Исторический этикет - Мария Ивановна Козьякова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Придворный этикет остается консервативным, избыточно детализированным: он жестко консервирует традицию, подробно прописывает мельчайшие детали. Жорж Санд вспоминала, как обучали французскому придворному этикету воспитанниц Английского монастыря: как следует «отвечать на поклоны, как брать подносимые нам перчатки или веер, как улыбаться, пересекать комнату, садиться, переходить с одного места на другое и Бог знает, что еще! Французский кодекс вежливости предусматривал любые мелочи, вплоть до манеры кашлять». Отметим, что под кодексом вежливости она имела в виду придворный этикет. Он сохраняет авторитет и свою значимость именно в данном качестве, как правила, регламентирующие жизнь при дворе монарха, однако утрачивает доминирующее положение: в XIX в. преобладают буржуазные влияния, идут активные процессы сращивания буржуазной верхушки с дворянством.
«Свет» расширяет свои границы, в известной степени демократизируется – происходит смена элит: в него входят теперь не только члены аристократических семейств, но и представители бизнеса, политики, известные люди. Влиятельные и богатые, они оказывают поддержку художникам и поэтам, музыкантам, другим талантливым представителям искусства, науки, охотно принимают их у себя в салонах. Светское общество во всех европейских странах эволюционирует: так, оно обновляется и различается по составу во Франции в эпоху Реставрации, Июльской монархии, в Республиканский период. Но, несмотря на все локальные перемены, одним из наиболее типичных его представителей является джентльмен, французский жантильом.
Верно также обратное утверждение: космополитичная фигура «джентльмена» в полной мере представляет светское, то есть «хорошее», элитарное общество различных стран. Согласно словарю Робера[32], «обитателем» и «завсегдатаем» этой престижной сферы, светским человеком может называться «человек, который живет в обществе и знает принятые там нормы». Отсюда следует, что «просто светским человеком», не занимавшим какую-либо должность, не являвшимся бизнесменом, политиком, литератором, не представлявшим мир искусства, был тот, кто жил на ренту и проводил время в салонах.
Салон – место для общения и имя. Это, в первую очередь, определенный дом, находящийся в привилегированном районе, предназначенный и обустроенный для приема публики, и, уже во вторую, его владелец, чаще всего женщина, «хозяйка салона». Все остальные условия могли меняться, поскольку зависели от множества причин. Характеристика салона, его престижность, фешенебельность определялись не только статусом хозяев, но и атмосферой, царящей там. Отмечая своеобразие русского салона, Ю. Лотман писал, что в первой половине XIX в. он не только ориентировался на парижский салон предреволюционной эпохи, но и существенно от него отличался: «Как и в Париже, салон – своеобразная солнечная система, вращающаяся вокруг избранной дамы. Однако если во французском салоне лишь в порядке исключения возможно было, что хозяйка одновременно была и обаятельной женщиной, вносившей в жизнь салона галантную окраску, то в русском салоне это сделалось обязательным. Хозяйка салона соединяет остроту ума, художественную одаренность с красотой и привлекательностью. Посетители салона привязаны к ней скорее не узами, соединившими энциклопедистов в том или ином салоне, а коллективным служением рыцарей избранной даме».[33]
Постепенно изменялись потребности, увеличивалось число салонов, они конкурировали между собой, и для создания имиджа необходима была не только знатность его владельцев, но и новые идеи. Конкуренция и интриги способствовали нововведениям, чрезвычайно важны были дипломатические способности хозяйки: она, по словам П. Вяземского, «не выдвигается вперед перед гостями; не перечит им, не спешит перебить у них дорогу, а напротив, как будто прячется, чтобы только им было и просторно, и вольно». Приходилось прилагать усилия, чтобы придать салону «блеск», привлечь известных политиков, деятелей культуры, просто модных посетителей, которые могли бы создать особую атмосферу «избранного» общества. Т. Готье, вспоминая о хозяйке одного из модных салонов, отмечал, что она чрезвычайно гордилась своими друзьями: «это был ее шик, ее блеск, ее роскошь».
С другой стороны, в модные или же в аристократические салоны, так же как и в клубы, стремилась попасть масса людей, поскольку подобные визиты должны были расцениваться как знак особой «избранности». Конкуренция знатности и богатства в первой половине столетия все еще решалась однозначно в пользу происхождения. Героиня Стендаля госпожа Гранде «была богата, как Ротшильд, а хотела быть знатной, как Монморанси». А героиня Бальзака Дельфина де Нусинген, будучи женой банкира, «готова вылизать всю грязь из луж от улицы Сен-Лазар до улицы Гренель», лишь бы ее приняли в подобном великосветском салоне.
Своеобразно расписание дня светского человека. Время после полудня называлось «утро» и было посвящено общению с близкими друзьями, то есть становилось общественным. Его открывала полуденная трапеза, имевшая название завтрака, а частное пространство собственно утренних часов отводилось для сна, домашних дел, так как обычай леве уже не воспроизводился. Не пережив революционных событий себя на родине, он, тем не менее, еще существовал в начале века в некоторых странах. В России прием в постели утренних визитов сохранялся среди пожилых дам, а также как краткое деловое посещение, либо подражание французской моде: «с некоторого времени молодая дама хорошего тона принимает не только приятелей (то есть коротко знакомых людей), но даже целое собрание мужчин, лежа на постели, как будто она еще не вставала. Три или четыре прекрасные девушки служат ей в присутствии Адонисов… Словом сказать, видишь настоящую Венеру, окруженную Купидонами и Грациями. Что может быть прелестнее такой картины?».
Дамы назначают определенное время для приемов, определенный день недели – «мои четыре часа». Кроме них существуют утренние и вечерние приемы, которые делятся на «малые» и «большие» в зависимости от количества гостей, от близости знакомства, статуса визитеров, от практики приглашений, их устной или письменной формы. Приемов множество, светскому человеку необходимо помнить распорядок посещений, расписание мероприятий.
Важна была вторая половина дня, вечер и особенно ночь – ночные занятия и развлечения несли на себе печать некоей особой, элитарной специфики. Ночь обретала знаковую ценность, являлась символом аристократической праздности, поскольку предполагала возможность использовать для сна утреннее или даже дневное время в противоположность «профанной» дневной жизнедеятельности остального населения. Свой салон, многое в котором было типическим, описывает графиня де Буань: «мой салон оставался открыт ежевечерне. Иные завсегдатаи бывали у меня каждый день, и когда кончалось время визитов, наступал час бесед, продолжавшихся нередко до поздней ночи». Во время визитов графиня принимала «светских» посетителей, это была, так сказать, официальная часть, а поздний вечер – самое важное время, оно предназначено, как правило, для более узкого, ближнего круга, более интересных бесед.
Ночью светская жизнь кипела. После концертов,
