Тени - Андрей Федорив

– А может?

– Запросто. И не заметит… – Дед вышел и плотно закрыл за собой дверь.

– Ну, будем знакомы, зови меня Владимиром. – Он еще раз протянул Кире руку.

– Зачем? – Кира плюхнулась в кресло.

– Что зачем?

– Зачем звать? Мне и без вас неплохо. Было. И, надеюсь, будет всегда. Так что мне вас звать не придется. А вот если я вам нужна… Вот тогда вы можете попробовать звать меня Кирой.

– Ладно, идет.

– Ну, и зачем я вам понадобилась?

– Много слышал о тебе, хотел познакомиться.

– Познакомились?

– Ну да.

– Теперь все? Я могу идти?

– Можешь. Но можешь и остаться.

– Зачем?

– Чтобы послушать, что я тебе скажу. Я завтра уезжаю. И у тебя не будет больше возможности со мной поговорить. В ближайшее время, по крайней мере.

– Ну и не надо, – она встала и направилась к двери. Но что-то внутри повернулось, дернулось и заставило Киру остановиться. Она обернулась. – А куда уезжаете?

– В Штаты. Я живу там, где ты провела детство. Не помнишь меня?

– Нет, не помню.

– Хотя, ты и не должна. Я тогда в университете учился и приезжал редко. Я племянник Гоги. Гогу помнишь?

Гогу Кира помнила. Она вспомнила и долговязого молодого человека, который приезжал иногда к ним погостить. Они ходили на рыбалку, и Кира отпускала назад в воду рыбу, которую он ловил…

– Помню.

– Ну вот, – Владимир облегченно вздохнул. – Тебе привет от Гоги, от Артема и от Муслима. Они все живы, здоровы и очень просили повидать тебя. Это друзья твоего деда Ивана.

– Я его никогда не видела, – спрятав иголки, сказала Кира. – Он умер, когда я родилась. А друзей его помню, правда плохо. Я тогда маленькая была. Но все равно спасибо, – уже совсем добродушно сказала Кира. – И им всем привет.

– Передам обязательно. Как тебе здесь живется? Никто не обижает?

Кира стрельнула в него глазами.

– Ну да, обижать тебя себе дороже… Как учеба, как родители? Ну и вообще…

– С учебой нормально. Заканчиваю с медалью, – сказала Кира и почему-то сама застеснялась того, что сказала. Как-то это не модно и не современно – учиться на отлично. Ну, вылетело, так вылетело… – У родителей вроде тоже все нормально. По крайней мере, когда я их видела в последний раз, они цвели и пахли.

– Хорошо пахли?

– Наверно, я не очень разбираюсь в запахах… Сильно пахли… Дорого…

– А когда был последний раз?

– Летом. Мы с папой летали на Кубу, а потом с мамой отдыхали в Сочи.

– Понятно… И с тех пор не виделись?

– Нет, по телефону только…

– А как Георгий? Не очень тебя напрягает?

– Нет. Он хороший и добрый. Я его люблю… Он меня учит всему. Учит держаться границ, не выходить за рамки… Главное – поймать баланс. Это очень интересно. Еще учит побеждать страх. Но у меня пока не получается.

– Это хорошо, что учит. Научишься не боятся, научишься всему. Но знаешь, и здесь нужно поймать баланс, как ты говоришь. Хотя страх и является врагом, он единственное, что способно закалить дух.

– Как же так?

– Все так. И об этом нужно всегда помнить. Все состоит из противоречий. Все будет так, как будет, и мы ничего не можем с этим поделать, но с другой стороны, если мы хотим, чтобы так было, нужно все делать для этого. Ты очень сильна и находишься под защитой. Но чтобы эта защиты работала, а сила твоя тебе помогала, а не доставляла одни неприятности, ты сама должна быть активной в этом направлении, постоянно работать над собой и быть предельно внимательной.

– И вы туда же. Да заберите вы вашу силу. Не нужна она мне, – зашипела Кира. – Не хочу так. Хочу, как все. Просто жить…

– Во-первых, успокойся. А во-вторых, поверь мне, просто жить не очень интересно.

– То есть быть здоровым и счастливым не интересно. А быть больным, и постоянно контролировать свою болезнь, не имея шансов выздороветь – интересно?

– Именно. Хотя я не называл бы это болезнью… Это… Это движение, если хочешь, – активное состояние. Сила – это то, что прямо или косвенно сообщает движение нам самим или другим телам, то есть обнаруживает в себе активное состояние, ту самую жизнь, к которой ты так стремишься. А материя, ведь счастье твое – это тоже определенное состояние материи, так вот, она оказывает сопротивление движению, обнаруживая, таким образом, пассивное состояние, то есть застой, смерть.

– Тогда я выбираю смерть.

– Смерть сама выбирает. Тебе придется подождать. Только будь готова, что это ожидание может стать вечностью…

– А если я все-таки умру, я смогу победить вечность?

