извлекла ни звука, потом тронула одну струну, другую… закрыла глаза с сосредоточенным видом. Ему вдруг показалось, что она принюхивается.

— Нет, маэстро. Это не самая лучшая гитара, — это было сказано таким непререкаемым тоном, что Клайвер не поверил своим ушам.

— Это самая лучшая из всех, что продаются в Суарде.

— Я хочу вон ту, — странная девушка указала на черную гитару, скромно устроившуюся в уголке. Маэстро мысленно обругал ученика гоблином безмозглым, что опять оставил её в лавке. И попутно удивился. Несколько минут назад эта девушка ничего не понимала в гитарах, да и держала она её как оглоблю, и вдруг безошибочно определила действительно лучший инструмент из всех, когда-либо им сделанных. Одна проблема. Клайвер вовсе не собирался его продавать. Эта гитара предназначалась любимому ученику, и, хоть маэстро и не подарил её Хиллу до сих пор, это была его гитара, и только его.

— Ну что вы, леди. Это старый инструмент.

— Не важно, мне подходит.

— И он вовсе не такой красивый.

— Не важно. Мне нравится.

— Но, леди, эта гитара не продается!

— Сорок золотых.

— Простите, леди, она не продается ни за сколько.

— Сто золотых, маэстро.

— Я не могу её вам продать, леди, это не моя гитара.

— Не правда. Можете. И продадите.

— Леди, вам не кажется…

— Мне не кажется, — девушка перебила его на полуслове, и что-то в её голосе подсказало маэстро, что этот спор он не выиграет. — Я уверена. Забирайте, здесь больше ста.

Она вынула из кармана увесистый кошель и высыпала на прилавок горку золота. Действительно, больше ста золотых империалов, может, сто пятьдесят. И, пока Клайвер в оцепенении пялился на блеск монет — ну откуда у этой… он хотел подумать, оборванки, но не смог её так назвать даже мысленно, с таким царственным достоинством и уверенностью она держалась. Что-то знакомое померещилось маэстро в гордых резковатых чертах… нет, не может быть. Померещилось. Принцессе незачем приходить к нему в лавку и торговаться, да и к чему ей гитара, маркиз Дукрист не замечен в особой любви к музыке… наваждение, не иначе. Пока он размышлял, девушка забрала гитару, повесила её за спину, очаровательно улыбнулась напоследок, и убежала.

Тигренок пробудился свежим и полным сил, ему снился такой приятный сон… он довольно улыбнулся и потянулся, разминая чуть затекшие мышцы. «Странно, — подумал он, ещё раз поводя плечами, — неужели уже всё прошло?» — ничего не болело, не тянуло, будто ничего и не было. «Значит, не приснилось». От этой мысли хорошее настроение превратилось в отличное, Тигренок спрыгнул на пол, с желанием пройтись на руках и отчебучить что-нибудь этакое.