Как женить слона - Татьяна Веденская

– Можешь встретить меня у школы? Или ты сегодня занят? – спросила Варя, и в глазах ее мелькнула сталь – это была Гришкина черта.

– Сегодня я весь твой, – щедро бросил он, видимо, пытаясь компенсировать вчерашнее. – А тебя отпустят?

– Я еще в школе, – сказала дочь. – Мы могли бы поговорить после.

– Отлично! Я подъеду через час, – согласился он. – На нашем месте, да?

– Да, на нашем, – эхом ответила она и отключилась. Ловушка захлопнулась, а мышь, наверное, пошла чистить зубы и пить кофе. Варя стояла в середине кабинета, и руки ее сжались в кулаки.

– Что ж теперь? – спросил Григорий. Следователь собрал документы в папку, на которой уже стоял жирный номер будущего уголовного дела Гуляева. Наша фамилия стояла на нем тоже. Хорошее начало новой жизни.

– Сейчас выпишу постановление о задержании, и можно ехать, – и следователь плюхнулся в кресло с весьма довольным лицом. План, ему надо выполнять план.

Ровно через час Варя стояла около забора своей школы, уже опустевшей до следующего утра. Мы с Гришей и Алевтиной Ильиничной сидели в машине, припаркованной рядом – совсем как когда я пыталась вычислить, куда именно убежала моя дочь из школы на целый понедельник.

Теперь этот вопрос уже не представлял для меня загадки. Были проблемы куда серьезнее.

Сотрудники полиции сидели в другой машине, припаркованной чуть поодаль, так, чтобы перекрыть выезд машине Владислава Гуляева после того, как он въедет в ловушку. С другой стороны улица не имела выезда, была тупиковой. Его «Ниссан» цвета мокрого асфальта появился во дворе школы почти вовремя, Варя прождала не больше десяти минут. И все же – он опоздал. Я знала, что Гуляев скажет ей. Пробки, Кошка.

Какая, к черту, Кошка. Моя маленькая дочка, которая еще совсем недавно бегала по закрытому дворику в военном городке и прыгала по квадратикам классиков. Сероглазка, восторженно глядящая мне в рот в ожидании продолжения сказки о братьях-лебедях.

Что мы сделали не так, что какой-то молодой смазливый наглец так запал ей в душу? Или это участь всех родителей?

Владислав запарковал машину на пятачке, словно специально оставленном там, чтобы потом было легче отрезать ему путь к отступлению. Он вышел из машины и направился к Варе легкими шагами человека, чья совесть либо кристально чиста, либо сдана на хранение в депозитарий швейцарского банка. Вероятнее все же второе. Не может же быть так, что он всерьез не понимает, что делает?

Или может?

Варя стояла около забора, кутаясь в свою курточку – несмотря на яркое солнце по двору гулял ледяной ветер. Весна. Варвара не улыбнулась, не пошла навстречу, не отпряла. Она просто стояла и смотрела, как Владислав приближается неторопливой походкой, как ни в чем не бывало. Я видела его второй или третий раз. Смазливый мальчишка, явно самоуверен, доволен собой. Очень молод, хорошо сложен, чуть выше среднего роста. Просто парень – ничего больше. Таких миллионы. Почему именно он? А почему бы и нет. В пятнадцать лет ты любишь не потому, что твой герой лучше всех, а просто потому, что хочется любить. Так хочется выкрутить себе голову этим чувством, что ты готова полюбить костюм в тонкую полоску и любого, кому он придется впору.

Передо мной отец Вариного ребенка. Немыслимо.

И тут началось.

Глава 15,

в которой мы узнаем много нового и интересного, преимущественно о себе

Отчего-то я запомнила время, высветившееся на часах панели приборов, – 16:48. Такой невыносимо длинный день после невозможной ночи. И все мы, в двух машинах, как пантеры, чуть присевшие перед прыжком. Сердце стучало так, что я боялась стенокардии у свекрови. Мы вышли одновременно с полицейскими, когда Владислав почти достиг Варвары. Мы не хотели, чтобы он с ней разговаривал, и поэтому полицейские быстрым шагом бросились ему наперерез, отрезали его от нашей дочери – один вклинился между ними, другой остался стоять со стороны спины.

Григорий подлетел и оттолкнул Варвару в сторону, ближе ко мне.

– Что происходит? – спросил Владислав, все еще сохраняя на лице следы легкой улыбки.

– Ты как посмел, сосунок, прикоснуться к моей дочери! – крикнул Григорий, вызвав одновременную реакцию со стороны Варвары и со стороны полицейских.

– Папа, не надо! – крикнула Варя.

