Современный российский детектив - Анна Майская

извлекая последнее, мешавшее стеклышко, – могут поменяться местами с кем-нибудь из заднего автомобиля и не ехать дальше в наших, видите ли, некомфортных условиях, вдруг ставших такими всего лишь из-за одной, обезумевшей птицы, хотя… это, разумеется, по желанию, – в очередной раз намекал он на сложившиеся между молодыми людьми любовные отношения.

– Лично я предпочитаю остаться здесь, – самым каким ни на есть убедительным тоном заявила провинциальная сыщица, искоса посмотрев на свое оппонентку, где-то в глубине души бесперспективно рассчитывая, что сумеет призвать ту к здравому смыслу и что как-нибудь убедит ее добровольно отказаться от понравившегося мужчины, – должно быть, захочет Белла?

Как бы не так, и та тоже сдаваться без боя не собиралась, несмотря на взаимные чувства двух молодых людей посчитавшая для себя вполне возможным пуститься в рисковое, а главное, нечестное предприятие, направленное на завоевание сердца так неожиданно, но вполне объяснимо полюбившегося ей военного офицера.

– Ну, уж дудки, Настасья, – особо не заморачиваясь, грубо ответила ей самоуверенная москвичка, показывая всю непримиримую сущность своей своенравной натуры, – лично я из-за этого никчемного обстоятельства совершенно не «парюсь» и ни в коем случае не позволю тебе завладеть пальмой первенства, – высказала она утверждение, которое, с одной стороны, могло показаться как непреодолимое влечение быть самой первой в курсе всех разворачивающихся в отношении них событий, но с другой – имело иную, более глубокую, подоплеку, связанную, конечно же, с любовными притязаниями к боевому спецназовцу.

Между девушками вновь назревала словесная перепалка, готовая вылиться в нечто большее, чем простые упреки и, соответственно, требующая немедленного «охлаждения» назревающего конфликта, ведь обе красавицы сидели теперь словно фурии, раздувая прекрасные ноздри, сведя к переносице воспроизводящие собой ничуть не меньшее восхищение брови и только и выжидая удобного случая, чтобы, уподобляясь античной Богине мести, перейти к более активной атаке. Как же вели себя остальные мужчины, невольно оказавшиеся в эпицентре «кипящих» страстей? Нежданов по вполне очевидным причинам, не желая становиться «искрой», способной спровоцировать затяжной, готовящийся стать нескончаемым, инцидент, отмалчивался; Бунько, всегда любивший подобные драмы, теперь получал мысленное наслаждение от разгоравшегося за его спиной противостояния двух влюбленных «сердец» и выискивал в глубоких, просто нескончаемых, «хранилищах» своего, изощренного к таким проявлениям, мозга самые каверзные подколки, предназначая их, без всякого сомнения, для своей подчиненной, а никак уж не для московской гостьи, знакомой с самим министром внутренних дел, бесспорно бывшей с ним на «короткой ноге», а значит способной, в случае чего, замолвить перед ним за него словечко; и только заместитель министра, зависевший в этой жизни только от двух человек, которых, между прочим, здесь не было, относился к ситуации, возникшей между двумя влюбленными девушками крайне непримиримо, а потому способен был высказывать все, что думает и что посчитает необходимым озвучить.

– Так, – сказал он, возвращаясь в машину и занимая определенное для себя на ближайшее время место, – а ну-ка хватит здесь, сейчас, зубоскалить: потом разделите своего капитана – думал ли ты когда, Олежа, что окажешься нарасхват? – теперь же нам, если все помнят, требуется завершить одно, к слову очень важное, дело, а вот ужо поймаем убийцу – там с чистой совестью можете заниматься и своей неразделенной любовью.

– Была большая охота? – словно возражая, ответила голубоглазая сыщица, тем не менее прекратив препинания и отвернувшись обратно к окошку. – У меня кожаная, теплая куртка и простым холодом меня испугаешь навряд ли.

– Действительно, – согласилась с ней специалистка-психолог, мысленно усмехнувшаяся и празднующая пускай и кратковременную, но все же, как она себе представляла, победу, ехидным и одновременно гипнотизирующим взглядом изучая возлюбленного, – я одета ничуть не хуже.

– Товарищ генерал-лейтенант, – высказался вдруг Нежданов, желая одновременно прекратить бесполезный спор, немного разрядить обстановку, а заодно выразить внезапно посетившие его мысли, – а Вы помните: на той поляне, где ваш сын и его девушка разбили лагерь, мы обнаружили похожую птицу, единственное только искусственную? Как полагаете: не взаимосвязаны ли эти события?

Совсем позабыв об этом, казалось бы, незначительном факте, сейчас в голове Вострикова вновь возникли очертания той страшной вороны, что была обнаружена его подчиненным вблизи бивака, устроенного Ильей и Кристиной, отозвавшись в его голове очередным, мучительным спазмом.

– Если бы я был суеверный, – озвучил высокопоставленный военный свои размышления, одновременно запуская двигатель и включая первую передачу, – то я бы сказал, что сейчас мы получили некий предвестник смерти, и что в скором времени все сидящие здесь умрут, и – не исключено! – что я посоветовал бы в этом случае всем немедленно возвращаться назад…

– А Вы суеверный? – неожиданно прервала его Анабель, чему-то загадочно улыбаясь, предположим, высмеивая его совсем неподходящую занимаемой должности фразу.

– Нет, – немного поразмыслив, ответил Василий Владимирович, словно бы обдумывая высказанную им только что вероятность, – иначе бы мы ехали сейчас не в эту, а совсем даже другую сторону: птицы воронами – простите за каламбур, – но и свое нынешнее предназначение я знаю туго; насчет же умирать – так что же из этого? – все мы ходим под Богом, и рано или поздно каждого из нас найдет своя смерть, ведь, говоря простыми словами, и в луже можно нечаянно захлебнуться.

– Что-то мне все это не очень-то да и нравится, – выдал свою оценку и подполковник, только к этому моменту как следует «переваривший» услышанное и посчитавший просто необходимым высказать свое мнение, – какие-то предвестники смерти – не хватало еще столкнуться с потусторонними силами, – ему бы еще вскрикнуть, что «только не полтергейст!», – что, если верить всяким многочисленным экстрасенсам и магам, буквально заполонивших собой голубой экран, при подобных обстоятельствах нисколько не исключается; и такой неожиданный поворот, кстати, лично мне бы объяснил очень и очень многое: и странные трупы, и неуловимость убийцы, и загадочное появление птицы, и наслоение одного на другое, и невозможность вычислить виновного и предать его правосудию тоже, хотя я при этом и оставляю каждому его право – иметь свое мнение – и на своих утверждениях не настаиваю, при том что мне все перечисленное кажется каким-то не очень естественным.

Такое необычное, противоестественное высказывание полицейского подполковника, обязанного в своей служебной деятельности основываться только на фактах, повергло всех его спутников если и не в уныние, то в глубокие мыслительные процессы – это уж точно. Дальнейший путь проходил в полном молчании, где каждый обдумал свой вариант событий: кто-то склонялся к мысли, что им попался просто очень хитрый преступник, а кто-то допускал и такую возможность, как тесная взаимосвязь небывалых до селе смертей, так вдруг захлестнувших их небольшой городок, с потусторонними силами, однако тем не менее выпущенными в наш мир на свободу с непременным участием чьей-то злой воли. Все