Последний - Алексей Кумелев

Охранник с озарившим лицо внутренним умилением осторожно схватился за холодный металлический стержень лома, кажущийся нереальным миражом, странным образом возникшим в полутемном подвале. Когда пальцы плотно обвили круглый черенок, он резко выдохнул из себя скопившийся внутренний страх и неуверенность.

Глава 52

Поставленная на выложенный плиткой парапет домашнего бассейна восковая свечка горела ровным огнем, озаряя подвальную комнату. Прижавшиеся друг к другу жена и дочь вырисовывались в неестественном мистическом цвете, подходящем больше для осуществления какого-то запрещенного оккультного обряда. Сначала Дмитрия волновал этот слившийся воедино женский союз, изрядно подпитываемый обильными слезами. Но спустя некоторое время он здраво посмотрел на это с другой стороны. Теперь он усомнился в кажущейся на первый взгляд глупости женского сближения. Оно скрывало за видимой стеной мучительного безумия не видимую для внешнего созерцания женскую поддержку и помощь друг другу. Они выплескивали из себя чудовищный, не поддающийся восприятию, обжигающий страх, выходивший из них с перемежавшимися всхлипами, стонами, криками и морем слез. Мужчина в полной нерешительности стоял поодаль, наблюдая за столь мощным всплеском эмоций. «Пусть успокоятся». — через некоторое время сказал он сам себе, осознав, что на быстрый исход поединка здравого женского рассудка с пульсирующим ужасом не приходится рассчитывать. Сев на пластиковый стул, он погрузился в неспешную за последнее время череду размышлений. Они перенесли его на несколько лет назад, когда, отправляясь вместе с семьей в очередное заграничное путешествие, он предварительно заехал в одну из фирм, занимающихся бронированными сейфами и дверьми. По рекомендации торгового менеджера, вьющегося как пчела вокруг плодоносного нектаром цветка, в подвале установили стомиллиметровую стальную дверь с выходом сигнализации на пульт вневедомственной охраны. Ее мощные засовы были призваны надежно охранять небольшой сейф, вмонтированный в кирпичную стену подвала. Цена в одну тысячу двести долларов на сегодняшний день в цвете произошедших событий не выглядела чрезмерно огромной и разорительной. Тем более толщина двери гарантировала абсолютную защиту от вырвавшихся из многолетнего заточения многочисленных толп оживших покойников, о чем даже и не подозревала торгующая компания. По измученному лицу автомобильного бизнесмена пробежала никем не замеченная искорка радостного блаженства, когда он по достоинству оценил дорогостоящую стальную дверь, закрывающую вход в подвал. Свеча догорала полуторасантиметровым огрызком, когда обессиленные от слез и истерики женщины немного успокоились. Внезапно наступившая тишина заставила Дмитрия вернуться обратно в реальный мир. Наталья опухшими от слез глазами смотрела на дочь, обвившую ее тонкими ручками. Столько переживания, любви, страха за своего ребенка он никогда в ее взгляде не видел.

— Наташенька, любимая моя, — на пониженной ноте затянул муж, встав со стула, — не беспокойся, все хорошо. Они нас не достанут. Не беспокойтесь, мои любимые девочки, — закончил он недлинный монолог и жадно обхватил руками самых близких на всей планете женщин. Объятия были недолгими. Только крепкие мужские руки легли на сгорбившуюся спину Натальи, она отбросила их, будто они источали весь жар пламенного ада. Дмитрий непонимающе уставился на жену. Жена подняла заплаканные глаза вверх, а когда их взгляды встретились, стыдливо опустила взор вниз. Глава семейства потупил глаза, бессознательно повторив путь женского взгляда. В следующий момент он просто застыл, словно вся кровь разом превратилась в разрывающий непрочные сосуды лед. За свисавшим концом черной кожаной куртки обозревался абсолютно обнаженный нижний мужской торс. Он за секунду скрестил руки, подражая футбольным защитникам перед ударом штрафного мяча, и короткими шажками попятился обратно. «Как так, этого не может быть! Боже, какой я болван! Какой я кретин, явиться голым в свой дом». Его лицо жарко вспыхнуло и приобрело пунцовый оттенок, утонив в нем мужественный вид. Но, впрочем, угасающее пламя свечи, трепыхавшееся огненными крыльями, спасло неверного мужа от вероломного, прилюдного сгорания в костре стыда. Голый человек осторожно сел на пластиковый стул, впервые за последнее время почувствовав пятой точкой холодной и неудобный каркас сиденья. «Неужто я все это время был полностью раздет?» — задал он себе немой вопрос, погрузившись на некоторое время в пучину воспоминаний. Вырванные кадры, выстроившись в ряд, забегали перед глазами, напоминая о жутких и кошмарных сценах, произошедших сегодняшней ночью. Они были нереальны и больше смахивали на плод фантазии больного человека. Медленная и тщательная реконструкция воспоминаний ночи привела к неутешительному выводу, которого он больше всего боялся. Обнаженный мужской торс несколько скрывала кожаная куртка еще с загородной базы. «Боже мой! Я бегал, словно ощипанная курица, на глазах у многих!» — чуть не вслух вскрикнул он, покрывшись новой порцией багровой краски. В этот момент он ощутил что-то теплое и необычайно легкое, спикировавшее ему на колени.