– Отойдите, пожалуйста, – сказали наши вежливые люди в штатском, и тот, который подошел к Владиславу со спины, строго покачал головой.

– Ты у меня будешь рыдать на нарах! – все же добавил Григорий, и Владислав побелел, как будто ему на лицо вдруг прыснули старой, еще советской «белизной».

– Что он несет? – спросил Владислав Варвару.

– Не смей с ней говорить, ты! – и Гриша бросился к парню. Только опыт и знания, говорящие о высоком профессионализме полицейского по имени Николай, спасли Владислава от кулаков моего мужа. Он кинулся к супругу и крепко схватил его за запястья.

– Не стоит. Позвольте действовать по закону, а то ведь может дойти до беды, – мягко сказал он. Григорий смотрел на Владислава и тяжело дышал, раздувая ноздри так, будто был быком на корриде. Я даже не уверена, что он слышал слова, сказанные ровным, нейтральным тоном. Он дернулся еще раз, но уже слабее. Затем сплюнул на уже покрытую нежной молодой зеленью землю и отвернулся.

– Отпускаю? – спросил его Николай.

– Отпускай, не трону я этого подонка, – пробубнил Григорий. – Много чести.

– Вы Владислав Гуляев, верно? – спросил Николай, повернувшись к молодому человеку. Владислав ничего не отвечал, только сверлил взглядом Варвару.

– А если нет? – агрессивно бросил Влад и склонил голову набок.

– Предъявите документы, – ответил Николай сухо, по-деловому и совершенно не удивившись такой реакции.

– Нет у меня с собой документов, – пожал плечами Владислав.

– В таком случае мы задерживаем вас для выяснения личности. По закону – до семидесяти двух часов, – вздохнул Николай. Влад застыл в задумчивости. Он поднес ладонь ко лбу и глубоко вздохнул, как от боли. Я могла бы поклясться, что он все еще был немного пьян, во всяком случае, с похмелья. Второй офицер чуть более жестким тоном добавил:

– Вы должны проехать с нами, гражданин Гуляев. Вот постановление о задержании, можете ознакомиться.

– Варя, иди с матерью в машину, – бросил нам Гриша, но дочь стояла как приклеенная. Я обняла ее за плечи и повела к нашему «Рено». Свекровь побежала за нами.

– Ну, ты и тварь! – крикнул Владислав Гуляев нам в спину. – Сука ты, Кошка! Тупая сука!

– Да как ты смеешь! – крикнул Григорий и бросился на Владислава. Я не поворачивалась, тянула дрожащую, как осенний лист, Варю к машине и не смотрела на место, где разворачивались основные события. Но было достаточно и того, что я слышала. Крики, сдавленные возгласы, ни с чем не сравнимый звук удара, вопль Владислава. На этот раз Николай решил не вмешиваться, и мой муж повалил Владислава на землю и нанес ему еще несколько ударов.

– Хватит, достаточно, – бросил ему второй офицер, и все стихло. Мы дошли до машины, я села на водительское сиденье, а Варвара забралась с ногами на заднее сиденье и положила голову на колени к бабушке. Та тоже сидела тихо, явно шокированная этой грубой разборкой. Не думаю, что ей часто случалось видеть своего сына в такой ярости.

Не так часто он получал в жизни настоящие поводы для первобытной мужской ненависти.

Даже через закрытые двери машины до нас доносились возмущенные крики Владислава. Я повернула ключ и включила радиоприемник. Монотонный голос ведущего радиостанции перекрыл происходящее снаружи. Мы старались не смотреть туда, но все равно увидели, как Владислав поднялся с земли и поднес ладонь к лицу, посмотрел на окровавленные пальцы, затем на Григория. Тот стоял рядом и с откровенным презрением смотрел на Гуляева, высоко подняв голову. Гриша был выше его и в лучшей физической форме, несмотря на возраст.

Затем мы невольно проследили за тем, как подавленный и потрясенный произошедшим Владислав был препровожден в машину к полицейским. Нет, его не скрутили, на него не надели наручники, он пошел за ними сам, ежесекундно трогая кончиками пальцев угол разбитой губы. Николай сел с Владиславом на заднее сиденье, и они уехали. «Ниссан» цвета мокрого асфальта так и остался стоять припаркованным на пятачке около выхода из школы. Могу представить себе, сколько раз Влад стоял тут, на этом самом месте, ожидая мою влюбленную дочь с уроков, чтобы отвезти куда-нибудь – на дачу, к друзьям или просто так, приятно провести время в машине.

Мы знали, что теперь уже ничего нельзя исправить или остановить, даже если бы мы захотели. Да мы и не хотели. Григорий вернулся к нам, я пересела на пассажирское место, и мы уехали.