LitPamiatniki - 8801 Alex

не имея ни малейшего представления, попал ли он в цель. Они столкнулись со стуком брони о броню, и оба упали. Каким-то образом Раласис приземлился сверху, поэтому он ударил рукоятью меча по маске-Черепу, крича и плюясь снова и снова, прежде чем его отбросило в сторону, и на этот раз он оказался внизу и понял, что его вот-вот трахнут.

Он обхватил рукой шею ублюдка, пытаясь столкнуть с себя Череп. Использовать меч было негде, поэтому он бросил его и выхватил нож из-за пояса, убрал голову в сторону от скимитара эгрила, и нанес удар вверх. Нож ударился о броню. Раласис почувствовал, как лезвие скользнуло, нанес удар снова, почувствовал, как лезвие снова скользнуло, затем оно вошло, и теплая кровь потекла по его руке, когда он сделал выпад, толкая лезвие вверх так сильно, как только мог. Удар кулаком или ботинком пришелся ему по лицу, разбив нос, заставив его харкать кровью, но Череп свалился с него, так что Раласис как можно быстрее поднялся на колени, блокируя удары меча ножом. Затем Раласис схватил Череп за запястье, оттащил его руку с мечом в сторону и вонзил нож в шею мужчины.

Раласис схватился рукой за рукоять своего меча, кое-как поднялся на ноги, грудь его вздымалась, и попытался что-то крикнуть, что угодно, но у него не хватило воздуха для слов. Он сомневался, что кто-нибудь все равно его бы услышал. Со всех сторон между его войсками и Черепами бушевали отдельные сражения, и ни у кого не было времени обращать на него внимание.

Хорошо. Он огляделся и нанес удар в спину первому попавшемуся Черепу. Перерезал другому подколенные сухожилия, затем наступил на лицо мужчины, когда тот упал. Нахуй честные бои. Цель войны — победить любым, черт возьми, доступным способом.

Аасгод был рядом, выпуская энергетические разряды из кончиков пальцев, но он должен был выпускать их из своей задницы, потому что Череп собирался выпотрошить его сзади. Раласис закричал, бросаясь на эгрила, повалил его на пропитанный кровью песок, и вонзил свой меч ему в бок. Прежде чем Раласис смог освободиться, на него упало еще одно тело, затем еще одно, затем еще одно. Тяжесть увеличивалась до тех пор, пока он не перестал видеть, не перестал дышать, и понял, что умрет не от удара мечом, а от того, что его раздавят, как насекомое.

Что за хуйня — сражаться на войне?

Эндж скорчилась среди камней, пытаясь успокоить нервы. С ней было двадцать ханранов, включая Тависа и Гаро, примерно в ста пятидесяти ярдах за линией Черепов. Она не могла видеть, как идет битва, но звуки были хуже, чем когда-либо.

Богиня все еще была невредима и летала, но Дайджаку неслись на нее, как мухи на дерьмо, и четверо Избранных тоже не облегчали ей задачу. Клянусь богами, Эндж ненавидела этих ублюдков в черных масках.

Тавис, должно быть, подумал то же самое, потому что указал на нее и Гаро, затем на одного из Избранных, женщину. Она была на полпути к пляжу Омасон. Эндж кивнула, чувствуя тошноту, не желая уходить, но у нее был приказ. Гаро побледнел, но тоже кивнул. После этого ничего другого не оставалось, как идти.

Они осторожно продвигались по камням, следя за тем, куда ступают, следя за тем, чтобы не попасться на глаза никому, кто мог бы случайно посмотреть в их сторону. Скорее всего, никто этого не сделает, так как Черепа были втянуты в битву, но для этого требовалось только одно — немного невезения, и Эндж была с ним хорошо знакома. Конечно, попытка быть скрытным, когда ты одета в кучу плохо сидящих украденных доспехов, не помогала. По крайней мере, у Гаро хватило здравого смысла хоть раз держать рот на замке.

Потребовалось несколько минут, чтобы расположиться в двух шагах от Избранной. Слишком много минут, на взгляд Эндж. Ее сердце бешено колотилось, пот стекал с лица, как будто она впервые была на задании. Хрен знает, что сказал бы Дрен, если бы мог ее увидеть. Вероятно, посоветовал бы ей взять себя в руки, но это было легче сказать, чем сделать.

Когда они были более чем достаточно близко, на ее взгляд, она подала знак Гаро остановиться. Он вспотел больше, чем она, и, черт бы его подрал, его руки дрожали так сильно, что он едва смог открыть мешочек. Он вытащил шар и тут же его уронил.

Эндж отпрыгнула назад.

— Ёб твою мать, — прошипела она. — Что ты делаешь?

— Ты это сделаешь, — сказал Гаро, даже не пытаясь поднять шар.

Шар выглядел таким маленьким, лежа там. Трудно поверить, что в нем было так много смертей. Трудно, но не невозможно. Она сделала еще один шаг назад, осознавая, что теперь дрожит только она:

— Нет.

— Блядь. — Гаро бросил на нее угрюмый взгляд, затем стянул перчатку. Его нож сильно дрожал в руке, и Эндж подумала, что он скорее отрежет себе большой палец, чем сделает надрез, но он сделал надрез, достаточный для того, чтобы выдавить каплю крови и уронить ее на шар. В тот момент, когда кровь попала на него, шар отреагировал. Жидкость или что бы там ни было внутри, начала кружиться и светиться.

Но Гаро все еще не поднимал шар.

— Давай, бросай, — сказала Эндж, не скрывая паники, когда жидкость стала ярче и закружилась быстрее.

— Не могу, — сказал Гаро. Во имя Богов, в его долбаных глазах стояли слезы.

— Гаро!

— Не могу.

— Блядь. — Сколько у них было времени? Эндж схватила шар и выбежала на открытое место. Бомба жгла ее ладонь, когда она размахнулась.

Избранная обернулась, закричала, подняла свою дубинку, но Эндж уже бросила шар, слишком стремясь избавиться от этой чертовой штуки, прежде чем та взорвется. Она ударилась о землю, наглотавшись песка и пыли, и едва успела заткнуть уши, прежде чем шар взорвался.

Тиннстра нырнула под скимитар Черепа, выпрямилась рядом с ним и вонзила меч ему под мышку. Почувствовала, как кровь заливает ее руку, прежде чем оттолкнуть труп. Еще одна душа для Кейджа. Я стану его любимицей еще до конца этого дня.

— Тиннстра! — Аасгод бежал к ней. Он все еще метал молнии, но они брызгали и искрились там, где когда-то ревели. — Дай мне флакон.

Почему у этого идиота нет своего собственного? Последнее, что хотела делать Тиннстра, это делиться своими запасами. Тем не менее, она