Александр Македонский. Пески Амона - Валерио Манфреди

Александр поднял меч и протянул другу.

Пердикка молча вложил клинок в ножны и встал, чтобы уйти. Глаза его были полны слез.

ГЛАВА 27

Лицо стоявшего перед ним человека скрывал коринфский шлем, сам он был в панцире из бронзовых пластин, украшенных серебром, а на цепочке портупеи висел меч. Синий льняной плащ у него на плечах, как парус, раздувало вечерним ветром.

Александр же пришел с непокрытой головой и пешком, ведя Букефала в поводу.

— Я Александр, царь македонян, — сказал он. — Я пришел договориться о выкупе за тела моих павших солдат.

Взгляд человека сверкнул из-под шлема, и Александр на мгновение узнал вспышку тех глаз, что Апеллесу удалось передать на портрете. Его голос прозвучал металлом:

— Я командующий Мемнон.

— Что ты просишь за возвращение мне тел моих воинов?

— Всего лишь ответа на один вопрос.

Александр изумленно посмотрел на него.

— Какой вопрос?

Мемнон на мгновение заколебался, и Александр почувствовал, что сейчас он спросит о Барсине, поскольку такой человек повсюду имел осведомителей и, услышав о происшедшем, почти наверняка мучился сомнениями.

Но вопрос оказался вовсе не об этом.

— Зачем ты принес войну на эту землю?

— Персы первыми вторглись в Грецию; я пришел отомстить за разрушение наших храмов и городов, за наших юношей, павших при Марафоне, Фермопилах и Платее.

— Ты лжешь, — сказал Мемнон. — Тебе нет дела до греков, и им нет дела до тебя. Скажи мне правду. Я никому не расскажу.

Усилившийся ветер окружил двоих воинов тучей красной пыли.

— Я пришел построить величайшее царство, какое только видели на земле. И ничто меня не остановит, пока я не дойду до волн последнего Океана.

— Этого я и боялся, — кивнул Мемнон.

— А ты? Ты не царь, ты даже не перс. Зачем же такое упорство?

— Затем, что я ненавижу войну. Я ненавижу молодых безрассудных безумцев, которые, подобно тебе, желают славы и заливают мир кровью. Я заставлю тебя жрать пыль, Александр. Я вынужу тебя вернуться в Македонию, и ты умрешь от кинжала, как твой отец.

Царь не поддался на провокацию.

— Пока существуют границы и барьеры, различные языки и обычаи, разные божества и веры, мира не будет. Тебе следует присоединиться ко мне.

— Это невозможно. У меня одно слово и одно убеждение.

— Тогда победит сильнейший.

— Не говори так: судьба слепа.

— Ты вернешь мне тела моих солдат?

— Можешь забрать их.

— Сколько времени ты даешь на перемирие?

— До истечения первой стражи.

— Мне хватит. Благодарю тебя.

Вражеский командующий наклонил голову.

— Прощай, командующий Мемнон.

— Прощай, царь Александр.

Мемнон повернулся к нему спиной и пошел к стене. Дверь открылась, и синий плащ исчез в темноте проема. Вскоре тяжелая железная дверь с протяжным скрипом затворилась за ним.

Александр вернулся в лагерь и отправил Пердикку собирать погибших.

Носильщики приносили их по одному и передавали жрецам и их служкам, чтобы те привели тела в порядок и приготовили к погребению.

Было возведено пятнадцать больших костров, и на каждый возложили по двадцать тел, облаченных в доспехи, вымытых, причесанных и умащенных благовониями.

Отряды Пердикки стояли в почетном карауле, вслед за своим командиром громко выкрикивая имена павших. Потом пепел собрали в урны, куда также сложили раскаленные на костре и ритуально согнутые мечи погибших. Урны запечатали и к каждой приложили свиток с именем, родом и местом рождения умершего.

На следующий день их погрузили на корабль и отправили в Македонию, на вечный покой в земле предков.

Между тем под прикрытием баллист саперы начали удалять из бреши обломки стены, чтобы выдвинуть машины к новому бастиону. Александр с высоты холма наблюдал за работой и видел, что в это же время внутри города по приказу Мемнона возводится гигантская деревянная башня.

К царю подошел Евмен. Он, как обычно, был в воинских доспехах, хотя до сих пор ни разу не принимал участия ни в каких боевых действиях.

— Когда они построят эту башню, будет трудно подойти к бастиону.

— Да, — признал Александр. — Мемнон поставит наверху баллисты и катапульты и будет стрелять вниз с близкого расстояния.

— Ему будет достаточно целиться в скопление наших воинов, чтобы устроить побоище.

— И потому я хочу пробить брешь в этом проклятом бастионе, прежде чем он закончит свою башню.

— Не получится.

— Почему?

— Я рассчитал темп работ. Ты видел часы, которые я велел устроить на холме?

— Видел.

— Так вот: защитники возводят примерно три локтя в день. Ты видел прибор, что я установил рядом с часами?

— Конечно, конечно, — ответил Александр с оттенком нетерпения в голосе.

— Если тебе неинтересно, я могу ничего не говорить, — обиделся Евмен.

— Не дури. Что это за прибор?

— Игрушка моего изобретения — окуляр на вращающейся платформе, который устанавливается на одну линию с целью. Путем простого геометрического расчета я могу сказать, на сколько в день поднимается их новое сооружение.

— И что?

— А то, что, пока мы расчистим брешь хотя бы наполовину, они свою работу уже закончат и разнесут нас вдребезги градом ударов. По моим расчетам, они смогут установить на верхних площадках двенадцать катапульт.

Александр опустил голову и, чуть помолчав, спросил:

— И что ты можешь предложить?

— Тебя действительно интересует мое мнение? Что ж… Я бы отказался от удаления обломков стены и сосредоточил все наши машины в северо-восточном секторе, где стена кажется не такой толстой. Если хочешь взглянуть через мой прибор…

Александр позволил себя отвести к тому месту и посмотрел в окуляр.

— Тебе нужно сначала навести его на внешнюю поверхность стены, а потом на внутреннюю, слева от бреши. Видишь? А теперь справа, вот так.

— Верно, — признал Александр, снова выпрямляясь. — С той стороны стена не такая толстая.

— Именно. Так вот, если ты распорядишься выдвинуть туда все башни, еще до завтрашнего вечера они сделают такой пролом, что можно будет обойти круглый бастион или подобраться к нему сбоку. Агриане — прекрасные скалолазы, и, если ты пошлешь их, они расчистят путь для штурмовых отрядов, которые смогут проникнуть в город и зайти защитникам в тыл.

Александр положил руки ему на плечи:

— А я-то до сих пор держу тебя в секретарях! Если победим, будешь участвовать во всех советах высшего командования с правом излагать свое мнение. А теперь велим переместить эти башни, чтобы скорее начали разбивать стену. Хочу, чтобы они работали в несколько смен, без перерыва, день и ночь. Не дадим спать жителям Галикарнаса!