Спасенные - Константин Владимирович Денисов

во многом такому приёму поспособствовало имя «Папаша». Кто бы это ни был, его здесь уважили и боялись. Если бы его не узнал погибший боец, ситуация могла бы сложиться гораздо хуже. Возможно, им бы в итого, всё равно помогли, но пришлось бы долго и нудно доказывать, кто они и что они. А при отсутствии памяти, сделать это не просто. А теперь их должны доставить прямиком, к этому самому «Папаше». Спас возлагал на это большие надежды.

Спали они хорошо. Присутствие вооружённых и лояльно настроенных к ним людей положительно сказывалось на нервной системе. Да и сама недоступность этого места добавляла уверенности.

Когда Спас проснулся и открыл глаза, то его в очередной раз прошиб пот. Мимолётно ему показалось, что он всё вспомнил. Что он уже просыпался вот так же, на этом самом месте. Но ощущение ускользнуло и растворилось вместе со сном, не оставив никаких следов. Эти приступы были не очень приятными, но всё равно, Спас относился к ним положительно. Они свидетельствовали о том, что память сохранилась где-то в глубине и есть шанс всё вспомнить.

Юна проснулась, как только он зашевелился. Спала она очень чутко, наверное, незнакомая обстановка держала все чувства обострёнными. Проснувшись, она с улыбкой посмотрела на Спаса. Его это порадовало. Хотя неясностей пока предостаточно, но всё идёт хорошо, и она это прекрасно понимает.

Их накормили завтраком и сказали, что они выходят через полчаса. Семён принёс Спасу одежду. Это была такая же, как и у них, военная форма.

— Надеюсь, угадал с размером, — сказал он, — переоденься. А то в таком виде ты будешь привлекать к себе всеобщее внимание. А тебе придётся пока походить так, — обратился он к Юне, — но у тебя вещички-то получше будут, чем у него. А вот обувь тебе не помешает, но у нас нет таких размеров. Ну, ничего, попадёте в цивилизацию, там тебе что-нибудь подберут.

— Спасибо тебе! — Сказал Спас.

— Спасибо! — сказала Юна.

— Вам спасибо! — сказал Семён, — вы хорошо дрались, если бы не вы, не было бы больше никакого Сёмы.

После этих слов Спаса опять прошиб пот и схватило спазмами живот.

— Похоже, моё имя вызывает у тебя стойкую неприязнь, я бы даже сказал аллергию, — усмехнулся Семён.

— Вовсе нет, — тяжело дыша, сказал Спас, — я так на многое реагирую. Я это называю узнаванием. Что-то отзывается во мне, но объяснить и вспомнить пока что не могу, что именно. Ты не обижайся.

— Да нет, что ты! Я же вижу что ты не специально. Ладно, одевайся, я зайду за вами позже, — и Семён ушёл.

— Ты как? — спросил Спас у Юны.

— Нормально… только вот знаешь, я слишком мало думаю о маме. Это плохо. Она же только что умерла, а я её как будто забыла…

— Нет, не переживай из-за этого, — успокоил её Спас, — происходит много событий, мы рисковали жизнью, тут конечно не до воспоминаний. Уцелеть бы. Но когда всё успокоится, ты найдёшь время погрустить и погоревать. Не волнуйся, ты её не забыла и не предала её память.

— А всё успокоится? — с недоверием спросила Юна.

— Конечно! Уже немного успокоилось. Я чувствую себя гораздо в большей безопасности, чем вчера, а дальше, надеюсь, будет ещё лучше.

— Хорошо бы… — грустно сказала Юна и задумалась.

Когда они потом долго шли по прямому тоннелю, освещённому фиолетовым грибком, Юна приободрилась и настроение у неё как будто улучшилось. Атмосфера подземных тоннелей была ей близка и знакома, она провела в них большую часть жизни и они её успокаивали. Это было что-то привычное и понятное.

Через некоторое время пути, Юна, которая шла рядом со Спасом, вдруг взяла его за руку. Просто так. Автоматически. Ладошка была маленькая и доверчивая. Как хотелось это доверие оправдать… И почему мир устроен так, что этим маленьким ладошкам приходится хватать булыжник и бить кого-то по голове? Такого не должно происходить.

Их ждала повозка. Возничий маялся там уже второй день и был не очень доволен. Но никто не стал с ним особо церемониться, у каждого своя работа. Пришли позже, потому что так было нужно. Но он ворчал потом всю дорогу.

Юна сидела в повозке с прямой спиной, очень сосредоточенная и, не мигая, следила за лошадью, тянущей повозку. Лошадь, поездка на каком либо транспорте, всё это было для неё в первый раз. Возможно, ей казалось опасным, доверять такому большому живому существу, которое может повести себя непредсказуемо. Для неё лошадь была огромным сказочным животным. Ничего подобного она в жизни не видела, даже когда выходила из пещеры наружу. Максимум, какие-нибудь небольшие грызуны, на которых они с мамой охотились.

Они приехали в какое-то место, которое Спас про себя назвал вокзалом, оттуда их отвезли в гостиницу, как назвал это здание Семён. После чего он с ними попрощался, сказал, что о них теперь позаботятся, а ему нужно на лечение, он до сих пор не в себе, после той заварушки.

Не успели они устроиться в комнате, как прибежал человек, тоже в форме и с ходу обнял Спаса. Тот этого не ожидал и слегка растерялся.

— Рад, что ты жив! — сказал человек.

— Ты Папаша? — спросил Спас, чем озадачил пришедшего.

— Тебе не сказали? — понял его удивление Спас, — я не помню ничего. Совсем. Так что, давай с самого начала. Буду благодарен за любую информацию.

— Я Никос, мы виделись, когда я вас провожал на заставе. Папаша на другом острове, я отправлю вас к нему. Я слышал, что ты погиб. А ты вернулся, спустя столько времени, да ещё и с ребёнком… это просто удивительно! — Никос и правда был сильно удивлён.

— Я сам удивлён не меньше, — сказал Спас, — какой план?

— Утром пойдёт состав на другой остров, я сам вас отвезу. Так что, до завтра можете отдыхать. Если что-то нужно, говорите, всё сделаем!

— Предложение заманчивое, но даже не знаю что попросить. Кровать и безопасность есть, а всё остальное сущие пустяки, — сказала Спас.

— На первом этаже можно попросить еду. Без ограничений, платить тоже не нужно, ешьте, сколько хотите… так, что ещё… могу устроить парикмахера, надо? — спросил он у Спаса, — пострижёт тебя и побреет.

— Было бы не плохо… — Спас почесал бороду, — не откажусь.

— Отлично! Я всё устрою. Мне сейчас нужно будет убежать, закончить дела перед отъездом, а завтра я за вами сам приду. Есть какие-нибудь вопросы ко мне?

— Да, —