Кутузов - Леонтий Раковский

— Что с тобой? Ты плохо себя чувствуешь? — обратился к Александру император.

— Да, немного простужен.

— Надо полечиться. Нельзя запускать болезнь, — заметил отец.

И затем, обращаясь ко всем, сказал:

— А я сегодня видел сон, будто на меня натягивали узкий парчовый кафтан. Он был так тесен, что я проснулся. Что это значит — видеть во сне кафтан? — спросил он, глядя на сидевших перед ним.

Его глаза встретились с черными глазами фрейлины Кутузовой.

— Это к прибыли, ваше императорское величество, — смело ответила Прасковья.

— А вы откуда знаете?

— Мне бабушка говорила…

— Ну, как сказано: "Бабушка надвое говорила!" — улыбнулся Павел и принялся за еду.

Несколько минут длилось молчание. Потом император спросил у своего любимца, известного остряка, обер-гофмаршала Нарышкина, сидевшего напротив:

— Александр Львович, так как же ты сегодня ответил девяностолетнему князю Хилкову?

— Видите ли, — объяснил присутствующим император, — князь Хилков боится, что умрет от каменной болезни, и всем твердит об этом, а Александр Львович возьми и отрежь князю на это. Что ты там сказал? — весело смотрел на Нарышкина Павел.

— Ничего особенного, ваше императорское величество. Я сказал только: вам, князь, бояться нечего — деревянное строение на каменном фундаменте долго живет!

Все заулыбались, а император смеялся, обнажая свои длинные, словно у зайца, некрасивые зубы.

Час ужина пролетел незаметно. Император был необычайно весел, внимателен к императрице и сыновьям, приветлив и прост с гостями.

В девять часов тридцать минут встали из-за стола.

Проходя мимо Кутузова, император остановился и попросил Михаила Илларионовича передать от него привет Екатерине Ильинишне. Потом глянул в зеркало, висевшее на стене, и сказал Кутузову:

— Как не умеют делать зеркала! Смотрите, Михайло Ларионович, я в нем кажусь со свернутой набок шеей!

И, напевая любимое:

Ельник, мой ельник,Частый березник… —быстро ушел к себе.

На следующий день, 12 марта, Кутузова подняли с постели чем свет. В седьмом часу утра к нему приехал офицер от петербургского генерал-губернатора графа Палена с извещением о том, что в десять часов утра надо явиться в Зимний дворец для присяги императору Александру Первому.

— А где же император Павел? Что с ним? — удивленно спросил Кутузов.

— Скончался апоплексическим ударом! — весело ответил офицер и заторопился к выходу: ему нужно было успеть оповестить еще стольких сановников!

Михаил Илларионович понял все: с императором Павлом случился такой же "апоплексический удар", как и с его папашей Петром III.

Услыхав ответ офицера, из спальни в халате выбежала к мужу Екатерина Ильинишна:

— Что случилось?

— Императора убили, — ответил Михаил Илларионович, в раздумье расхаживая по кабинету.

— О боже! — всплеснула руками Екатерина Ильинишна. — Когда?

— Сегодня ночью.

— Кто убил?

— А вот скоро узнаем. Должно быть, гвардейцы, кто же больше?

Екатерина Ильинишна опустилась на стул. Сидела как в оцепенении. Не могла освоиться с такой новостью. Михаил Илларионович продолжал ходить по комнате.

Заговор против императора Павла как-то прошел мимо Михаила Илларионовича. Два последних года он почти не бывал в Петербурге — служил в Финляндии и Литве. И только с прошлогодних гатчинских маневров, с августа 1800 года, Кутузов восьмой месяц жил дома.

Он, как и все, видел недовольство придворной аристократии и дворянства Павлом, не раз слыхал, как в салонах и в кругу гвардейской молодежи высмеивались, порицались его странные нововведения и порядки.

Говорили, что в императоре средневековый рыцарь уживается с прусским капралом.

Смеялись меткому выражению Чичагова, который прозвал Павла "курносый чухонец с движениями автомата".

В последние месяцы недовольство императором заметно усилилось, но никто не посвятил Михаила Илларионовича в готовящийся заговор. Произошло это, вероятно, потому, что все знали, как Павел благоволит к Бибиковым и из всех генералов особенно выделяет Кутузова.

— Кто же мог задумать заговор? — спросила мужа Екатерина Ильинишна. — Мне кажется, это дело рук братьев Зубовых: как волка ни корми, он в лес глядит!

