Зона Топь - Марина Туровская

— Поесть? — Нахмурившись, Ленчик посмотрел на свои голые ноги, пошевелил пальцами. — Да, есть я хочу.

— Пойдем, я тебя провожу. — Приобняв высокого Ленчика, Гена оглянулся на санитара-охранника. — За тапками, я тебе сказал, за тапками беги. Ленчик, ты зачем охранников вырубил?

— Я? — Удивившись, Ленчик вспоминал, что было десять минут назад. — А, да, было. Рожи мне их не понравились, смотрели на меня как на сумасшедшего.

В отсеке питания находился взвод охранников. Пройдя мимо них, Гена набрал код на двери спецотсека. Ленчик стоял за его спиной, не обращая ни на кого внимания. Охранники ошеломленно разглядывали его широкую спину под тесным халатом.

Дверь спецотсека открылась, и Гена подтолкнул Ленчика вперед. Здесь стояли четыре стола. За одним ела супчик и читала умную медицинскую книгу Анна.

Взглянув на Гену и санитара, Аня опустила взгляд обратно в книгу и… медленно подняла голову.

— Ты хоть бы застегнулся, сукин сын.

— А-а, вот и наш серенький ангел. Ни два, ни полтора, ни рыба, ни колбаса. — Ленчик вышел вперед и сел за стол напротив Ани, вызывающе нагло оглядел ее. — И ты здесь, наша идеальная женщина. Все возвращается. Только голова сильно болит, странное чувство. У меня давно ничего не болело.

— Возвращается, но не так, как было, на другом уровне. — Аня закрыла книгу и повернулась к главврачу. — Гена, как он?

— Очень быстро адаптируется. Вы тут поворкуйте, а мне контингент исследовать, прибывает новая партия зэков.

Аня закрыла книгу и глянула на Гену особо внимательно.

— О Маше ничего?

Резкий перепад настроения Гены отразился на лице. Глаза сузились, рот сжался.

— Я бы сказал.

Гена повернулся и вышел из спецстоловой.

Стоящие за стальным прилавком новые повар и раздатчик видели Ленчика впервые.

— Что будешь на обед? — не выходя из-за прилавка, спросил совсем невысокий, но перенакачанный раздатчик. Он не понимал, как общаться с Ленчиком. Слышал, что он человек с уникальными способностями, но в то же время он бывший зэк, которому посчастливилось выжить и поумнеть. — У нас большой выбор.

— А давай все, что вы там сварганили. Не доем, возьму в свою комнату. Анька, нам сохранили наши комнаты?

— Сохранили. — Взяв книгу, Аня встала. — Ребята, ужин принесете в мою комнату.

И она вышла, не желая оставаться рядом с Ленчиком.

Сев за стол, Ленчик мрачно посмотрел на раздатчика.

— Чего уставился, недомерок? Неси жратву.

Сержант, наставив тарелки на поднос, подошел к столу Ленчика.

— Ешь. Только ты, парень, того, вежливее разговаривай. Обижусь, мало не покажется.

Не отвечая, Ленчик подождал, пока сержант поставит поднос на стол, и одним пальцем ударил парня по кисти руки, палец прошил кисть насквозь, сломав кость. Сержант закричал и затряс раненой рукой, разбрызгивая кровь.

— Будешь права качать, убью. — Ленчик начал есть. — Отойди, не порть аппетит. И перестань орать! Подумаешь, пара костей сломана.

Прижав руку к животу, сержант, сам до конца не осознавая, почему он, мастер боевой подготовки, выдерживающий пятнадцатикилометровый кросс с полной выкладкой, усмиряющий десяток зэков взглядом и парочкой приемов, ощутил реальный ужас от мощи очнувшегося Ленчика. Он отступил к двери и выбежал из пищевого блока.

Не менее растерявшийся повар сел в самый дальний угол кухни.

Дверь пищевого отсека запищала, вошел Иван. Ленчик воспринял его приход спокойно.

— Тебе чего?

— Укол пришел сделать, — честно ответил врач.

— Делай. — Ленчик протянул руку. — Но если что-нибудь вырубающее, сам будешь переть меня до комнаты.

— Витаминчик… с опиумом, — не стал врать Иван. — Буйный ты немного, лучше тебе успокоиться.

Весть об очнувшемся Ленчике, разгуливающем по коридорам лаборатории с такими общефизическими и особыми, мужскими, параметрами, что аж завидки берут, разлетелась по Зоне.

Санитары и охранники, работавшие с ним раньше, его возвращению особо не обрадовались. Ленчик человек не компанейский, водку не пьет, не курит, футбол не смотрит. При возникающих по работе конфликтах или орет, или лезет в драку. И ведь, сволочь, сильнее всех в Зоне, несмотря на спецподготовку служащих.

Вчерашний день в плену закончился для меня в семь часов вечера. Заснула без снов.

Утром нас подняли всех в пять часов.

— Начало рабочего дня! — Меня за ногу стаскивала со второго этажа Оля-колобок. — Вставай, ты сегодня работаешь на грибах.

— Отстань, — я попыталась лягнуть Ольгу, но ее толстая рука оказалась железной.

— Ничего сложного, — зевая, со своей кровати встала Клава. — Я вчера десять часов отпахала и живая.

Катя-мышка зевала во весь крошечный рот.

— Девочки, строимся и идем работать.

В нашу комнату зашли мужчинки. Не обращая на них внимания, женщины бродили с голыми ногами, в футболках.

Миша как бы нечаянно протянул руку и погладил Клаву по бедру. За что тут же получил от нее в глаз.

— Не тронь, скотина, не для тебя выращено.

Женщины вяло хихикнули.

Нервная Катя стояла у меня над душой, пока я пила чай и ела единственный бутерброд с противным маргарином.

Отсек для работы находился рядом, идти пришлось через гараж.

Увиденное, как говорится, впечатляло. Помещение длиной в полкилометра, шириной метров в пять. Высота полукруглых потолков была не больше двух с половиной метров. Несмотря на яркий свет, из-за длины подвала стены давили. Казалось, ты находишься в кишке.

Поверху, на железных стойках, укреплены лампы дневного освещения. Стены состояли из плотных пластиковых щитов, по низу шли узкие горячие тэны. Ровно посередине стояли сбитые длинные столы по три метра, шириною метра два.

На столах стояли ящики. В ящиках росли петрушка, укроп, кинза и еще какая-то зелень. Эти ящики перемещались раз в неделю, ведь выше десяти-пятнадцати сантиметров зелень не должна вырастать. То есть тридцать ящиков с семенами, тридцать ящиков с недельной рассадой, дальше тридцать ящиков с двухнедельной порослью и так далее, до пяти недель. Всего по сто пятьдесят ящиков для петрушки и укропа и пятьдесят для кинзы, то есть кориандра. Еще пятьдесят ящиков «отдыхали», пропитанные марганцовкой.

В следующем отсеке ящики стояли на полу. В них росла конопля, самый дорогой сорт канабиса. Вот теперь я поняла старую шутку насчет того, что конопля — это не трава, а дерево, просто ей не дают вырасти. Здесь конопля упиралась в земляной потолок и лампы. Я по травке не прикалываюсь, я лучше стаканчик водочки употреблю или джинчику. Но если у человека с печенью или с желудком беда, то выхода нет — курят травку. Я не осуждаю, я очень даже понимаю, но кайфа не ловлю.