Дорога без возврата - Ма Лернер

- Я рад, - сказал я серьезно и присев на корточки рядом с ней, тем же жестом положил руку на голову. - Ты мне нравишься. Твоя кровь - кровь Клана, отныне ты одна из нас, другого пути для тебя нет. Только скажи честно, почему ты не хочешь жить в своем роду.

Она явно усмехнулась, так что удовольствие было написано на морде.

- Тебе много еще предстоит узнать о Народе. У нас есть свои традиции, для таких как я. Среди соседей есть только одна семья настоящих кошек и старшая никогда не потерпит меня без смертельного боя в прайде. Слишком я сильна, - гордо заявила Мави, - хотя еще не вошла в возраст. Все самцы будут бегать за мной, когда придет срок и она останется в хвосте тоскливо завывая.

Очень захотелось сказать ей, что это излишнее хвастовство, но я на всякий случай прикусил язык.

- Можно уйти к другим, но ты мне понравился. Тебя можно приручить, - она бы точно засмеялась, если бы могла. - Я пойду к лесу, посмотрю, что там делается. И не забудь, - наставительно сказала она, - на ошейнике должен быть знак моего Клана. Лучше сделать еще один - новый.

Назад мы шли уже не скрываясь, тащить полсотни перегруженных добычей телег по лесам было глупо, и отряд нагло двигался по дороге. Две сотни постоянно сменяясь, охраняли трофеи. Коней было мало и пришлось почти всех местных низкорослых кляч запрячь в телеги. Лошади, захваченные каждым из участников набега, принадлежали по закону лично ему, поэтому, сгоняя их к месту общего сбора, воины старались удерживать своих лошадей отдельно от других, чтобы не спутать, где чьи. И только хорошо их рассмотрев и запомнив, позволяли согнать в общий табун и продолжить путь домой.

Любой оборотень, лишь окинув взглядом табун до сорока животных, мог зафиксировать в памяти внешность каждой лошади и в дальнейшем безошибочно узнавать каждого коня. Крайне редко случалось так, что между членами отряда возникал спор относительно какого-то коня. Это было глубокой тайной для меня, даже при наличии абсолютной памяти, как они умудрялись так точно запомнить и по каким именно признакам.

Остальные сотни, рассыпавшись по всей округе, жгли мелкие поселки и убивали всех встречных и не успевших сбежать орков, не разбирая возраста и пола. Поначалу мне было не очень приятно видеть очередные трупы, но благодаря своему положению я мог не участвовать в подобных развлечениях и старался не обращать внимания на буйное поведение своих соратников. Впрочем, с самого начала мы шли с ответным визитом и винить в происходящем оборотней не стоило. Просто как всегда убивали одни, а страдали за это совсем другие.

Множество дымов от пожарищ тянулись вверх днем, и ночью небо озарялось огнем. Большие поселки мы обходили, не желая терять время. Однажды на нашем пути попыталось встать местное ополчение в количестве двухсот-трехсот зеленых, вооруженных рогатинами и разными дубинками с топорами, но было стоптано в считанные минуты. Конечно, убить можно чем угодно, но надо еще уметь это делать. Здешние орки были не профессионалами, а обычными охотниками, рыболовами и земледельцами.

Это должно было привлечь внимание, но избежать его после моего номера все равно бы не удалось, уничтожение Святилища послужило для всей округи достаточной причиной нас ловить, и никто не удивился, когда прибежала Мави и доложила, что впереди скапливаются отряды зеленых. В лесу нас бы перебили достаточно просто, конница там теряет свои преимущества в скорости и маневренности, поэтому, найдя ближайшее большое поле, отряд встал, занимая позиции на небольших высотах, прикрытых с одного из флангов оврагом, а с другого мелкой речкой.

Все мои воины пересели на своих лучших отдохнувших скакунов, отправив второго в тыл. Некоторые водили с собой и по десятку, пересаживаясь с уставшего на свежего и совершая огромные переходы, таким образом, но в нашем отряде больше двух-трех не было ни у кого. Народ подобрался все больше бедный или молодой, еще не заработавший громкого имени и больших богатств. Во все времена находилось несколько энергичных юношей, которые сами выбирали за кем идти, избегая старых давно спаявшихся отрядов. Они собирались в свои стаи и выбирали своих вожаков, но чаще всего жили не слишком долго.

Стоя на виду, мы приглашали орков к бою. Если бы у них был умный командир он бы дождался пока мы не начнем голодать и просто вынуждены будем спуститься и войти в лес, но я сделал ставку на общее для оборотней и орков желание героически победить в бою, заслужив славу и не ошибся.