— Надень, — холодно приказала Наталья и небрежно, с явным признаком появившейся брезгливости, бросила ему махровое полотенце. Дмитрий великодушно одарил ее благодарным взглядом, заворачиваясь в мягкую ткань.

— Я слушаю, — тоном, не подлежащим оспариванию, произнесла женщина, впиваясь хищным, голодным взглядом зверя.

— Да это, при борьбе с этими уродами потерял, — неубедительно принялся оправдываться мужчина. — Там знаешь, какая заваруха была. Толпы, толпы зомби и океаны крови. Он живо рассказывал, помогая жестами представить чудовищную картину ночного апокалипсиса. Он прекрасно понимал, что это была единственная спасительная нитка, способная вытянуть его из грязи лжи и измены. — Мне чудом удалось вырваться из этого кромешного ада. Вот так, — по-театральному ярко закончил муж свой рассказ.

— А это, наверное, когда на березу упал, — выслушав его, ожила женщина и сняла с его груди два засохших зеленых березовых листка. Они стали неоспоримыми уликами, уличавшими во лжи. — Ты знаешь, я устала, — жестким тоном, задевающим душу, продолжила Наталья. — Я устала от того, что тебя нет дома. Я устала от твоего постоянного вранья. Я устала от твоих измен. Я устала, — завершила она. Эта короткая и лаконичная фраза, вылетевшая из женских губ, взорвалась страшной бомбой в мужской душе, оставив после себя пугающее чувство неизвестности. — Нам нужно расстаться, — чуть погодя еле уловимо произнесла жена, окончательно утвердив суровое решение.

Глава 53

— Эй, кто-нибудь есть дома? Ау, люди! — настороженно поинтересовался Константин, входя в открытую дверь. Лампа настенного бра освещала узкий коридор, переходивший в комнату. Полированный шкаф цвета темной ольхи, занимавший половину пространства коридора, был открыт. Из него неряшливо свисала вниз верхняя одежда хозяев, отчего создавалось впечатление, будто они в какой-то сумасшедшей спешке одевались, нервно отбрасывая ненужную одежду. — Ау, кто-нибудь, отзовитесь, — настойчиво потребовал нежданный гость. Вопрос пролетел по одинокому коридору и скрылся в комнате, подтвердив уверенность, что жилище необитаемо. Молодые люди переглянусь и, встретившись взглядами, поняли, что думают об одном и том же. — Ну че, пошли, посмотрим, — предложил негласный вожак, переступив порог квартиры. Пройдя коридор, они вошли в единственную комнату, в которой царил не меньший беспорядок. Одинокий сервант, стоящий в углу, был похож на монстра, прилетевшего из другого мира. Несколько выдвинутых до упора полок выглядели как раскрытые в предвкушении пищи хищные челюсти. Пол устилали разбросанные бумаги и документы. Раздвинутый диван совместно с отброшенным в сторону одеялом подтверждали мысли о странном и очень непонятном исчезновении хозяина или хозяев квартиры.

— Оба-на, смотри, видеодвойка! — радостно пропел Василий, пальцем указывая на пластиковое творение одной из японских фирм. Не оставив времени для сомнений, он стрелой устремился к объекту вожделения. Одним движением, словно паук, набрасывающийся на жертву, мародер обнял продукт японской инженерной мысли и, развернувшись, понесся в свое логово, находящееся несколькими этажами ниже. Юноша не бежал, а, подобно быстроходному автомобилю, не разбирая дороги, несся вниз-по лестничным клеткам, пока наконец не влетел домой. Только мысли о возможности еще чем-нибудь поживиться в брошенной квартире заставили его с трудом разжать пальцы рук мертвой хваткой сдерживающие черный пластмассовый корпус. Константин деловито рылся в отрытых ящиках, когда запыхавшийся напарник ворвался в комнату.

— Ты это, там посмотри, — с тонким намеком на приказание, прозвучавшим в его голосе, попросил вожак и кивком головы указал на кухню. Василий беспрекословно подчинился, оставив напарнику возможность с упоением рыться в бумагах и документах хозяина квартиры. «Мое, мое, все мое!» — билась, как пташка, желающая вырваться из сковывающей тесной клетки единственная мысль внутри Василия. Его глаза, подобно сумасшедшим мячикам, скакали в разные стороны, обстоятельно рассматривая находившиеся в квартире предметы и вещи. Его руки то и дело жадно тянулись от одной вещи к другой, щедро выложенной перед ним. Сколько бы он сейчас отдал за возможность получения еще пары или даже нескольких пар рук с крепкими пальцами, чтобы забрать все, что ему причитается. Он остановился, в его быстро блуждающем взгляде высвечивались яркие цифры стоимости вещей, на которые попадал оценивающий взгляд. Очень скоро цифры, сбившись в хоровод, заплясали перед глазами, заставив на секунду отвести очумевший взор от притягательной чужой собственности. Неуемное желание обладания всеми этими предметами оказалось настолько дьявольски сильным, что полностью поработило его, безвозвратно стерев в его разуме остальные мысли и желания. После долгих и мучительных рассуждений он сделал выбор, остановившись на небольшом радиоприемнике, возвышавшемся над холодильником, и столовом фарфоровом сервизе, занимавшем часть полки кухонной стенки. Спустя некоторое время они, как и многие другие предметы, сменили место жительства, перебравшись в жилище грабителя. Юноши встретились в прихожей, когда, как загнанный конь, тяжело дышавший, Василий в пятый раз поднимался в брошенную квартиру.