Святые старцы - Вячеслав Васильевич Бондаренко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сам старец так вспоминал об этом: «Раз я сделался сильно болен. Надежды на выздоровление было очень мало. Почти все отчаялись в моем выздоровлении; мало надеялся на него и сам я. Послали за духовником. Он долго не ехал. Я сказал: “Прощай, Божий свет!” И тут же дал обещание Господу, что если Он меня воздвигнет здравым от одра болезни, то я непременно пойду в монастырь». Так и произошло - юноша выздоровел... Но обет свой выполнил далеко не сразу.
В 1836-1838 годах Александр Гренков служил домашним учителем у местного помещика, а в марте 1838-го получил место учителя первого класса в Липецком духовном училище. Характер у него был по-прежнему веселый, бойкий, он обожал музыку, танцы, любил поболтать и посмеяться с приятелями, ходил по гостям. Но к этому уже начал примешиваться стыд за неисполненное, отложенное обещание, данное Богу и самому себе. «Придешь домой -на душе непокойно, - вспоминал он, - и подумаешь: ну, теперь уже все кончено навсегда, - совсем перестану болтать. Смотришь, опять позвали в гости и опять наболтаешь». Чтобы унять муки совести, он по ночам горячо молился перед иконой Божией Матери «Тамбовская». Когда об этом узнали его коллеги-учителя (жил Александр в общежитии), то его подняли на смех. Пришлось уходить на чердак и молиться там - но и там настигали его насмешки. Тогда он стал уходить в лес на окраине Липецка. Во время одной из таких прогулок, остановившись у ручья, Александр явственно услышал, как звон струй слагается в слова: «Хвалите Бога! Храните Бога!» Это его поразило, он долго «слушал этот таинственный голос природы и очень удивлялся сему».
Летом 1839 года, во время каникул, молодой учитель решил поехать в село Троекурово Лебедянского уезда, к знаменитому затворнику отцу Илариону, - спросить у него совета о том, как жить дальше. Компанию ему составил его друг Павел Покровский. Отец Иларион принял обоих ласково и сразу же сказал Александру: «Иди в Оптину. Ты там нужен». Затем друзья совершили паломничество в Троице-Сергиеву лавру, где Гренков раздал нищим почти все деньги, припасенные для обратной дороги.
Начался новый учебный год. И вот в конце сентября Александра пригласили в гости. Вечер получился веселый, и неугомонный рассказчик был явно «в ударе» - над его остротами от души хохотали и хозяева, и гости... Но ночью Александр так и не смог заснуть. Его терзали и мысли о неисполненном обете, и воспоминания о посещении отца Илариона, лавры, о молитве на гробе преподобного Сергия. На следующее же утро он подошел к Покровскому и решительно сказал ему:
- Уеду в Оптину.
- Как же ты поедешь? - растерялся приятель. - Ведь только начались уроки, не отпустят!
- Ну, что делать? Не могу больше жить в миру, уеду тайно, только ты об этом никому не говори.
Так и сделали. В заговор посвятили только кучера Ивана Сорокина, который вызвался отвезти Александра в монастырь на обычной телеге. И вскоре преподаватель Липецкого духовного училища Гренков. исчез. Его, конечно, хватились, но начальство шум поднимать не стало - мало ли, вдруг вернется, да и отвечать придется за то, что не усмотрели.
В воскресенье 8 октября 1839 года Александр Гренков впервые приехал в Оптину пустынь. Остановился в гостинице и сначала думал пожить там дня два. «Но, приехавши, я ничего не мог в два дня узнать и понять, -вспоминал старец впоследствии. - Пришел к старцу Льву. Вижу, сидит он на кровати, сам тучный, и все шутит и смеется с окружающим его народом. Мне это на первый раз не понравилось. Потом пошел я к отцу игумену Моисею. Он спросил меня, понравился ли мне Старец. Я сказал, что народу около него много; а что Старец не понравился - это скрыл. В другой раз, вижу я, идет к старцу Льву скитской иеросхимонах отец Иоанн в схиме. Его только что постригли в схиму. Лицо у него ангелоподобное. Он очень мне понравился, и я пошел за ним. Пришедши к Старцу, схимник поклонился ему в ноги. Я смотрю. Отец Иоанн начал говорить: “Вот, батюшка, я сшил себе новый подрясник, - благословите его носить?” Старец Лев отвечал: “Разве так делают? Прежде благословляются сшить, а потом носить. Теперь же, когда сшил, так уж и носи, не рубить же его”. Тут я понял, в чем дело (то есть что монашество состоит главным образом в отсечении своей воли). С тех пор я полюбил старца Льва».
Старец Лев благословил Александра пожить в монастырской гостинице, ходить к службам, ежедневно посещать его для откровения помыслов и дал переписывать рукопись под названием «Грешных спасение». Так продолжалось до января 1840-го. В этом месяце Гренков перешел жить в сам монастырь. Параллельно шла переписка между Липецким духовным училищем, епископом Тамбовским и Шацким Арсением (Москвиным) и монастырем по поводу «исчезновения» учителя Гренкова. Сам Александр в конце концов был вынужден обратиться с прошением на имя владыки, где ходатайствовал об увольнении его из училища и определении в Оптину пустынь. Возражений не было, и 7 марта 1840 года настоятель монастыря игумен Моисей спросил у Александра:
- Намерены ли вы у нас остаться совсем и быть приукаженным?
(«Приукаженный» - закрепленный указом, официально.)
- Я желал бы пожить так, без приуказки, испытать себя в жизни монашеской, - ответил Гренков.
- Ну, уж теперь некогда себя испытывать, говорите что-нибудь прямо - да или нет, оставаться или возвращаться назад.
В ответ прозвучало твердое «да», и 2 апреля 1840-го указом Калужской духовной консистории Александр Гренков был определен в число послушников Оптиной пустыни. А первым его послушанием стало келейничество у старца
Льва (Наголкина). Также он выполнял послушание чтеца (читал келейное правило тогда, когда старец от крайнего утомления не мог это делать сам).
Первая встреча со старцем, как мы помним, произвела на Александра неблагоприятное впечатление - его смутила полнота отца Льва. Старец тогда, заметив его взгляд, сказал: «Что глядишь мне на пузо-то? Смотри, как бы и у тебя со временем того же не было». Но послушник быстро оценил духовные качества старца и искренне полюбил его. Отец Лев же, без сомнения, знал, с кем именно свела его судьба, и не раз в отсутствие Александра говорил о нем: «Великий будет человек».
На склоне дней отец Лев поручил послушника заботам своего преемника и сотаинника, отца Макария (Иванова), сказав ему:
- Вот