Часам к одиннадцати из леса стали выползать толпы зеленых, на приблизительный взгляд не меньше 2-2,5 тысяч и строиться в подобие фаланги. Что орки, что оборотни, следовали обычной тактике, отработанной веками. Недаром я весь поход беседовал с ветеранами, пытаясь вытащить из них подробности прошлых сражений. Не смотря на вроде бы страшную кровожадность обеих сторон, армия в пару тысяч считалась большой, а про десятки тысяч участвующих в бою никто не слышал даже в преданиях. В отличие от оборотней, которые при нужде брались за оружие все и неплохо им владели даже не участвующие в междоусобных стычках, орки были скорее похожи на средневековых германцев или славян.

Общего государства не было, а земли делились на совершенно независимые отдельные районы, связанные между собой различными союзами и родственными узами. Главную силу представляли из себя конные дружины вождей, одетые с головы до ног в деревянные доспехи, сделанные из небольших кусочков обработанного дерева, которые перекрывали друг друга и по прочности не уступали железным. Даже кони у них были прикрыты такими накидками. Несколько таких доспехов мы везли в качестве трофеев и я убедился, что они более легкие, чем наши стандартные кожаные куртки, обшитые железными бляхами, но не хуже держат удар. Они всю жизнь воевали, обучаясь с раннего детства и нередко передавая умение и опыт по наследству.

Эти профессионалы составляли только малую часть войска. Большинство было народное ополчение, встающее в строй только в случае большой опасности и не имеющее очень дорогих по местным меркам коней. Вооружены они были копьями и легкими луками, но вот так, при трехкратном превосходстве и в плотном строю прошибить фалангу, можно было только большой кровью.

Ястерб молодцевато выехал вперед и начал крутиться перед строем противника, что-то крича. Слышно издалека не было, но это тоже входило в ритуал сражения. Вначале должны были встретиться поединщики. Через несколько минут строй орков раздвинулся, пропуская всадника. Какое-то время они говорили, привычно оскорбляя друг друга. Как настоящая ругань это не воспринималось никем. Так, для разогрева. Потом зеленый наклонил копье и устремился в атаку. У Ястреба было преимущество в подвижности, у тяжеловооруженного орка в таранном ударе. Поэтому они некоторое время крутились на небольшом пятачке. Оборотень ускользал от копья, но достать противника тоже не мог. Потом он поймал противника на инерции и подскочил вплотную, взмахнув саблей.

Болельщики за моей спиной радостно взревели. Орк неожиданно бросил копье и выхватил из петли на поясе булаву. Они ударили одновременно, но зеленый свалился с разрубленной головой под копыта коней, а Ястреб повернувшись в сторону молчащего строя врага в очередной раз что-то проорал, повернулся и шагом поехал в нашу сторону. Только оказавшись за спинами своих товарищей, он свалился в обморок. Все правое плечо у него было разбито в кашу. Я оглянулся на Черепаху и ткнул пальцев в его сторону. Она кивнула и понеслась проверить.

Две сотни всадников одновременно сорвались с места и понеслись в сторону орков, на ходу осыпая их стрелами. Битва началась. Роли были расписаны заранее и все знали, что делать и по какой команде.

Строй ощетинился длинными копьями, но атакующие вовсе не стремились врезаться в стену щитов. Несясь вдоль фаланги, они беспрерывно обстреливали ее с дальнего расстояния. Легкие охотничьи луки орков не добивали до всадников, зато в их строю под непрерывно падающими стрелами появилось множество убитых и раненых. Как только стрелы в колчанах стали подходить к концу, сотни развернулись и стали уходить к нашему лагерю и их сменил второй отряд. Орки не выдержали и на флангах пошла в атаку тяжелая кавалерия, прикрывая пехоту.

Не принимая боя, оборотни рассыпались и стали отступать. Несколько не слишком проворных, не успели выскочить из-под удара и мгновенно исчезли под копытами, но и атака оркских дружинников потеряла энтузиазм при подъеме наверх на холм и при виде вбитых в землю на их пути обрубков стволов деревьев и телег, преграждающих путь. Попав под одновременный обстрел нескольких сотен стрелков, они развернулись и отошли к своим.

Черепаха подъехала и встала за моей спиной.

- Ну?

- Он сделал.

- Жить будет? - с досадой спросил я. - Что сделал я и не сомневался.