Легенда о втором отражении - Мария Жукова-Гладкова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Мужчины ругались. Это услышала и Настя – в этой Анькиной «берлоге» никакой звукоизоляции не было, а в блочных домах прекрасно можно узнать, что происходит у соседей – в особенности если такое желание имеется.
Настя выскользнула на лоджию и заглянула на соседнюю. Ленька сидел пригнувшись. Он прижал палец к губам. Настя ни жива ни мертва осталась на своей.
Ленька жалел, что не прикрыл дверь из маленькой комнаты в большую: тогда бы он смог незаметно перемахнуть к себе. А так мужчины, обосновавшиеся в гостиной, могут его заметить. Но задним умом мы все крепки.
Он отлично слышал, о чем они говорили. Слышала и Настя, а потом они еще и обсудили, что произошло у соседей…
Один из мужчин обвинял другого в том, что он завел себе нового любовника. Первый оправдывался, поясняя, что он встречался с тем мужчиной по делу. Только по делу. И в любом случае этих встреч больше не будет. Та, свидетелем которой стал друг, – последняя. От его услуг отказались.
Потом обвиняемый вынужден был признаться, что ему пришлось вступить с тем мужчиной и в более тесные отношения – но только потому, что его шантажировали начальники того мужчины…
Второй, обвинитель, хотел знать чем.
– Да тобой! Тобой! – заорал обвиняемый. – Ведь если мой отец или брат узнают про нас с тобой – мне конец! Как нас могли заснять?! Можешь мне ответить?
Обвинитель заявил, что обвиняемый должен был ему сразу же об этом рассказать, – и они бы вместе что-нибудь придумали.
– Что тут можно придумать?! – воскликнул первый, а потом его вдруг осенила мысль: – А ведь нас могли заснять только в одном месте! У тебя на даче! Больше негде. Мы поехали туда, когда Аньке была нужна эта квартира. Это ты…
Первый вскочил со своего места и схватил обвинителя за грудки. Тот что-то орал, оправдываясь и уверяя, что он не участвовал ни в каких съемках. Через некоторое время они успокоились и стали конструктивно обсуждать случившееся.
Обвиняемый подробно рассказал, как его завербовали враги его отца, чтобы он сливал им информацию. Они точно рассчитали, на чем можно взять Степана. Тому ничего не оставалось делать, как начать работать на них.
Обвинитель признал, что обвиняемого взяли крепко, но умолял больше не вступать ни в какие отношения с теми, кому он сливает информацию. А взявшие его на крючок специально подобрали тоже «голубого», с которым опять же засняли Степана.
В общем, Анькин брат оказался в совершенно незавидном положении.
После того как обвинитель и обвиняемый выяснили отношения, Анькин брат еще раз повторил, что от его услуг вроде бы отказались, они быстро помирились, чуть не слезу пустили – и удалились в одну из маленьких комнат для совместного проведения ночи.
Ленька быстро перемахнул к себе на лоджию, понимая, что в ту ночь ему в соседскую квартиру заходить больше не следует. Может, следующим вечером. Вдруг теперь что-то останется уже от этих двоих?
Он подробно рассказал об услышанном Насте, до которой, хотя она и не слушала в тот раз через банку, тоже доносились обрывки фраз – ведь любовники в какой-то момент выяснения отношений кричали довольно громко.
Настя с Ленькой тут же легли спать, чтобы хоть как-то притупить чувство голода, но проснулись рано. Очень хотелось уколоться. Но денег не было.
Настя предложила Леньке залезть к соседям днем. Ну кто же смотрит наверх с улицы? Не заметят, как он перемахивает с лоджии на лоджию.
– Вот уедут – и давай, – сказала она.
Вскоре в квартире за стеной послышались голоса. Настя приставила банку. Потом хлопнула входная дверь. Но кто-то в квартире все равно оставался.
– Ну скорей бы он ушел! – стонала она.
Потом у соседей раздался звонок в дверь. Пришел еще какой-то гость, но не тот, что был ночью. Настя была абсолютно уверена, что теперь слышала другой голос, потом прозвучал какой-то тихий шлепок – и что-то с грохотом упало. Затем хлопнула входная дверь.
Настя подробно описала Леньке все, что слышала через банку.
И он решил быстро слазать к соседям, посмотреть, что там…
Представившееся ему зрелище заставило его на несколько секунд застыть на месте. Один из вчерашних собеседников лежал на полу с дыркой в голове, под ним по паласу растекалась лужа крови. Больше в квартире никого не было. Мертвец явно готовился к выходу – он уже был одет в летний костюм и ботинки.
