Рикша - Лао Шэ

Сянцзы готов был заплакать. Как рассказать о своих страданиях, если каждое воспоминание рана в сердце? Хотелось излить душу, но с чего начать? Он ничего не забыл, ни одну обиду, хотя и не до конца понимал, что с ним произошло Придется, видно, рассказать всю свою жизнь.

Господин Цао, видя, что Сянцзы никак не может собраться с мыслями, сел и стал ждать, когда он заговорит. Сянцзы долго молчал. Наконец поднял глаза на господина Цао. Тот ласково кивнул и приободрил его:

– Говори, не стесняйся!

И Сянцзы заговорил. Он не собирался вспоминать все подробности, но затем решил, что это принесет ему облегчение и поможет самому во всем разобраться Каждый шаг доставался ему дорогой ценой, поэтому рассказывать нужно было по порядку, не перескакивая с одного на другое. Каждая капля пота, каждая капля крови были частицами его жизни, и не следовало ничего упускать

Он рассказал о том, как, приехав в город, брался за любую работу, как стал рикшей, накопил денег и приобрел коляску – и как потерял ее; рассказал все, вплоть до последних событий. Он сам удивился тому, как долго и с какой охотой он говорит.

Речь Сянцзы лилась свободно, словно сами события помогали находить нужные слова, полные искренности и печали, и каждое из них было ему необычайно дорого В памяти Сянцзы встало все его прошлое, и он говорил, говорил, не в силах остановиться. Ему хотелось раскрыть свое сердце. И чем дальше он рассказывал, тем легче становилось! Он говорил о своей мечте выбиться в люди и о своих злоключениях, о том, как он жил последнее время, обиженный, несчастный, опустившийся. Когда, наконец, он умолк, голова его была мокрой от пота, на сердце стало пусто, но это было приятно: он словно оправился после долгой болезни.

– Ты спрашиваешь моего совета? Сянцзы кивнул. Говорить он больше не мог

Собираешься снова возить коляску? Сянцзы опять кивнул.

– Выход у тебя один – скопить денег и снова купить коляску, а пока брать напрокат. Это, пожалуй, разумнее, чем занимать деньги под проценты. Но еще лучше жить у одного хозяина: еда и жилье обеспечены. Думаю, тебе стоит вернуться ко мне Правда, свою коляску я продал господину Цзоу, но можно взять коляску в аренду Согласен?

– Конечно! – Сянцзы встал. – А вы помните, что тогда случилось?

– О чем ты?

– Ну, когда вы уехали к господину Цзоу…

– А! – Цао улыбнулся. – Как можно об этом забыть! Зря я тогда всполошился. Уехали с госпожой на несколько месяцев в Шанхай, а можно было тут остаться; господин Цзоу все уладил. Впрочем, это в прошлом. Давай поговорим о другом: как быть с Сяо Фуцзы, о которой ты говорил?

– Еще не знаю…

Я вот что думаю: если ты женишься на ней, снимать комнату вам нет расчета; освещение, отопление на все денег не хватит. Лучше всего вместе устроиться на работу: ты – рикшей, она – прислугой! Но такое место трудно найти. Не обижайся, но сам скажи, можно на нее положиться?

Сянцзы покраснел, затем смущенно проговорил:

– Ей тогда некуда было деться. Вот и пришлось заняться этим делом. Но клянусь вам, она хорошая! Она не такая…

Его терзали самые противоречивые чувства, только он не мог их выразить. Многое хотелось сказать – не хватало слов.

– В таком случае, – нерешительно проговорил господин Цао, – придется устроить вас у себя. Все равно ты занимаешь целую комнату, так что с жильем вопрос решен. Не знаю только, умеет ли она стирать и готовить. Если умеет, будет помогать Гаома. У нас скоро появится еще ребенок, Гаома одной не справиться. Сяо Фуцзы я платить не буду, зато она сможет здесь столоваться. Как ты на это смотришь?

– Чего же лучше! – Сянцзы радостно улыбнулся.

– Но я должен прежде посоветоваться с госпожой…

– Будьте спокойны! Если госпожа станет сомневаться, я приведу Сяо Фуцзы, пусть госпожа на нее посмотрит!

– Вот и хорошо! Господин Цао тоже улыбнулся;

ему было приятно, что, несмотря на все злоключения, Сянцзы сумел сохранить благородство души. Я переговорю с госпожой, а через несколько дней ты приведешь Сяо Фуцзы. Если госпожа согласится, считай дело улаженным.

– Так я пойду, господин?

Сянцзы торопился сообщить Сяо Фуцзы радостную весть: на такую удачу он не смел и рассчитывать.

