Лунный вариант - Федор Березин

Круглый обрезок Луны резко сменил очертания. Это было не медленное изменение ландшафта в ста километрах внизу, это было что-то новое. Черная угловатая тень перекрыла весь проем выхода. Его едва не захлестнула новая волна паники, ударившая молнией, ибо на одно короткое мгновение он решил, что в люковую полость действительно что-то лезет. Затем, за неимоверно малую долю секунды, мозг нарисовал картину запираемого кем-то люка. Кем? Сейчас это не имело значения, но ясно было, что это злобное, коварное нечто, стремящееся уничтожить всех людей в окрестностях Луны. Однако хлебнувшая кислорода, пробудившаяся инженерная жилка Владислава Николаевича с брезгливостью и с некоторым удивлением, пройдясь бульдозером по извилинам, сдвинула всю эту надуманную шваль прочь. Внутренне холодея, Волков догадался, что это за штучка, закрывающая ромбовидным телом лунные кратеры. Это был вожделенный, просвинцованный ящик с Аномалией!

Его черное тело перестраивало конфигурацию и, кажется, меняло размеры. В сторону уменьшения! О чем это говорило закаленному в математике уму? Ящик покинул капсулу и двигался назад, к Луне! Он даже размахивал притороченными ремнями, словно руками, приветствуя одурачившую космонавтов Селену.

Инстинкты пилота едва не дернули Владислава Волкова вперед, но жесткий инженерный разум остановил. Он бы неминуемо застрял в преодоленном ящиком люке, и, значит, требовалось снова произвести сдувание скафандра. А время уходило безвозвратно: ничто в лишенной сопротивления среде не мешало Аномалии двигаться абсолютно прямолинейно. Однако Волков заставил себя действовать правильно и четко. Сейчас, подобно саперу, он не имел права на ошибку: у него было всего пятнадцать метров троса – своеобразный боевой радиус. Конечно, интересно бы узнать, какая толика кислорода оставалась в баллоне, но на это не хватало времени. Да и вообще, в данной ситуации такая суматоха являлась совершенно излишним любопытством.

Он сдул скафандр, наполнил легкие и изо всех сил оттолкнулся ногами. Ему требовалось вписаться в люк идеально, как при нырянии с вышки, только ставки здесь были гораздо выше.

Глава 14

Азбука Морзе

Сообщение было простым: «Юрий Алексеевич! Говорит ЦУП! Это не галлюцинация! К вам направлена помощь! Связь с вами односторонняя! Мы надеемся, что вы читаете текст!» Поскольку сообщение повторялось многократно, Гагарин мог прочесть его несколько раз кряду. Причем с любого места. Например, в первый раз он прочел его с середины.

Разумеется, текст передавался посредством азбуки Морзе.

Далее следовала инструкция «что делать». Ему рекомендовалось влезть на переднюю подножку «Лунохода-2» (кстати, когда-то этот узел и изобретался для использования луноходов в качестве передвижных тележек для покорителей Селены) и ждать, когда машина повезет его «куда следует».

«Интересно все-таки куда?» – подумалось Гагарину. Может, стоило действительно выполнить новое задание. Сущий идиотизм! Мало того что он был приговорен умирать на Луне, так еще должен умереть круглым дураком. Чудное зрелище предстанет перед будущими исследователями через десять, а может, через тысячу лет. Первый гражданин Вселенной, сошедший с ума и пытающийся использовать испорченный луноход в качестве такси.

Но уж если это была галлюцинация, то уж чрезвычайно сложная. Ею бы сильно заинтересовались космодромные медики.

Может, стоило попытаться выполнить распоряжение?

Глава 15

Бросок

Им некогда было не то что любоваться окрестностями, а даже учиться ходить, привыкая к урезанному тяготению. И осматривать эти – с объективной точки зрения столь скучные, интересные только благодаря местонахождению – окрестности им также было абсолютно некогда. Но они все же делали это. Вынуждены были делать. По крайней мере те, что находились от них в заданном азимуте, в направлении незнакомого русскому глазу созвездия Циркуля. Так себе, кстати, созвездие, без особых визуальных и даже космографических изысков.

Зрительные перспективы на Луне смазаны, хотя, по идее, из-за высосанного эонами воздуха должны иметь фотографическую четкость. Однако именно эта четкость сбивает с толку привыкшее к атмосфере зрение. А еще контрастная обрезка света и тени, без всяких полутонов и плавности переходов. И не забудем многослойный, пусть и из хорошего пластика, шлем, светофильтры, дырчатую противосолнечную пластину, зеркальное забрало, скованную подвижность головы, микрофоны, шланги и прочее торчащее внутри оборудование. Ну и, конечно, сам срезанный малостью планеты горизонт. В общем, есть некоторые сложности в осмотре расстеленной впереди и не тронутой хозяйственной деятельностью человека равнины.

