Современная демократия и альтернатива Троцкого: от кризиса к гармонии - Михаил Диченко

В этом случае мировой маятник «демократия-авторитаризм» может начать обратное движение. Последние 200 лет он уверенно шел в сторону увеличения количества демократических стран. Но это отнюдь не означает, что это продолжится в будущем. Вызов № 4 «Как подтолкнуть превращение тоталитаризма в демократию?» понятен. Непонятно отсутствие в списке вызова «Как не допустить превращения демократии в тоталитаризм?». Как-то быстро забылось, что совсем недавно, в XX веке, это произошло в двух известных странах, принеся многие беды, хотя народы этих стран веками жили в европейской традиции, давая образцы высокой культуры. Это произошло не в джунглях Африки, не в пустынях Аравии и не в снегах тундры. Да, безусловно, современная Америка отличается от России и Германии 1920-х годов. Но во многом эти отличия не только в пользу устойчивости демократии, а совсем наоборот. В первой части я уже писал об этом. Сейчас же самое время рассмотреть продолжение моей теории экстра-гена, выдвинутой ранее. Приведу в комментарии выдержку из моей книги «Жизнь без доллара», изданной в 1999 г.:

В 1957 г. антарктической экспедицией США на ледовом континенте была обнаружена огромная воронка диаметром около 250 км и глубиной до 800 м. По расчетам, воронку могло оставить космическое тело массой 13 млрд т, врезавшееся в нашу планету со скоростью 70500 км/ч. Котловина, образовавшаяся от падения большого метеорита, обнаружена и в штате Аризона. Глобальный характер имели последствия великого оледенения и – через несколько десятков тысячелетий – интенсивное таяние колоссального ледника, что привело к повышению уровня Мирового океана на 100–130 м и заполнению водой обширных территорий суши, населенных древними цивилизациями. Следствием этих катастроф стало появление многих островов, когда-то бывших частью одного и того же материка.

Например, как подтверждают исследования, характер флоры и фауны Мадагаскара, находящегося вблизи Африканского континента, «материковый», а не «островной», причем они резко отличаются от флоры и фауны Африки и поразительно схожи с растениями и животными Индии. Отмечено и уникальное сходство растительного мира канадского Заполярья и Таймыра, но значительные различия с флорой Чукотки. Это подтверждает гипотезу о перемещении ледяных шапок (полюсов) на Земле.

Память человечества – в устных и письменных преданиях и легендах, в фольклоре многих народов – сохранила картины этих глобальных катастроф, стихийных бедствий. Один и тот же сюжет о гибели древних цивилизаций, уничтоженных повсеместным наводнением, присутствует в фольклоре европейских, азиатских, африканских, океанийских и американских народов. С самой первой працивилизации, почти полностью погибшей при катастрофе, выжившие группы людей перемещались на новые территории, в более подходящие места.

Условием выживания в катастрофических ситуациях было умение действовать в меняющейся обстановке, способность к поиску новых решений, к освоению новых территорий, в том числе и с применением насильственных действий, необходимых для их захвата.

Так, в течение многих тысячелетий путем естественного отбора приобреталось свойство, которое сегодня психологи называют «экстраверсией» (от лат. extra – сверх, вне и verto – обращаю) – обращенностью сознания и внимания человека на то, что происходит вовне, в отличие от «интроверсии» – обращенности вовнутрь, интереса к себе. Экстравертивная личность (экстраверт) легко возбудима и менее чувствительна к боли, склонна к обращенности во внешний мир, к деятельности в этом мире. Сдержанность, замкнутость и самоконтроль – таковы черты интроверта.

Развитию экстравертивности, усилению экстра-гена способствовали масштабные катастрофы и, в наибольшей степени, глобальное наводнение, отраженное в памяти многих народов мира как в устной, так и в письменной форме. Этот катаклизм, известный в христианском мире под библейским названием «всемирный потоп», произошел около 10–14 тыс. лет назад и явился последним масштабным катаклизмом, разрушившим цивилизации того периода.

