Формула от смерти, или Наследник - Эмили Берент
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Чтобы хоть как-нибудь отвлечься, хожу по комнате, разглядывая содержимое полок.
Это даже как-то странно, что здесь так много книг, и никто их не читает, и вряд ли когда-нибудь прочтёт. Интересно, Вальнар их читает?
Дохожу до застеклённого стеллажа, и в глаза бросается Дневник Гевы. Я про него совершенно забыл. Вспоминаю, как кричал на Вальнара в столовой и в то же время стоял и смотрел на себя со стороны.
Почему я так и не спросил Колдуна о том, что там произошло? Хотя нет, я же спросил, а он снова ушел от ответа. Как ему это удается?
«Ты заметил, что с тобой каждый день что-то происходит? Я уже тебе об этом говорил? … Да… А я могу тебе рассказать, что с тобой происходит, ты только спроси. Русик?»
Беру Дневник и открываю посредине. Мне нравится Гевин подчерк. Красивый и каждое слово понятно. Почему она оставила его здесь? Его же все, кому не лень, могут прочитать…
Открываю последнюю страницу с записями. Только дата и одна строчка:
«10 июля 1405 года
Я сегодня скажу ему да.»
Странно, но, прочитав эти слова, я только думаю, что она обрекла себя на нечто ужасное. Мне кажется, если бы это «да» относилось к тому, чтобы выйти замуж, или чему-то хорошему, то исписана была бы вся страница. Наверное…
Запихав Дневник в задний карман джинсов, отправляюсь на поиски Гевы. Мне интересно узнать, на что она собиралась дать согласие, но в то же время мне не хочется вторгаться в её личную жизнь. Будь это Дневник другого человека, я, быть может, прочитал его…
«Знаешь, Руся, ты такой правильный, что меня от тебя тошнит…»
***
– Гева.
Она останавливается и дожидается, пока я её догоню, чуть повернув в мою сторону голову и уперев глаза в одну точку на стене.
– Вот, – протягиваю ей её Дневник.
Гева удивлённо смотрит на книгу, затем переводит глаза на меня. Невольно отмечаю, как завораживающе в них отражается свет, делая их глубже и ярче.
– Зачем мне это?
Меня удивляет этот вопрос. Ожидал, что она накинется на меня с криками, чтобы я не смел трогать её Дневник. Или, что она начнёт задавать вопросы, читал ли я его или нет. Но никак ни этого.
– Я думал, это твоё…
Она уже не сводит с меня пристального, изучающего взгляда.
– Да, это моё, – произносит она, но книгу так и не берет.
Меня эта неловкая ситуация уже раздражает.
И зачем я потащил ей эти каракули? Мог оставить в библиотеке. Похоже, что ей он не нужен. Ей видимо вообще на него наплевать. Вон Вальнар его читал…
– Значит, он тебе не нужен? – надоедает держать перед нею Дневник. Запихиваю его обратно в карман.
– Зачем? – у неё такое лицо, будто она вправду не понимает, зачем я только что отдавал ей её «Дневник рассудка».
– Ладно, проехали… – поворачиваюсь, чтобы уйти, но Гева хватает меня за руку и останавливает.
– Подожди. Сначала объясни мне, зачем ты принёс его? Ты его читал?
Меня удивляет, что она говорит искренне. Она не издевается надо мной, она правда не понимает, зачем я это сделал.
– Нет, я не читал, – говорю слишком быстро и, не знаю почему, краснею. Наверное, она думает, что я вру… – Я думал, что тебе дорог Дневник, как память. Ведь ты его для этого вела?
– Дай мне его.
Кажется, будто она не может полностью уловить какое-то воспоминание, и от этого только ощущает его. Вытащив книгу, протягиваю ее ей. Она забирает Дневник не сразу – несколько секунд просто смотрит на него, затем, бросив на меня взгляд, берет его.
– Значит, ты его не читал? – спрашивает без особого энтузиазма, словно пытаясь поддержать разговор.
– Я уже сказал, что нет.
– Да… – вижу, что она совершенно забывает о моём присутствии. Открыв первую страницу Дневника, читает. На лице появляется лёгкая полуулыбка.
Я вспоминаю видение про нее, которое увидел при помощи Дара. Она когда-то была простой девушкой. Что с ней случилось? Но спрашивать ее сейчас нет смысла. Она погрузилась в свои записи. И я, чтобы не мешать ей, ухожу в свою комнату.
Вальнар
Значит, Руслан ещё не «объединился» …
Не знаю, вместо того, чтобы почувствовать огорчение или нечто похожее, чувствую облегчение. Я знаю, что будет с Русланом после «объединения».
В голову приходят слова Гевы: «Может, ты уже займёшься Русланом? Почему Формулой ты не можешь заниматься ночью, когда он спит? Ещё одно такое происшествие, и он вообще может умереть. Ты должен быть всё время с ним».
Я уже давно понял, почему она так привязалась к парню, но, несмотря на это, каждый раз удивляюсь, когда она выдаёт свою привязанность.
Она права, я должен сначала сделать из парня Колдуна, а потом уже заниматься чем-то другим. Может, даже вместе с ним. Так будет даже быстрее.
Но я не могу…
Я не могу смотреть, как он с каждым нашим уроком, всё больше и больше входит во вкус. Как ему хочется стать Колдуном, как он обижается каждый раз, когда я ему не рассказываю что-то связанное с Колдунами.
Он уже просто ради развлечения колдовал! Я бы никогда не подумал, что он захочет так сделать. Вместо того, чтобы полазить по замку, как он это делал раньше, он решил поуправлять ботинком.
Теперь я понимаю, что я совершенно не знаю Руслана. И, похоже, не стремился к тому, чтобы узнать его получше. От того, наверное, что мне кажется, что я не смогу сделать из него Колдуна, если привяжусь к нему ещё больше.
Я просто не позволю ему им стать…
Часть третья
Глава 1
– Значит, ты отдал ей Дневник? – Вальнар с любопытством разглядывает меня.
– Ну, да, – делаю вид, что мне не интересна тема нашего разговора, надеваю боксёрские перчатки.
Колдун же сидит на одном из столов, на котором минуту назад лежало оружие.
– Интересно… – берёт с другого стола метательный нож и начинает им играться. – И как она отреагировала?
Хмыкнув, подхожу к груше и, стукнув её, поворачиваюсь к Вальнару:
– Ну, сначала, она вообще не поняла, зачем я его ей притащил. Долго смотрела на него. Потом так странно спросила меня: «Зачем?». Как будто правда не понимала. Я ей сказал, что вроде как она вела его на память, – вдруг замечаю, что Вальнар всё это время меня не слушает, он просто разглядывает выражение моего лица. – Ну, в общем, она его забрала…
Резко поворачиваюсь к боксёрской груше и бью ее.
И с чего его вдруг потянуло поговорить со мной о чём-то кроме моего обучения? Раньше он делал вид, что всё, что нужно знать, ему известно, а на остальное ему