– Не знаю, только я на твоем бы месте занялся чем-нибудь более интересным, чем поисками смерти.

– Тогда я именно этим и займусь. Я же не вы. Ура! Я нашла себе занятие. Быть счастливой не получается. Что ж, попробую стать мертвой.

– А ты, действительно, противная девчонка, – он засмеялся. – Думаю, ты все же способна сделать правильные выводы из нашего разговора. Потом, когда я уйду и тебе не перед кем будет выпендриваться. Мне пора, к сожалению. Рад был с тобой познакомиться.

Дверь бесшумно отрылась.

– Такси у подъезда, – сказал дед Георгий, протягивая Владимиру небольшую спортивную сумку. – Вижу, она тебя не съела. Прими мои поздравления.

– Даже и не пыталась, – Владимир подмигнул Кире, которая с трудом сдерживала слезы.

«Доброго дня, Part.

Это мое последнее письмо, но об этом ниже.

Я полностью разочарован, но и об этом ниже. Сначала комментарии к письму.

Реальность есть вокруг нас, независимо ни от чего. А иллюзии – у нас в голове.

Посланник – он что, чистильщик мозгов? Ну да ладно, это схоластика. Вы меня запутать хотите или сами полностью запутались в элементарных вещах.

Кира для вас трофеи? Вы шутите. Здесь никто, кроме вас, не воюет. К тому же теперь она вами так запугана, что умрет, но вам не сдастся. Учитель не хочет переговоров? Ну и ладно. Фиг с ним. Воюйте дальше. Я не до конца уверен, но думаю, что договориться о совместных действиях (вместе с Кирой) можно было бы за полчаса. А не затевать театрализованные представления, слежку, прослушивания с большим отрицательным результатом. И это вместо получасовых переговоров (приятных). Если бы Давид сразу мне рассказал о ваших целях (о которых я и теперь только частично догадываюсь), а не три месяца мы переписывались бы за гранью абсурда, возможно, я бы привез ее к вам добровольно и с интересом с ее стороны. Если сейчас у нее забрать ту силу, которая что-то там может быть и закрывает, Кира, скорее всего, умрет и если внутри у нее есть Давид (я уверен, что это не так), то они умрут вместе.

Я разочарован в вашей закрытости. Из-за этого не вижу смысла в нашей дальнейшей переписке. Благодарю за предоставленную информацию. Жаль.

Я сильно расстроен из-за идиотизма ситуации. Вы не хотите союзников, ну что ж, воюйте с друзьями. Тем не менее, удачи. С уважением, Кирилл».

«Я оценил твой порыв. Да и ты прав, наверно. Только зря ты думаешь, что Давида послал Учитель. Учитель был против любых контактов с ней. Он хотел, чтобы она оказалась в клинике, но когда она там оказалась, навещая меня, произошла какая-то роковая цепь случайностей, которые не позволили ее задержать, а дальше, как во сне – она все время уходила из расставленных ловушек. А Давид действительно был в нее безумно влюблен, и он ненавидел то, что в ней, и все время пытался активизировать Силу, чтобы она уже наверняка убила посланника. Он называл его чудовищем, и от нее бы тогда отстали все искатели „счастья“, на которое ему было наплевать. Он просто хотел быть с ней, злился и пребывал в отчаянии из-за ее безразличия и из-за того, что она была нужна Учителю, которого он боготворил. Я тоже ее люблю, но как-то отрешенно, знаешь, как произведение искусства, я точно знаю, что она никогда не будет со мной, но мне все равно, моя любовь абсолютно бескорыстна. А Давид хотел ее всю и ужасно ревновал ко всем, и особенно к тебе. И он действительно хотел ее убить, причем убить ритуально и изощренно, чтобы она не досталась никому, в том числе и Учителю. Он действительно потерял рассудок из-за этой любви, которая перешла за десять лет в болезнь. Ему даже стало наплевать на Учителя. Последнее время он нес полную отсебятину. Так что я думаю, что если бы его убила не она, это сделал бы Учитель. Давид был обречен по-любому. Я даже рад, что это сделала она. Давиду это было, наверно, приятнее. Я прекрасно пониманию, что это был единственный выход. Когда я приезжал к нему, я понял, что это конец – он был абсолютно невменяем. Кроме того, последнее время он сильно злоупотреблял различными стимуляторами, освобождающими сознание. А они хуже наркотиков. Я говорю сумбурно и, наверно, не очень убедительно. Но, знаешь, что я понял, наблюдая за всей этой ситуацией? Судя по всему, все, кто гоняются за посланником, входя с ней в контакт, теряют голову от нее чисто по-человечески, и посланник становится уже не так интересен, как она сама. Вот механизм действия Силы. Все очень просто. Я, конечно, могу ошибаться. А что касается нашей встречи, то я имел в виду, что не принадлежу себе и для меня сложно, почти невозможно войти с тобой в контакт, чтобы этого не заметил Учитель. Вот и все. Извини и удачи тебе. Part».