— Да, вероятия много, что Зубовы принимали участие в убийстве. Но вообще, Катенька, все дело значительно глубже и тоньше, чем личные счеты. Видишь ли, Павел Петрович был человек с рыцарскими замашками. Австрия и Англия вероломно поступили с Россией, Павел и порвал с ними. Наложил эмбарго на английские суда, а это стоит денег. Затем он стал сближаться с первым консулом Бонапартом, с Францией. Вот Англия и расправилась с ним. Убийство императора Павла — дело Англии. Это — меч на английской веревке. И тут, пожалуй, твое предположение насчет Зубовых имеет резон. Ведь английский посол Витворт до высылки его из России пребывал в нежнейших отношениях с их сестрицей Ольгой Александровной. Он подыскивал исполнителей, тех, кто будет непосредственно убивать. В этом деле братья Зубовы могли пригодиться…

— Как это Пален недоглядел? — спросила Екатерина Ильинишна.

Михаил Илларионович только хихикнул.

— Палена голыми руками не возьмешь: хитер. Еще неизвестно: то ли недоглядел заговора, то ли сам участвовал в нем. Павел Петрович зря уволил Аракчеева: тот был бы при нем как цепная собака!

— Бедный Павел Петрович! — вытирая слезы, сказала Екатерина Ильинишна. — Еще вчера передал мне привет… Еще и полсуток не прошло, как он был здоров и весел, а теперь — все кончено! Несчастный император!

— Родная мать была ему мачехой, а судьба оказалась злей мачехи! — согласился Михаил Илларионович.

Екатерина Ильинишна встала:

— И как в жизни бывает, подумать только! Мы спим спокойно, а в двух шагах от нас, только через Фонтанку, творится бог знает какой ужас!

Екатерина Ильинишна махнула рукой и вышла из комнаты. А Михаил Илларионович продолжал ходить из угла в угол, думая о случившемся.

Еще не было девяти часов, а Михаил Илларионович, позавтракав и надев парадный мундир, направился в Зимний дворец. Он ехал заранее, чтобы разузнать подробности "апоплексического удара".

Выехав с набережной Невы на Царицын луг, Михаил Илларионович невольно взглянул на видневшуюся вдали кроваво-красную громаду Михайловского замка.

"Не помогли тебе, Павел Петрович, ни двенадцатифунтовые пушки, ни толстые стены, ни подъемные мосты, ни фридриховская муштра…" — подумал Кутузов.

К Зимнему дворцу со всех сторон спешили приглашенные и неприглашенные, в экипажах и пешком. Ехавшие уже не боялись, что встретят на улице "курносого".

Площадь перед Зимним дворцом была сегодня похожа на вагенбург[29]. На ней столпились кареты, экипажи, коляски, кибитки курьеров, верховые лошади полицейских и ординарцев. К главному подъезду тянулась длинная вереница карет. Пришлось ждать очереди, медленно продвигаться в толпе.

Над площадью висел немолчный гул голосов, слышались веселые возгласы, смех.

У полосатого черно-красно-белого фонарного столба, на котором желтел свежий листок манифеста, толпился простой народ.

Между каретами, на размешанном в грязь снегу, весело боролись чьи-то форейторы. Глядя на них, Михаил Илларионович вспомнил, как в день смерти Екатерины II здесь же, на площади, точно так же смеялись и шутили лакеи, а когда старик кучер пытался усовестить их, говоря: "Перестаньте, как не стыдно: царица померла!", то один из лакеев со смешком ответил: "И пора ей умереть! Столь поцарствовала. Хватит!"

Смерть царя никогда не печалила народ.

Мимо кареты Кутузова, громко разговаривая, медленно ехали ко дворцу гусар и конногвардеец, — должно быть, ординарцы.

— А ты сам видел, что умер? — спрашивал конногвардеец.

— Видал. Нас водили, показывали. Накрепко умер! — ответил гусар.

— И тогда вы присягнули?

— Да. Полковник спрашивает у меня: "Ну что, Иванов, теперь присягнешь императору Александру?" А я ему: "Не знаю, ваше высокоблагородие, лучше ли будет Александр, чем Павел, но делать нечего. Присягнем! Кто ни поп, тот и батька!"

"Правильно! — подумал Михаил Илларионович. — Умница гусар: еще посмотрим, какой-то получится император из этого балованного бабушкина "ангела".

Раздеваясь внизу, Михаил Илларионович встретил своего дальнего родственника — кавалергардского полковника Павла Кутузова. Он принимал участие в заговоре, был ночью вместе со всеми заговорщиками в Михайловском замке и теперь рассказал Михаилу Илларионовичу, как все происходило.

Катенька оказалась права: большое участие в заговоре приняла вся семья Зубовых — три брата и сестра, Ольга Александровна Жеребцова. У красавицы Ольги Александровны заговорщики собирались.