Освобождение значительной части суши и улучшение климатических условий в Европе в результате отступления ледника повысило интенсивность заселения континента, причем не только племенами, находившимися по развитию на уровне каменного века. Одновременно внутри самих высокоразвитых цивилизаций с централизованной изоляционистской системой власти формируется и усиливается экстравертивность отдельных личностей, которая проявляется в сопротивлении деспотии и подавлению свобод. Эти энергичные экстраверты, склонные к риску и агрессивности, – результат многотысячелетнего отбора и следствие неэффективности сверхжесткой власти.

Так в Европе рождались античные цивилизации: вначале Древняя Греция, затем – Древний Рим. Эти государства были исключением в ряду многих других государств того времени.

Цивилизации, существовавшие на территории Египта, Индии, Китая, не имели системы рабовладения, подобной античным государствам. В отличие от греков и римлян в государствах Востока рабы, считавшиеся «младшими», не полноправными членами большой семьи, работали вместе с хозяевами. Хозяева не видели в них просто живое орудие труда, за рабами признавались некоторые права человеческой личности. Еще одно существенное отличие: они не были основными производителями материальных благ, как в античных государствах, в которых все владевшие рабами целиком и непосредственно жили за счет их труда.

Так уже на самой первой стадии западной цивилизации экстра-ген стимулировал поиск нового и господство одних над другими. С точки зрения философии экстра-ген на протяжении всей истории многочисленных цивилизаций выполнял функцию «разведки», а интро-ген – функцию «тыла». Один обеспечивал сохранение традиций, другой стимулировал стремление к познанию нового. Они дополняли друг друга, обеспечивая выживание человека в трудных условиях.

Следующий этап усиления экстра-гена – раскол христианства на православие и католицизм после распада Римской империи в начале первого тысячелетия. Различия проявились как во внутренней структуре самих этих направлений, так и в отношениях между их носителями и светской властью. «В отличие от католицизма православие не создало единой церковной организации, исторически сложившись как система автокефальных (самоглавенствующих) церквей, обладающих независимой иерархией». Ни одна из сильных православных церквей не решилась подчинить себе остальные, объявив себя главенствующей, как это сделали и затем постоянно это главенство поддерживали последователи католической веры. В православной Восточной Римской империи – Византии – патриархи обладали только религиозной властью, подчиняясь монархам и мало вмешиваясь в светскую жизнь. Стремление к господству католиков привело к тому, что еще в IV–VI вв. римский епископ в Западной Римской империи становится не только духовным, но и светским главой западнохристианского мира. Позднее римский папа мог посылать и отзывать войска, решать внутригосударственные проблемы и определять внешнюю политику. Для оправдания своего стремления к господству католики ввели в учение формулу «филиокве», что означает исхождение Святого Духа одновременно и от Бога-отца, и от Бога-сына (тогда как в православии утверждается исхождение Святого Духа только от Бога-Отца через Бога-Сына). «Эта формула, а также догмат о непогрешимости папы и церкви в целом, об обладании ими непреходящей истиной, – пишут теологи А. Алов, Н. Владимиров и Ф. Овсиенко, – а также вытекавшая из этого идея их главенства в мире должны были обосновывать распространение влияния католицизма в мире, в том числе и на нерелигиозные сферы жизни общества».

Всего лишь через 40 лет после раскола христианства католическая церковь начала и возглавила активные захватнические военные действия.

В истории этот период называется эпохой крестовых походов (1096–1270 гг.). Словно освободившись от излишней интровертивности православия, экстра-ген католицизма сразу же потребовал реванша, войны за господство.

Последний этап, давший толчок непосредственно либеральной идеологии, – отделение от католицизма самого радикально-меркантильного направления – протестантизма.

По мнению немецкого историка и социолога Макса Вебера, именно протестантская интерпретация христианства с ее пониманием мирской (в частности, предпринимательской) деятельности как выполнения Божиих заповедей явилась одной из главных духовных предпосылок формирования европейской буржуазной цивилизации.