Грехи отцов - Тимофей Грехов

— Bombarda Maxima — взрывным заклятьем я выбил осколки камня и щебня, которые с разных сторон полетели в Романа. Я же сразу бью по площади зимним вихрем, который налетает на Романа, не давая ему видеть меня.

Я думал, что побеждаю, до момента, когда Нарышкин взмахом палочки нейтрализовал заклинание вихря. В ответ от него в меня полетела связка из трех заклинаний, которые я бы не рассмотрел, не обладая магическим зрением.

Костедробильное принимаю на наколдованный щит Protego, второй луч — Stypefi — парирую рапирой, а третье заклинание, которое считается позорным в использовании благородными людьми, было — заклинание поноса, медицинское заклинание, которое сложно заметить. Нарышкин специально активаторы первых двух заклинаний выкрикнул, а третье заклинание прошептал. Я делаю вид, что меня достало заклинание чистого кишечника. Это позорное заклинание, которое поставило бы крест на моём проживании в Российской империи, так как уже завтра на каждом переулке знали бы подробности дуэли.

Слышу смех от стороны Нарышкиных, в котором звучат слова «он сейчас обделается». Роман подхватывает смех, отвлекается, и я произношу Silenciо, которое попадает в моего соперника, а сам начинаю действовать, не жалея его.

Активирую палочкой заклинания слепоты, ватноножное и, обидное заклинание, но допустимое, Manducare slugs.

Меня снова удивил Нарышкин, он перешёл на невербальную магию, и принял летящие в него заклинания на щит. Заклинания в меня стали лететь с высокой интенсивностью, я не успевал атаковать соперника в ответ. Все свои силы бросив на оборону.

Мы уже дрались на рапирах и тот уровень, который показывал Нарышкин, был выше, чем у меня. Находясь на расстоянии двух метров друг от друга мы колдовали и атаковали рапирами.

Разорвав дистанцию и наколдовав сильный Protego, я мысленно спросил Рудольфа:

— Он в разы сильнее меня! Я еле успеваю за ним, Руди, у тебя есть идеи?

— Рон, он сильнее и быстрее тебя, поэтому не воспринимает тебя всерьез, попробуй использовать это. Также твои заключения по ритуалу поглощения после увиденного я считаю верными, — начало говорить кольцо-артефакт.

— К Мордреду пошли твои заключения! Что мне делать? Этот упырь сейчас размажет меня по земле! — кричал я на Рудольфа.

— Если не начнешь думать своей головой, то тебе лучше сейчас сдаться, я артефакт учитель, а не наставник, — сказал Руди.

Я прервал ментальный разговор с ним, злость затопила меня.

Мой щит был разрушен, в него угодило переполненное энергией заклинание Воздушного тарана. Нарышкин перешёл в атаку, стараясь достать меня рапирой и нанося удар в мою ногу. В последний момент я понимаю, что Нарышкин начинает рапирой проводить аристократичную связку, и это был мой шанс. Первый удар я отбиваю и, вместо того чтобы отступить, подставляюсь под второй удар и на развороте бью сам.

Из моего плеча идет кровь, оглядываюсь и вижу, как Нарышкин оседает с моей рапирой в груди. Он не сдается и отправляет в меня костедробильное заклинание, которое я на автомате переправляю обратно в него, и проклятие попадает в шею Нарышкина.

Дуэль считалась законченной и в наши стороны подбежали секунданты и сопровождавшие нас. К Роману подбежал отец и начал раздавать указания мужчине, который вовсю посылал целительные заклинания в младшего Нарышкина.

Ко мне также подбежали братья, которые стали осматривать моё плечо, Шуйский вытащил мне два зелья: настойку бадьяна и кроветворное, которые я сразу же выпил.

Как-то странно повел себя Кощеев, который встал так, что закрыл нас от Нарышкиных. Тогда я обратил внимание, что в нашу сторону двигается Юрий Нарышкин и рядом с ним идут шестеро мужчин, закутанных в плащи.

— Станислав, это дела нашего рода, уйди с дороги! — потребовал Нарышкин.

— Ты сума сошёл! Я не буду смотреть, как нарушается кодекс дворян. Твой сын проиграл в честном поединке, — сказал Кощеев.

— Если ты сейчас не уйдешь в сторону, ты останешься здесь навсегда, — и, как по команде, после слов главы рода, все на стороне Нарышкиных подняли палочки.

— Ещё немного и Ваши действия приравняют к мятежу, — поднял палочку Кощеев. Рядом с ним встали Билл и Чарли, позади них с поднятыми палочками стояли я и Шуйский. Я был сейчас не боец и Шуйский, понимая это, остался меня прикрывать.

Напряжение, которое росло с каждой секундой, было прервано появляющимися в аппарации магами.

— Оу, мы как раз вовремя, — сказал появившийся маг, из-за спины, которого выглянула Мария Шуйская. — Станислав, я так понимаю, что твои как всегда опаздывают. Может примешь нас, пока ждем твою кавалерию.

— Глава рода Шуйских, рад видеть тебя, Владимир, но на моей памяти мой род никогда не опаздывал, — и из-под дезиллюминационных чар появились люди, которые полностью окружали дуэльную площадку, — как видишь у меня всё под контролем.

Кощеев обратился к Нарышкину.

— Уходи, лечи своего сына. Об этом инциденте будет доложено императору и моли Магию, чтобы ты отделался только вирой.

После этих слов Нарышкины аппарировали.

К нам подошел Шуйский поздоровался с Кощеевым, оглядел сына, после чего обратил внимание на меня.

— Меня зовут Владимир, а ты, я так понимаю, Рон. Поздравляю тебя с победой, жаль пришёл к её концу. Перед началом года приглашаю погостить неделю в нашем доме, — сказал Шуйский очень дружелюбно и мне ничего не оставалось как ответить согласием на это предложение.

Мы с братьями поблагодарили Станислава Кощеева за оказанную поддержку и переместились домой, откуда меня порт-ключом переправили в Гильдию целителей. Вурдин, увидев меня в крови, лично стал проводить диагностику. Прибывшие в след за мной братья сдали меня, сообщив откуда получена рана. Вурдин сильно ругался, самое простое, что я услышал в тот день «нарожают матери идиотов, а мне с ними мучиться». В итоге меня оставили на пару дней в больнице, которая была в одном здании с Гильдией. При ударе была задета кость и поврежден плечевой нерв, и если это сразу не лечить, то подвижность моей руки не восстановится до прежнего уровня.

***

— Что ты скажешь, Михаил, об этом Уизли, — спросил Владимир Шуйский этим же вечером, собрав старших в роду.

— Отец, я думаю, что тебе и старшим в роду надо посмотреть воспоминания, связанные с ним. Чтобы самим составить своё объективное мнение. Для меня он слишком неординарен и не поддаётся анализу.

Семеро Шуйских погрузились в думосбор.

— Надо его женить и срочно! — воскликнул первый высунувший голову, пока остальные ничего не успели сказать. — Это ж надо, мастер в одиннадцать лет. А дуэль вообще не поддается анализу. Владимир, какой уровень силы у тебя сейчас? — спросил всё тот же мужчина.

— Коричневый, — сказал Владимир. — И на