Стая - Алексей Ядрышников

       Виктор Павлович выехал на знакомый проспект и, пересекая трамвайные пути, резво погнал вперед, сотрясая автомобиль дребезжащим грохотом и шумом двигателя внутреннего сгорания, ревущего, словно целое стадо собак, случайно наткнувшихся на полуживого, пытавшегося спастись от них бегством, грызуна. Мимо неслись привычные многоэтажки - объемные коробочки для людей, по-особому разделенные на несколько составляющих, дабы те могли там свободно находиться и существовать. Однако в оных сооружениях почему-то абсолютно никого не жил. Такое можно было достоверно утверждать, судя по закрытым металлическим дверям подъездов, которые я иногда проверял на прочность из чистого любопытства, когда находилось для этого свободное время.

       Также по дороге нам встречались и красивейшие скверы, парки с довольно симпатичной архитектурой и растительностью, иногда с фонтанами и памятниками, изображавшие людей порой в довольно странных одеждах, доспехах, со щитами или мечами, читающих какую-нибудь умную книгу либо уверено показывающие вдаль, скомкав в другой руке собственный головной убор, верно подчеркивая этим твердость и решительность своих намерений. На нас надвигались огромные, казалось, выполненные целиком из стекла, здания, отливающие темно-синей поверхностью окон и балконов, красиво переливающиеся на солнце, словно крылья летучей мыши в ночном небе на пике ее взлета, так величаво и уверенно парившей над всеми окрестностями поселка.

       Проехав проспект до конца, мы свернули налево, на совершенно незнакомую мне проселочную дорогу, как тогда представлялось, каким-то непонятным чудесным образом взявшуюся здесь, посреди Города, или уже в самом его конце, точно не могу сказать. Ведь, окромя центра я толком нигде практически не был и даже не предполагал себе, как все выглядело в самом деле на городских окраинах.

       - Что, не ожидал? - спросил Виктор Павлович, видя мое растерянное состояние.

       Он старался удержать руль в руках, который то и дело норовил выскользнуть у него из рук, увлекаемый глубокими яминами и впадинами на пыльной дороге, то вправо, то влево, заставляя машину подпрыгивать на них, будто на батуте.

       - Ничего, скоро уже приедем, время действительно поджимает, но ты ведь погостишь у меня немного, я надеюсь?

       - Останусь уж, куда деваться. Все-таки интересно, чем дело закончится. Честно признаться, такого мои глаза еще не видели, - проговорил я, пытаясь хоть что-нибудь рассмотреть сквозь образующийся туман из пыли и песка. - Хотя Вам-то, зачем так со мною откровенничать?

       - Честно сказать, надоело тебя обманывать. Грядут великие изменения, и все довольно скоро откроется. Чем раньше вы узнаете - тем лучше будет для всех нас. Время уходит быстро, словно вода, пролитая в песок.

       Действительно, события развивались довольно стремительно. Приближался вечер, и солнце уже давно исчерпало периоды своего пребывания на небе, находясь совсем недалеко от линии горизонта. А там потемнеет быстро, даже глазом не успеешь моргнуть.

       Мы остановились где-то на пустыре, можно сказать, прямо на свалке различных технических отходов, недалеко от продуктового ларька, каким-то образом очутившегося непосредственно в этой глуши. Он был закрыт и, возможно вообще никогда не работал, хотя на нем и красовалась вывеска с надписью "Продукты", довольно прилично оформленная и, безусловно, привлекающая внимание. Может статься, что он все-таки открывался время от времени по мере необходимости. Рядом с ним находилась еще какая-то овощная база, если судить, конечно, по ее внешнему виду, такому образующему кирпичному сооружению, подвала с низкими металлическими дверями и покатой крышей, постепенно уходящей тыловой частью глубоко под землю.

       Вдалеке, чуть дальше от места нашей остановки, прямо на свалке я заметил сидящих и изредка поглядывающих на нас нескольких человек, которые расположились здесь буквально в куче мусора, непонятно, чего вообще тут делающих. Некоторые из них что-то перерывали, непрерывно копаясь в отходах, складывая найденное себе в мешки, особо не торопясь, по-свойски разгребая разлагающиеся кучи.

       Виктор Павлович вышел из машины и потянулся, разминая затекшие конечности. Я тоже открыл двери и буквально выпрыгнул оттуда, минуя подножку, с высоты порядка полуметра на запыленную дорогу, чуть выпачкав при этом свои сапоги в мягком сухом песке.

       - Ну, вот и приехали, - сказал он, открывая заднюю дверь и вытаскивая наружу мой сверхтяжелый рюкзак, после одевая его мне точно на подставленные плечи. - Ступай прямо к ларьку. Я пока машину закрою, - он подал мне в руки небольшой блестящий ключ с продернутой в его ушко замасленной веревкой, - Открывай, и ставь туда свой мешок. Никуда он из ларька не денется, уж будь в этом уверен. Ключ можешь оставить себе, если имеется такое желание.

       - Послушайте, а кто же это там, на помойке роется? Им что, магазинов мало, или столовых на всех не хватает? - возмущенно поинтересовался я, пытаясь повернуться в их сторону. - Раньше таких людей я не видел нигде.

       - И не вздумай подходить к ним близко. Хватит с тебя уже одного знакомства здесь. Еще неприятностей не оберешься, - Виктор Павлович легонько подтолкнул меня по направлению к ларьку. - Иди, давай, куда я сказал и не спрашивай более того, что действительно тебе необходимо знать.

       Дойдя до места, располагавшегося от исходной точки порядка пятидесяти метров и поставив рюкзак на землю, я обернулся, не понимая, почему тот остановился так далеко, хотя до ларька разумнее было проехать на машине. Несколько секунд спустя уже ничего объяснять не пришлось.

       - Покажу тебе работу программы обновления Города, а за одним и продемонстрирую новое оружие в действии, - изрек тот, доставая одну из своих гранат.

       Он сорвал кольцо и бросил ее прямо под автомобиль. Та кубарем покатилась непосредственно к нему, остановившись с удивительной и невероятной точностью в аккурат между его колесами.

       - Падай на землю, если жизнь дорога! - скомандовал он, распластавшись и сам, словно хотел еще раз насладиться теплому мягкому песочку, радуясь последним солнечным дням уходящего лета.

       Я последовал его примеру, однако совершенно без удовольствия и какого-либо азарта, не на секунду, однако, не отрывая взгляд от злополучной гранаты.

       "Зачем машину-то уничтожать, какой в этом толк? - мелькнула мысль у меня голове. - Всю посуду в столовой переколотил. Может быть разум Виктора Павловича как-нибудь пострадал? Что же мне попадаются здесь одни сумасшедшие, как в Город не приеду, так, будто нарочно - никогда без приключений не обходится".