Однако они заметили его почти сразу. Как же иначе, наши глаза еще в дообезьянью эру приучены реагировать на движущиеся объекты. А для местных условий это более чем уникальная вещица. Тем более луноход, а не какой-нибудь бьющий стремительнее пули метеор.

Вообще-то лунный экипаж двигался достаточно медленно, его электрические моторы не предназначались для скоростных треков. Тем не менее на фоне статичности лунной равнины это было визуально зримое чудо. Кстати, из-за добавочного веса в виде облаченного в скафандр человека колеса машины совсем не утонули в пыли и уж тем более не вывернулись из осей. Советская космическая техника обладала изрядным запасом прочности. Но, честно говоря, сколько тот человек весил в условиях Луны? И если даже для космонавтов-спасателей кросс «Лунохода-2» казался черепашьим шарканьем, то поверьте, для тех, кто на Земле, это было воистину скоростное ралли. Они никогда, даже на «лунодроме» под Симферополем, не гоняли «Ходока» в таком темпе. Тем более с дополнительным грузом, тем более с неизвестным количеством поломок и еще тем более с неисправными обзорными камерами – то есть наудачу.

Там, около Черного моря, поблизости от курорта Евпатория, в зале управления не в шутку потел за пультами экипаж восьмиколесного инженерного чуда. После той великолепной подсказки лейтенанта-водителя Габдухая Латыпова еще кое-что из узлов машины удалось восстановить, так что работать было с чем. Однако нормальной двухсторонней связи все-таки добиться не удалось. То, что Гагарин находится сверху – «на броне», – можно было только предполагать, но что еще оставалось? И дело обстояло даже хуже. Вот сейчас как они могли реально убедиться, что их машина вообще куда-то движется? По перемещению доводящей бортовую информацию антенны? Но она работала в дециметровом диапазоне. На такой дальности ее вынос даже за пределы кратера Лемонье абсолютно ничего бы не изменил. И, само собой, мизерное смещение «Лунохода-2» не давало никакой доплеровской добавки, по которой получилось бы замерить скорость. Еще имелись показания расхода аккумулятором электроэнергии. В лучшем варианте это значило, что она уходит на вращение электромоторов колес. Но мало ли что могло случиться с батареей после электрической бури, вызванной Аномалией?

Вот и поймите состояние водителей и командира экипажа. Может, их родной «Ходок» брякнулся в какую-нибудь не выявленную ранее расщелину и теперь гоняет вакуум рифлеными колесами, придавив своей массой назначенного к спасению человека? А почему нет? Разве катастрофы случаются только в романах?

Когда Добровольский с Пацаевым доложили о том, что наблюдают «живой» и подвижный луноход, который к тому же «идет» с ними на сближение, это стало для удаленного на четыреста тысяч километров экипажа апогеем совместной работы. Доказательством того, что они жили не зря. Такие минуты сполна оправдывают революционные перехлесты прошлого, те мгновения и годы, когда история ставится на дыбы.

– Продолжайте двигаться! – приказали Добровольскому и Пацаеву. – У лунохода может в любой момент закончиться энергия.

И тогда они продлили прерванное на середине движение: медлительные полупрыжки с постоянно напоминающим о себе слишком высоко расположенным центром тяжести. И хотя до цели было вроде рукой подать, судя по скорости, им предстояло идти еще долго. Очень хотелось, чтобы все оказалось не зря.

Глава 16

Лунный город Коперник

А вот теперь он, скорее всего, действительно находился в мире галлюцинаций. Правда, не в их ужасном обличье, а в том, когда они смыкаются с грезами. Вероятно, система жизнеобеспечения все-таки подвела, протек где-то какой-то клапан, и некий фильтр перестал поглощать углекислоту, а может, давление в кислородном баллоне совсем снизилось, и живительный газ стал поступать в шланг слишком мелкими порциями, недостаточными для нормальной работы мозга млекопитающего с планеты Земля. Но все эти перепады давления и недостачи оставались где-то на грани. И потому серая пористая масса в голове все-таки не прекратила работать, даже не заглушила сознание, но теперь транслировала на него некие эманации, отстоящие от действительности на солидной дистанции. Эта дистанция покуда не дотянулась до метафизических проявлений – сказывалась дисциплина, выработанная суброкамерами: вокруг лунохода не летали ведьмы на метлах, а зеленые чертенята не прыгали по кратерам. Вначале смутно, а потом все более и более уверенно наблюдаемый Юрием Гагариным мир тесно смыкался с образным рядом научно-технической экспансии человечества.