Лекарь-возлюбленный 2. Цветок для короля - Маша Моран
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Девушки снова захихикали, а внутри меня огненным драконом взвилась ярость вперемешку с возбуждением.
— Помогите мне, господин Рэйден, подержите, пока я буду показывать.
Эти стервы наперебой начали уговаривать Рэйдена раздеться и провести урок по-настоящему, с «наглядной демонстрацией», как вякнула одна из них. Рэйден же засмеялся и с готовностью обхватил мужской стержень длинными бледными пальцами.
В этот момент я осознал, что готов кончить только от этого зрелища.
Он протянул руки между их с Минэко телами и приставил нефритовый член между своих скрытых ханьфу ног. Меня начала бить дрожь. Нестерпимая, почти доводящая до безумия.
Его пальцы, обхватывающие холодную каменную плоть, выглядели как обещание сладчайшего греха.
Из груди вырвался стон, но я успел его задавить, сжав кулаки.
Ему нужен член? Я готов предоставить свой. Не сравнимый с этой холодной игрушкой. Больше и толще. Горячий, чтобы согреть ладони этого холодного мерзавца.
— Даже лаская своего мужчину, вы должны продолжать соблазнять его. Между ваших бедер должно быть горячо и влажно, чтобы он сгорал от нетерпения погрузиться внутрь. – Продолжая объяснять, Минэко наклонилась, почти исчезая между бедер Рэйдена. Из алого рта выскользнул влажный язык. Кончиком Минэко коснулась полупрозрачного нефрита, оставляя на головке влажный блеск. – Сначала вы должны хорошо смочить его… своей слюной. Не бойтесь облизывать…
Это было выше моих сил.
Я выхватил из-за пояса веер и, едва выйдя из-за ширм, взмахнул, гася стоящие рядом свечи.
Мгновение висела напряженная тишина, а затем раздался чей-то испуганный визг:
— Это призрак! При-и-израк!
Я снова вернулся за ширмы, вынул из ножен меч и, царапая острием по стене, встал с другого края.
Верещание стало еще громче.
Я выпрыгнул из своего укрытия и бросил веер. Он просвистел над головами, отрезая фитили и погружая помещение в сумрак.
Удивительно, но этого оказалось достаточно, чтобы все сборище бросилось в панике искать выход.
— Пожалуй… это и вправду разъяренный дух… – Задумчивый голос лекаря мягко прошелестел в отдалении. В нем не чувствовалось ни страха, ни растерянности. О, да, маленький распущенный греховодник, ты даже не представляешь, насколько разъяренный. – Думаю, вам стоит разойтись по домам… Так будет безопаснее…
Когда он это произнес, почти все успели уже скрыться. Остались лишь Сюли, Эйка и эта бесстыдная тварь Минэко.
— Госпожа Минэко, проследите, чтобы все благополучно добрались домой. А я… разберусь с призраком. Не стоит здесь появляться, пока я не разрешу. Могут быть жертвы.
Да, первой и единственной жертвой Призрака Обезумевшего Принца станет развратный лекарь.
Я прятался за ширмами, пока Рэйден зажигал погасшую свечу и медленно приближался. Его тень дрожала на старом шелке, и казалось, что стройное тело трепещет и извивается от ласк.
Когда он обошел все ширмы и встал передо мной, кровь на мгновение замерла, а затем с бешеной скоростью полетела по венам. В висках застучало с яростью бури, сердце, переполненное кровью, начало раздирать грудную клетку, а мышцы живота сжались. Член болел от напряжения и желания оказаться в тесном влажном отверстии, которое сожмет его так крепко, что между наслаждением и агонией больше не останется никакой разницы.
Я смотрел на прекрасное лицо и дрожал от мысли, что теперь он мой. Не отпущу его. Никогда. И не отдам никому.
Рэйден молчал. Его рука, держащая свечу подрагивала, а грудь тяжело вздымалась и опадала от шумного дыхания.
Он сделал один неверный шаг, потом другой и остановился.
— Кто же ты, призрак? – В его голосе звучала… обида? – Высок ростом и широк плечами… Волосы длинны и ухожены, как у аристократов. Осанка воина и гордеца… И эта манера держать оружие… Даже двойник держит иначе…
Рэйден сделал еще шаг. Между нами все еще было слишком много пространства, но теперь я хотя бы мог чувствовать его пьянящий запах. Это были всего лишь духи, а я уже с трудом сдерживался от желания сорвать с него одежду и вдохнуть истинный аромат тела.
Но разум зацепился за сказанные слова. «Даже двойник держит иначе…»
— Неужто, сам принц нашего славного государства явился в сию скромную обитель? Или лишь его призрак?
Я с трудом прохрипел:
— Кем бы я ни был, я пришел потребовать долг. Ночные цветы в обмен на признание развратного и порочного лекаря.
Не отводя от меня взгляд, Рэйден медленно протянул руку к моему лицу и коснулся маски.
— Снимите ее!
Его приказ был сродни королевскому.
Я вскинул бровь, хоть этого и не было видно под маской.
— Снимите сами.
Он подошел вплотную, вставая на цыпочки и шипя мне в лицо:
— Снимайте или выметайтесь отсюда…
Я усмехнулся. Демонов лекарь приказывал наследному принцу, и наследный принц не мог ослушаться.
Я развязал ленты и снял маску. Голубые глаза Рэйдена сверкнули яростью. Ноздри раздулись, и хрупкая ладонь оставила обжигающую пощечину на моей щеке.
— Думаете, что можете гулять где угодно, а потом заяляться сюда и играть в призраков?
Его злость, дрожащий голос и яростно горящие глаза возродили мою надежду. Пощечина и гневные слова – это ведь не равнодушие?
— Думаете, я гулял, пока вы развлекались со своими шлюхами?
— Я могу делать все, что захочу! – Он снова встал на носки. – Женщины, мужчины – буду развлекаться со всеми. А вы можете проваливать туда, где шатались все это время.
Как будто и не было этих месяцев разлуки. Он снова меня ненавидел. И даже в его ненависти было что-то родное и сладкое.
— Вы пожелали получить ночные цветы, и я отправился за ними. В обмен лишь на смутную надежду, что вы испытываете ко мне хоть каплю того, что пожирает меня… – Я навис над ним, почти по-змеиному шипя.
— Вы – тупой самовлюбленный королевский мальчик, привыкший получать все, что пожелает. Здесь не ваш дворец! Здесь лекарь не может объявить всем, что ему нравится мужчина. Как я еще должен был показать вам, что влюбился?!
Весь воздух покинул мое тело. Руки действовали сами собой, обхватив Рэйдена за тонкую талию. Он же обвил ладонями мою шею и притянул к себе.
Поцелуй с ним был подобен… разрядам молнии прошибающим все тело. Нет, лаве накрывшей с головой и опаляющей кожу. За один вдох я обращался в пепел.
Его губы были слишком мягкими. Мягкими, нежными и порочными. Во мне просыпался голодный зверь. Я облизывал их, кусал и жадно
