Электрические сны - Виталий Вавикин

И после, когда история Мэрдока подошла к концу, глядя в глаза Белинджера:

– Так значит, я не ошиблась? Значит, помимо жизни моего мужа ты хотел забрать и жизнь этого мальчишки?!

– Не совсем, – сказал рыжеволосый робот.

– Что?

– Это я, – прошептала Квое, но Файоли ее услышала. Лицо ее побелело. Мысли спутались, отказываясь понимать услышанное.

– Что значит «это ты»?

– Это я убила вашего мужа.

– Нет, – Файоли сжала кольт так сильно, что он едва не выскользнул из ее рук. – Нет, – она нацелилась на Квое, снова на Белинджера и снова на Квое. Мышцы начинало сводить от напряжения.

– Она врет, – сказал Белинджер. Файоли почти нажала на курок. Почти.

– Так кто же? – она подумала, что может убить их обоих.

– Но что это изменит? – спросил рыжеволосый робот.

– Что?

– Ты хочешь убить их, но от этого никому не станет лучше.

– Ты просто робот!

– Верно, как и тот, что стоит за твоей спиной и направляет твою ярость. Почему-то ты слушаешь его, но не хочешь слушать меня.

– Он был моим мужем!

– И твой муж хотел убивать людей? Сомневаюсь.

Файоли обернулась и посмотрела на своего робота.

– Персибал? – спросила она. Киндрид молчал, опустив голову.

Вечер был звездным.

– Ты уверена, что хочешь улететь? – спросил Кейн. Квое кивнула. Он обнял ее и попытался поцеловать.

– Не стоит, – Квое осторожно отстранилась.

– Так ты снова с Белинджером?

– Угу.

– А как же Пэм?

– Переживет.

– Переживет… – Кейн нахмурился, словно пробуя это слово на вкус, как хорошее вино, проверяя его букет и качество урожая. – Переживет, – он громко рассмеялся. – Черт! Придется теперь ловить форель одному!

– Ты не будешь ловить форель один, – Квое улыбнулась ему. – Никогда не будешь.

Она села в свой флайер и полетела на восток города.

– Подумай хорошо, что делаешь, – сказал с заднего сиденья робот голосом ее матери.

– Я уже подумала.

Спустя четверть часа Квое вошла в зал космопорта. Святой отец Смейдж позвал ее за свой столик.

– Пришли проводить своих? – спросила его Квое.

– Пришел проводить вас, – улыбнулся священник. Небольшая компания молодых людей в миссионерских платках о чем-то мило беседовала за соседним столиком.

– Белинджер и Мэрдок еще не приехали? – спросила Квое.

– Пока нет, – сказал священник.

– Думаете, они появятся?

– Не знаю, – признался он. – Пусть дух укажет им, как вести себя. Ибо каждый должен нести свое собственное бремя.

Они стояли у могильного холмика на планете 1142. Белинджер, Квое, Мэрдок и его робот.

– Так это и есть та блондинка? – спросил Мэрдок, разглядывая старую фотографию на деревянном надгробии. – Ты привела меня к мертвецу?! – он рассмеялся.

– Это не ее могила, – сказал рыжеволосый робот. – Местные дикари верят, что если оставить у могилы что-то принадлежащее любимому человеку, то дух усопшего будет заботиться об этом человеке, как о собственном родственнике.

– Так значит, она еще жива?

– Может быть, – рыжеволосый робот смотрел, как теплый ветер колышет белые цветы, посаженные на могиле.

– Получается, это еще одна твоя шутка? – спросила его Квое.

– Нет.

– Тогда почему мы здесь?

– Потому что это моя могила.

– Твоя?!

– Не спрашивайте как. Это долгая история, да и к тому же не ваша.

– Но ведь ты сама привела нас сюда!

– Да. И отсюда теперь каждый из вас пойдет своим путем. – Робот смотрел на них зелеными глазами. Такими человечными глазами. – А я останусь здесь. И не спорьте. Так и должно быть, – рыжуха шмыгнула носом. – Мэрдок? Могу я попросить об одолжении?

– Конечно.

– Отведи меня к одной семье. Ненадолго. Я просто хочу посмотреть…

Озеро. По зеркальной глади плыли далекие белые облака. Хью сидела на старом причале, опустив босые ноги в теплую воду и время от времени кричала темноволосому мальчугану, чтобы он не заплывал далеко.

– Как она выросла, – прошептала рыжуха.

– Это твоя дочь? – спросил Мэрдок.

– Неважно. Давай просто постоим немного и посмотрим.

Мэрдок встретил Лейлу в одном из местных баров спустя год. Она сидела за дальним столиком. Одна. И вливала в себя стопку за стопкой.

– Привет, – сказал Мэрдок.

– Чего тебе? – сказала она. Он сел за ее столик и рассказал свою историю.

– И что стало с этим роботом? – спросила Лейла.

– Не знаю. Он просто лег рядом со своей могилой и отключился. А когда мы пришли, чтобы его похоронить, никого уже не было. Только старая могила с твоей фотографией – и все.

