Венок кентавра. Желтый свитер Пикассо - Мария Брикер

– Божена – красивое имя, – заметила Елена Петровна.

– Она и сама красавица, – улыбнулся Яков Сергеевич.

– Надо думать, уродку бы с чужим ребенком замуж не позвали, – влез Жданов. – Хотя я бы и саму королеву, брюхатую от другого мужика, в жены никогда не взял!

– Тебе бы никто и не предложил, – гоготнул комендант. – А что это мы на сухую сидим? Старый год не провожаем? Кухня ломится от закусок и алкоголя. Сейчас я вам организую праздник души. Вы тут пока чайку попейте – я скоро. – Комендант подмигнул и вышел из кабинета.

Жданов заметно оживился.

– Сейчас меня покормят! Сейчас меня покормят! – голосом Маши из мультика «Маша и Медведь» пропел Андрей и пробасил: – И выпить дадут! В честь Нового года можно?

– Можно, только осторожно, – пропела Зотова и тихо сказала, наблюдая за Бурмистровым в монитор: – Не хромает, я смотрю, больше.

– Что? – переспросил Жданов.

– Я говорю, у Якова Сергеевича обострение подагры прошло. В прошлый раз он еле ноги передвигал.

– Да, эта болячка такая сволочь! У моего отца тоже подагра, мучается страшно.

Елена Петровна пристально уставилась в монитор.

– Жданов, тебе этот корявый официант никого не напоминает? – указала она пальцем на одного из обслуги.

Жданов заржал на весь кабинет:

– Наконец-то! А я все сижу и думаю, когда же вы Трофимова заметите.

– Дураки какие-то! Что ты мне голову морочил? Эльза распяла! – разозлилась Зотова и дала Андрею подзатыльник.

– Ничего я не морочу, не хотел просто при коменданте говорить. Черт его знает, насколько ему можно доверять? Не нравится он мне, мутный какой-то. Веня жучок к одежде дочери Берн или Дербеша прицепит для подстраховки. Будем их диалог слышать.

– Ну молодцы, что я могу сказать! – улыбнулась Зотова, похлопала Жданова по спине и случайно опрокинула чашку на пульт. – Черт! Тряпку ищи! Быстро! – заволновалась она. Жданов заметался по комнате, нашел полотенце и промокнул им пульт управления. На одном из мониторов появились помехи.

– Ничего страшного, я сейчас поправлю, – усмехнулся Яков Сергеевич, поставил поднос с угощением и выпивкой на журнальный столик и пригласил всех перекусить, а сам занялся настройкой оборудования.

Праздничный перекус и розовое шампанское оказались кстати. Настроение у всех улучшилось. Бурмистров шутил, Жданов хихикал, пил водку и налегал на салат оливье и канапе.

– А почему нет видеонаблюдения в подвале? – спросила Елена Петровна, вернувшись с бокалом шампанского к мониторам.

– В подвале будет приватный спектакль. Если Берн заметит там камеры, меня уволят с работы и я окажусь на улице. Придется вам обойтись тем, что есть.

– Как загадочно, – гоготнул Жданов, который от двух рюмок водки вдруг захмелел. – Приватный – это как? Голышом, что ли, по сцене актеры скакать будут или секс натуральный?

– Андрей, держи себя в руках! Мы сюда не Новый год отмечать пришли! – рявкнула Елена Петровна. В душе поднялась волна раздражения, ей тоже было крайне интересно, что это за приватный спектакль ее Иван готовит для Берн.

Жданов съел еще одну тарталетку, притих и тоже пересел за пульт.

– О! Хозяйка, похоже, прибыла, – ткнул он пальцем в один из мониторов, который показывал парадный вход.

К подъезду подъехал золотой «Порше» Василисы Берн, прима в белоснежной норковой шубке выпорхнула из машины и направилась в балетную школу.

– Пойду Василису Андреевну встречать, – сказал Бурмистров и выскользнул за дверь.

– Почему она с дочерью не приехала? – занервничала Зотова. – Где Алиса?

– Пару часов назад Алиса подъехала в мастерскую к Дербешу. Ребята их пасут. Нам позвонят, когда они в нашу сторону рванут, – объяснил Жданов.

– Надеюсь, у Дербеша планы не изменились, – хмуро сказала Елена Петровна и посмотрела на часы. – Время – без четверти одиннадцать, давно пора выехать в нашу сторону.

К парадному входу подъехала еще одна машина, черный «Мерседес» представительского класса. Из автомобиля вышел высокий мужчина в соболиной шубе, распахнул заднюю дверь и помог выйти стройной рыжеволосой красотке. Из другой двери сама вылезла Таня Трушина. Даже издали было видно, что она чем-то недовольна. Ясно чем: ей не дали справить Новый год с любимым Бесом.

– Ресторатор прибыл. С женой и дочкой, – прокомментировал Жданов и икнул. Зотова с недовольством на него покосилась и отметила, что Таня внешне похожа на мать, только ростом не вышла.

Следом к особняку начали съезжаться дорогие иномарки. Гости прибывали, но автомобиля Дербеша среди них не было.