Постояв какое-то время как вкопанный, Ленька решил быстро сматываться. Но потом у него мелькнула мысль, что надо бы все-таки что-нибудь поискать… К трупу он не мог притронуться, но, перескочив через него, оглядел спальню – однако ни кейса, ни традиционного портфеля там не оказалось. Если у трупа и имелись деньги, то они лежали во внутреннем кармане. Но переворачивать его, запускать руку… Ленька не смог.
Потом его взгляд упал на валявшийся рядом с трупом пистолет с глушителем. Может, взять оружие? И выгодно продать? Но ствол паленый… И тогда Леньку посетила мысль снять глушитель, что он и сделал, ногой отшвырнул пистолет под диван и вернулся с трофеем к себе домой.
Они с Настей стали ждать появления милиции в соседней квартире. Но милицию никто не вызывал. Настя постоянно прислушивалась к происходящему за стеной. Кто-то зашел туда на несколько минут – и быстро покинул ее. Потом, через некоторое время, еще кто-то. Но этих людей наркоманы уже не видели и почти не слышали – только колоритные выражения русского языка, произносимые, по всей вероятности, при обнаружении тела. Настя не могла даже с уверенностью сказать, мужчины это или женщины. Произносилось всего несколько слов, не так чтобы уж очень громко, стена и банка искажали звуки…
Вечером Ленька, сумевший кому-то продать глушитель, вернулся с зельем. Настя укололась. А когда проснулась на следующее утро, нашла Леньку спящим в прихожей. Вначале она не обратила на это особого внимания. А потом поняла, что что-то уж больно долго он не встает, и тронула его за плечо. Ленька был уже холодным…
Настя впала в панику. В первую минуту она подумала, что его убили. Может, тот обвинитель вчера все-таки заметил Леньку. И она могла ошибиться с голосом… Вдруг опять приходил он… И что ей теперь делать? Отвечать на вопросы следователя, прокурора, судьи или кого-то там еще ей совсем не хотелось. Но не оставлять же Леньку лежать там…
Она вызвала «Скорую».
Ее допрашивали, но она только ревела. От нее довольно быстро отстали. И врачи, и милиция, и кто еще заходил в квартиру поняли, с кем имеют дело. Про соседнюю квартиру она не обмолвилась ни словом. Потом ей сообщили, что ее милый скончался от передозировки. У него остановилось сердце. Но что теперь станется с Настей?
После того, как мне все это пересказала Анька – со своими комментариями и добавлениями, конечно, – я поинтересовалась у нее, что она намерена делать и кого подозревает?
– Завтра поеду к этому любовничку, – заявила она.
– Но ты уже была у него! – воскликнула я.
Анька пожала плечами.
– Но ведь убивал не он, – заметила я. – Настя же сказала тебе, что слышала другой голос…
– Ты веришь наркоманке? Ей казалось, что она слышала другой голос. А если тот же? Она, кстати, уже не уверена. Я возьму эту сволочь за грудки… И он мог кого-то видеть, когда выходил из квартиры. Из парадной. Заметить какую-то машину с людьми, следящую за домом…
Анька размышляла вслух, припоминая свою встречу с этим Валентином, любовником ее брата. В конце концов она пришла к выводу, что Валентин не мог пристрелить Степана – тот его содержал, а кто же убивает курицу, несущую золотые яйца? Валентин ведь был готов закрыть глаза на еще одну связь Степана и принял его объяснения. Но с ним все равно нужно поговорить. Лучше в деталях услышать от него суть их последнего разговора, чем пересказ от Насти, которая, в свою очередь, слышала далеко не все, а часть информации получила в Ленькином пересказе.
– Он сливал информацию Комиссарову? – спросила я.
– Больше некому, – ответила Анька. – Вот Артем-то, сволочь, нашел себе стукача во вражеском лагере! И ведь узнал, на чем его можно подцепить!
– Аня, – устало сказала я, – в таком случае ты навряд ли найдешь убийцу брата…
– Убийца – Артем! – заорала Анька. – Неважно, кто нажимал на курок! Важно – по чьему приказу! Я придушу эту комиссаровскую сволочь…
Далее минут десять следовало описание того, что она сделает с Комиссаровым и как, в частности, будет происходить процедура его кастрации, в которой предлагалось принять участие и мне.
– А если не Артем? – спросила я.
– То есть как не Артем?! Как…
Я попросила Аньку заткнуться и заметила, что приказ вполне могла отдать ее «любимая» Инесса, напомнив, что Анька и сама так считала вначале. Почему нет? Инесса – или Чапай – узнала, что Степан – «голубой». Произошло как раз то, чего тот боялся. Или – еще хуже – узнала, что он сливает информацию Комиссарову. И решила пулей поставить точку в его деятельности. Вполне возможный вариант.