– Забавно, – Лейла улыбнулась. – Я тоже иногда прихожу к той могиле.

– Так ты знала моего робота?

– Да, но прихожу из-за той, которая похоронила его там.

– Дикарка?

– Да, дикарка. – Лейла выпила еще и рассказала, как они расстались. – Наверное, это моя кара за то, что я такая сука.

– Ты не сука, – сказал Мэрдок.

– Откуда ты знаешь?!

– Просто знаю и все. К тому же если бы не ты, я бы никогда не оказался здесь. И не только я. Так что хочешь ты или нет, но считай, что мы обязаны тебе.

– Забудь.

– Ты покраснела.

– Что?

– Твои щеки покраснели.

– Просто жарко.

– А по-моему, ты просто смутилась.

– Послушай, меня только что бросила моя любовница! Думаешь, мне есть дело до пары неудачников, которых я знать не знаю?! Да я в жизни не делала никому ничего хорошего!

– Ты всех ненавидишь или только себя?

– Пошел к черту!

– Да я уже был там.

– Что?

– Думаю, мы все уже там были…

Глава третья

Стройность. Порядок. Идеальная формула. Каждое уравнение должно быть решенным, иначе в нем нет смысла. Иначе оно – всего лишь парадокс. Но парадоксам нет места в этой системе. В твоей системе. Поэтому ты вводишь переменные, дополнительные значения, промежуточные функции – все, что вернет стройность и порядок созданному тобой миру. И никаких случайных событий! Потому что случайность – это результат неполной информации. Но если знать все факторы, то предсказать можно любое событие. Подбросим монету. Теперь учтем силу толчка, форму монеты, закон сопротивления воздуха и другие факторы, определяющие закон движения, и получим точный результат, какой стороной упадет подброшенная нами монета.

Идем дальше.

Функция жизни. Принимаем в учет отсутствие неизвестных. Добавляем переменную. Видим роботов с памятью родственников – все закономерно. Видим робота с памятью постороннего человека – это и есть переменная. А время ее появления – это ее рождение…

– Помнишь моего отца? – спрашивает робот своего хозяина.

– Я не могу быть один, – говорит Диас. – К тому же Хью нужна мать.

Теперь собираем воедино все, что проистекает из этого, вплоть до планеты Далеких Границ. Анализируешь полученные данные и посылаешь за погибшим роботом своего агента. Требуется лишь блок памяти. Лишь информация. И… Робот погиб – робот воскрес.

Лифт падает, создавая парадокс идеальной формулы. Закономерность нарушена. Используешь полученную переменную.

– А вот разбирайся сам! – хихикает робот.

– Понятия не имею, кто она такая! – говорит Мэрдок Марсии…

Система рушится – система стремится к порядку. Возвращаешься к закономерности. Видишь робота с памятью родственника.

– Я всегда любил тебя, – говорит робот.

– Это безумие! – говорит Файоли и тихо плачет…

Теперь отчет и три варианта.

– Значит, Борк решил заняться Белинджером? – спрашивает Квое.

– Тебя это беспокоит? – спрашивает Кейн.

– Нет, – говорит Квое.

– Гильотина висит над каждым из нас, – говорит Кейн…

И снова назад. «Жизнь (а возможно, и любовь) сильнее того, что она создает, но никогда не сильнее того, что создает ее», – так, кажется, писал Желязны в одном из своих рассказов. Вот и на этом временном отрезке происходит нечто подобное. Любовь и жизнь. События и последствия. Факторы, факторы, факторы… И старый кольт ждет своего нового владельца. Контролируемое попустительство. Упорядоченный хаос.

– Так ты тоже считаешь, что происшествие с лифтом не было несчастным случаем? – спрашивает Мэрдок.

– Знаю, – говорит робот.

И функция начинает стремиться к порядку.

– Ты не нужна Борку, – говорит Кейн.

– А кто ему нужен? Белинджер? – спрашивает Квое. – А кто потом? Ты? Я? Все это неправильно…

Да. Именно так. Каждая прямая ограничена в пространстве. Как и жизнь. Как и работа. И переменная становится надеждой, шансом изменить будущее, которого бы не было, если бы ты не приоткрыл на мгновение его завесу.

– Расскажи ей про Мэрдока, – говорит Квое.

– Что ей рассказать? – спрашивает робот.

– Расскажи про его жизнь. Про его жену. Про его ребенка. Расскажи о том, что его ждет здесь и как он может избежать этого.

И даже святой отец Смейдж имеет свое определенное значение, свой изученный фактор воздействия. И робот упорядочивает уравнение, ведомый желанием еще раз увидеть то, что ему действительно дорого. А после уходит, чтобы вернуться, но уже в другой истории, и повторить то, что однажды дало результат. Формула доказана. Формула работает. Лифт может не падать, чтобы упорядочить идеальное уравнение. И жизнь, как и прежде, не имеет никакого значения. Лишь переменная. Лишь твое детище, рожденное в хаосе, но создавшее порядок. И все это просто цифры, формулы, вычисления. И все это просто жизнь. Так что бросай монету и пытайся угадать, какой стороной она упадет. Вдруг получится…