Через десять минут Зотова потеряла терпение:

– Почему они не выезжают? Звони ребятам, пусть осторожно проверят, все ли в порядке в мастерской.

Жданов схватился за сотовый телефон.

Глава 22

Спектакль

– Кто там приходил? – спросила Алиса.

– Пьяный Дед Мороз. Не в тот дом забрел, – сказал Дербеш, мазнул кистью по холсту и вытер о тряпку руки. – Алиса, иди ко мне! Я закончил, – сказал Юлиан, отошел на несколько шагов от своей картины и придирчиво рассмотрел. Алиса прошлепала к нему босыми ногами, пристроилась рядом.

– Великолепная картина. Спасибо! Это лучший подарок, который я получала в жизни. – Алиса поцеловала Юлиана в щеку и прижалась к нему обнаженным телом.

– Одевайся, а то опоздаем, – сказал Дербеш, лаская девушку. Алиса мурлыкнула, игриво прикусила Юлиана за мочку уха и направилась к лестнице наверх. Он проводил взглядом ее крепкую обнаженную фигурку и снова посмотрел на картину – определенно, эта работа была лучшей из всех, которые он написал. Даже портрет Юли не шел с ней ни в какое сравнение. Он достиг совершенства, своего пика. Мелькнула мысль, что уход на гребне своих достижений – это самое правильное решение.

Через несколько минут Алиса, одетая в белое пышное платье, спускалась вниз. Дербеш с ужасом смотрел на девушку, которая превратила себя в жирного снеговика. Прическа и макияж тоже впечатляли. Алиса ярко размалевала физиономию и соорудила на голове чудовищную многоярусную конструкцию.

– Мать честная! Ты что, собралась в таком виде справлять Новый год? – не сдержался художник. Алиса замерла в нерешительности на лестнице, прижала к груди сумочку, и глаза ее наполнились слезами.

– Да что ты ревешь-то? Не плачь, сейчас мы все исправим в два счета, – улыбнулся Дербеш, вышел из мастерской, вернулся с ножницами, жестяной коробкой и расческой. – Забирайся на стул и не дергайся, – попросил он, взял Алису за руку и помог подняться.

Через несколько минут она с удивлением разглядывала в зеркале стройную девушку в маленьком белом платьице. Дербеш безжалостно срезал рукава, воланы и пышные нижние юбки, оставил только верхнюю, с набивным рисунком.

– Снимай и иди умываться. Я пока проймы и подол подошью, – деловито скомандовал художник, пытаясь вдеть нитку в иголку.

– Ты умеешь шить? – с подозрением спросила Алиса, покорно снимая платье.

– А что тут уметь?! Иди в ванную, хватит меня тут соблазнять своими сиськами! – рявкнул Юлиан. Алиса хихикнула и отправилась в ванную, виляя бедрами. – Красивое белье! – крикнул он ей вслед и уселся с платьем на кровать. Когда Алиса вернулась, умытая и снова прелестная, платье уже было готово.

Дербеш вынул из волос Алисы шпильки, расчесал их на прямой пробор, скрепил узлом на затылке, вытряс из сумочки косметику и внимательно изучил.

– Эта помада пойдет, – сказал он и мазнул губы Алисы нежной персиковой помадой. Потом аккуратно нарисовал ей стрелки жидкой подводкой, накрасил ресницы и повернул девушку к зеркалу.

– Я красивая, – улыбнулась Алиса.

– Очень!

– Может, не поедем никуда? – робко спросила она.

– Что значит – не поедем? – резко ответил Юлиан, взял Алису за плечи и встряхнул. – Ты передумала? Говорила, что мечтаешь перешагнуть черту, разделяющую нас с вечностью! Как хочешь наказать свою мать за все зло, которое она тебе причинила! Ты мне что, голову морочила?

– Юлик, не злись, пожалуйста. Я не морочила голову. Я хочу! Я мечтаю сделать это с тобой. Ты просто неправильно меня понял, – испуганно затрясла головой Алиса. – Я тебя люблю! Я очень сильно тебя люблю и хочу быть с тобой в вечности.

– Тогда одевайся, и поехали. Нам надо успеть попасть в балетную школу до полуночи. – Дербеш натянул на Алису серое кургузое пальто, накинул на себя дубленку, замотал шею длинным вязаным шарфом и подтолкнул девушку к выходу.

Они вышли на лестничную клетку. Юлиан запер дверь.

– Подожди, я сапоги не надела! – спохватилась Алиса, глядя на свои ноги в белых туфельках. – И сумочку не взяла.

– Алиса, милая! Какие сапоги? Сапоги и сумочка тебе там не понадобятся, – холодно сказал Дербеш. – Ты уйдешь как невеста, в белом платье, и останешься такой навсегда – красивой и совершенной.

– Но я же замерзну, – робко возразила девушка.

– Алиса, ты как маленькая! Ты что, боишься простудиться? Какая разница, если скоро тебя ждет вечная жизнь и вечный холод, – отмахнулся Дербеш и пошел по лестнице вниз. Алиса догнала художника, взяла под руку и заглянула в лицо.