Спальня, в которой ты, он и я - Эмма Марс

– Это Фред, – лаконично сообщила она.

– Что ему надо?

– Он хотел забрать свои вещи из твоей комнаты.

– Так он предупреждал, что придет?

– Ну, да… Он сказал, что как-нибудь зайдет вечерком.

Мой бывший ничего не предпринимал до того момента, когда мог быть уверен, что встретится здесь со мной. Фред позвонил опять, казалось, он теряет терпение.

– Спускайся в погреб, – шепнула мама.

– Что?

– Спускайся в погреб, говорю. Он не будет тебя там искать.

– Я не собираюсь прятаться. Я больше его не люблю, вот и все…

– Тебе сейчас только скандала не хватает, – устало выдохнула она.

Но Фред не стал дожидаться приглашения, открыл калитку и подошел к дому. Его тень маячила за стеклом входной двери, в трех метрах от нас.

– Анабель!

– Спускайся скорее! – шептала мне мама.

– Анабель, я видел, что ты дома. Открой!

– Прекрати, мама, это смешно!

Теперь он дубасил кулаком прямо по стеклу.

– Открой, сука! Это я!

Мама металась, охваченная паникой и гневом.

– Ты меня еще помнишь? Я тот парень, которого ты отшвырнула как дерьмо!

Увидев, что я потянулась к ручке двери, мама шлепнула меня по руке:

– Анабель! Я запрещаю тебе открывать! Он же пьян!

Действительно, ругательства, изрыгаемые хриплым, грубым голосом, не оставляли сомнений: Фред явно был не в себе.

– Мне надо поговорить с тобой… – он немного смягчил тон. – Дай мне пять минут, Эль. А потом я оставлю тебя навсегда, живи как хочешь! Пять минут, всего пять… Эль…

– Фредерик, она не хочет с тобой разговаривать.

Вмешательство больной женщины поставило его в тупик, он почти угомонился и сказал примирительным тоном:

– Мне жаль, Мод… Я не хотел вас напугать. Просто я хочу, чтобы Анабель мне сама сказала это в глаза.

– Что она должна тебе сказать, сукин сын?

– Что все кончено…

– Я сама могу тебе это сказать: все кончено! – надтреснутым голосом еле выговорила она, исчерпав свои силы. – И хорошо, что кончено!

Несколько минут тишины стали ей ответом, но потом, переварив сказанное, он возмутился вновь:

– Почему вы так говорите?

– Потому что это – правда. У нее есть другой. И получше.

Я умоляла ее взглядом ничего не рассказывать дальше.

– И кто же это?

Пока она изводила оцепеневшего и распластанного по матовому стеклу парня рассказами о Дэвиде, о моей состоявшейся карьере, о моем новом доме, похожем на дворец, о счастье, которое, само собой разумеется, меня ожидает, но с другим, мои мысли где-то блуждали и, в конце концов, вернулись… к конверту с приглашением.

Неожиданное появление Фреда помешало мне сразу насторожиться и почувствовать, что конверт гораздо тяжелее, чем можно было бы ожидать. Я перерыла все содержимое, вытащила оттуда все бумаги и нашла на самом дне большой, с зазубринами, ключ, гладко отполированный от времени и долгого использования. Ничто не говорило о том, что именно этим ключом можно было открыть. Непонятно также, чего от меня ожидали сегодняшним вечером. Странной казалась также ошибка в моем имени: Зэль.

Однако теперь я была полна решимости, как парень с той стороны двери был полон отчаяния, что должна ответить на приглашение и пойти на встречу. Но как? Ускользнуть незаметно не было никакой возможности.

11

Во время моей учебы в университете один наш преподаватель на занятиях по журналистике утверждал, что любое высказывание несет в себе истину, даже вранье. Поэтому интересно попробовать хоть раз в своей жизни обнаружить залегающий в глубине пласт истины, соскоблив налет банальных слов, составляющих фразу, то есть понять, что именно стоит за словами, в чем истинный смысл написанного.

– Когда видишь немножко больше, чем написано, начинаешь читать между строк, вникать в суть, – вещал он с кафедры, закручивая кончики своих усов а ля генерал Дуракин. – Слова набирают страшную силу. Они являются тем, что вы ощущаете. Они становятся вашими чувствами, сливаются с вами воедино.

По правде говоря, я никак не могла сформулировать причину того, что весь сегодняшний вечер заставляло меня дрожать как в лихорадке. Может, в желудке завелись лягушки? Или кошки скребут на душе? Или мурашки по спине бегают? А скорее всего, вся эта живность в одночасье одолела меня, и от этого нашествия темных сил мне было не по себе.

Фред, ворча себе под нос, наконец убрался восвояси, пообещав, однако, вернуться, чтобы переговорить со мной с глазу на глаз. После его ухода я стрелой помчалась на электричку, прихватив с собой серебристый конверт, а также его старшего брата – блокнот с отрывными страничками.

Я удобно устроилась в полупустом вагоне, тогда как в противоположном направлении переполненные поезда везли из столицы в пригород усталых жителей окраин. Мобильная связь работала отвратительно, мне пришлось сделать несколько попыток, чтобы дозвониться Ребекке. В конце концов, уговаривала я саму себя, – именно она навела старшего Барле на меня. Потом я стала названивать непосредственно Луи на его рабочий телефон. Бред какой-то! Наверное, я сошла с ума! Фелисите, кстати, осуждала меня неодобрительным мурлыканьем, свернувшись калачиком в своей переноске.

У Ребекки я попала на автоответчик. На телефоне Луи неприветливая секретарша сухим голосом сообщила, что ее начальник уже ушел с работы.

– Не могли бы вы дать мне номер его мобильного телефона?

– Нет, к сожалению, я не уполномочена соединять его с кем-либо, – сухо, но корректно отказала она.

– Послушайте, я прекрасно понимаю, что вы по долгу службы охраняете его частную жизнь, но меня только что пригласил на работу сам Дэвид Барле. Если не верите, можете спросить у Хлои.

– Что вы! Я не сомневаюсь в ваших словах, но я не уполномочена…

– Ладно! – разозлилась я, прервав ее заученный речитатив. – Я поняла. Но я хочу сказать, что я…

Подружка ее начальника? Его будущая жена? Как переубедить ее и при этом не хвастаться, не задирать нос перед девушкой, которая, вполне возможно, так же, как и я, живет где-нибудь в захолустье, на окраине столицы?

Тем не менее я заявила:

– …ведущая новой программы в прайм-тайм по BTV.

…не будучи уверена, что эта версия не окажется худшей из всех.

– Но я ничего не могу сделать, – тоскливо пролепетала она, терзаемая, возможно, страхом потерять работу и… опасениями восстановить против себя начальника своего начальника. – Мне, честное слово, очень жаль!

Поезд въехал в туннель, соединяющий район Дефанс с собственно Парижем, и наш разговор, полный драматизма, на этом прервался. Мне захотелось поделиться своими проблемами с Соней, но связь так и не появилась.