Сянцзы вышел от господина Цао часов в одиннадцать. Зимой это самое хорошее время дня. Погода была солнечная, на небе ни облачка. В сухом холодном воздухе далеко разносились выкрики торговцев, пение петухов, лай собак и еще какие-то высокие, тонкие звуки, похожие на крик журавля. Солнце пригревало, несмотря на мороз. Навстречу Сянцзы торопились пешеходы, пробегали рикши, подняв верх колясок, медные части их отливали золотом, медленно и важно шествовали верблюды, неслись машины, трамваи, а в небе кружили белые голуби; лишь деревья неподвижно стояли, словно замерли. Вокруг было оживленно и в то же время спокойно. Древний город шумел, жил своей жизнью, а над ним простиралось голубое небо, умиротворенное и приветливое.

Сердце Сянцзы от радости готово было выпрыгнуть из груди и взмыть, словно голубь, ввысь. Теперь у него будет все: работа, жилье, Сяо Фуцзы. Сбудется его заветная мечта.

День выдался веселый и ясный – только житель севера способен оценить такой денек. А когда человек счастлив, все окружающее кажется ему прекрасным. Сянцзы никогда прежде не видел такого ласкового зимнего солнца. Для полноты счастья он купил затвердевшую на морозе хурму. Откусил – и зубы заломило! Холод проник в грудь, успокоил. Когда Сянцзы доел хурму, язык его одеревенел, зато мысли словно освободились от пут. Ему казалось, что он уже видит свой прежний двор и бедную комнатушку, озаренную милой улыбкой Сяо Фуцзы. Будь у него крылья, он полетел бы к ней! Только бы увидеть ее – все прошлое будет разом зачеркнуто, и перед ним откроется новый мир!

Он спешил еще больше, чем когда шел к господину Цао. Тот относился к Сянцзы по-дружески. А Сяо Фуцзы доверила ему свою жизнь. Словно узники, освободившиеся из неволи, они смахнут слезы и, смеясь, пойдут по жизни рука об руку. Господин Цао взволновал Сянцзы добрыми словами, но Сяо Фуцзы для этого не нужно никаких слов. Он рассказал господину Цао всю правду, но Сяо Фуцзы он скажет то, чего не говорил никому. Она – его жизнь, без нее не может быть счастья! Стоит ли трудиться, чтобы есть и пить одному? Он должен вытащить Сяо Фуцзы из тесной каморки, они будут жить вместе весело и дружно, в теплой,, сухой комнате. Ради Сянцзы она оставит отца и братьев. В конце концов Эр Цянцзы сам может зарабатывать, братья тоже как-нибудь обойдутся: будут возить вдвоем коляску или найдут другое дело. А Сянцзы не может без Сяо Фуцзы. Он сам, его душа, его работа нуждаются в ней. И ей тоже нужен такой парень, как он…

Эти мысли подгоняли Сянцзы, он шел все быстрее. На свете много женщин, но такой, как Сяо Фуцзы, больше нет. Правда, он мечтал о непорочной девушке, но Сяо Фуцзы хлебнула горя и сможет лучше его понять. Деревенские девицы чисты и целомудренны, но им не хватает ума и души. А сам он? На его совести тоже немало грехов! Они подходят друг другу, как пара треснувших кувшинов, которые еще можно наполнить водой.

Ничего лучше не придумаешь! Сянцзы размечтался: он попросит у господина Цао плату за месяц вперед, купит Сяо Фуцзы длинный ватный халат, приличную обувь, а затем поведет ее к госпоже Цао. Сяо Фуцзы молода, хороша собой, умеет держаться, ее не стыдно показать людям. Госпоже Цао она непременно понравится!

Когда Сянцзы добрался наконец до знакомого двора, пот лил ручьями. Он взглянул на старые, покосившиеся ворота, и ему показалось, что он вернулся в родной дом, где не был много лет; ветхая ограда, сухой прошлогодний бурьян перед ней – все было дорого сердцу. Он вошел во двор и сразу устремился к комнатушке Сяо Фуцзы. Без стука распахнул дверь и тут же отпрянул: на нетопленном кане, уткнувшись в рваное одеяло, сидела незнакомая женщина средних лет. Сянцзы застыл в дверях.

– Что еще стряслось? Умер кто? – спросила женщина. – Ты чего врываешься в чужую комнату, не спросясь? Тебе кого?

Сянцзы не мог говорить. Он пошатнулся, ухватился рукой за дверь – трудно, ох как трудно так вот сразу отказаться от всех надежд!

– Я к Сяо Фуцзы…

– Не знаю такой! В другой раз спрашивай, а потом ломись в дверь! А зачем тебе Сяо Фуцзы? Может, лучше Да Фуцзы [19]?

Сянцзы еле добрел до ворот. Сердце его опустело. Он не знал, что делать. Но постепенно пришел в себя. Перед ним снова всплыл образ Сяо Фуцзы. Она заполнила все его мысли, завладела сердцем. Она стояла перед ним как живая, смеялась, звала… Но видение исчезло, и Сянцзы вернулся к действительности.

Пока ничего определенного не известно, можно надеяться на лучшее. Может быть, Сяо Фуцзы переехала, и ничего с ней не случилось… Он тоже хорош, ни разу не побывал у нее! Но угрызения совести не помогут. Наделал ошибок надо их исправлять. Прежде всего разузнать все, что можно.