Девятый круг - Фернандо Льобера

Заведующий попрощался, предварительно напомнив Мостасе (так звали начальника информационного центра — Хуан Гомес Мостаса), что от него ожидается всестороннее сотрудничество. Когда за доктором закрылась дверь, Мостаса пригласил гостей сесть.

— С чего начать? — И продолжал без всякой паузы: — В госпитале в самом разгаре процесс технической реорганизации. Обновляются и подключаются новые технологические системы, чтобы упорядочить всю инфраструктуру, от закупок и снабжения до выполнения внутренних нарядов, и, разумеется, компьютеризировать истории болезни пациентов. Я могу вам предложить что-нибудь? Воду, кофе?

Гости попросили воды. Погода как будто начинала меняться: по прогнозам метеорологов, весна была не за горами, и зимние холода последних дней должны были сойти на нет к концу недели. И правда, заметно потеплело; в сочетании с похмельем, отдававшимся болью в висках, это вызвало у Себаштиану нестерпимую жажду.

— Раньше медицинские истории болезни писали от руки на бумаге; они лежали у изножья кровати или в объемистых папках в центральном архиве. Нынешняя система базируется на использовании КПК[56] вроде этого. — Он вытащил крошечный наладонник размером с записную книжку. Себаштиану знал эту модель. — Врач заносит в КПК сведения о пациенте, а также диагноз, назначенное лечение и другие необходимые данные. Вся эта информация поступает по беспроводной связи на центральный сервер, где архивируется. КПК постоянно подключен к серверу, так что врач может не только ввести в любой момент свои замечания, но и свериться с данными, находясь в каком угодно месте здания. Как видите, оптимизированы процессы поиска информации и выписки назначений, что идет только на пользу больному, не говоря уж об экономии времени врачей.

— Такая практика применяется во всей клинике?

Компьютерщик покачал головой.

— Мы находимся в стадии ее внедрения. Не так просто приучить сразу весь персонал к новой системе. Только представьте, сколько здесь работает врачей и медсестер. К тому же мы продолжаем испытание технической мощности.

— Как давно функционирует новая система?

— Три месяца. Мы планируем начать работу с полной нагрузкой не позднее чем через шесть месяцев, то есть к осени.

— Полагаю, существует система паролей, — перебил Себаштиану. — Насколько я понимаю, едва ли первый встречный может посмотреть информацию, хранящуюся на сервере.

— Именно так. У каждого пользователя свой код доступа.

— А эти коды регистрируются при каждом посещении?

Мостаса кивнул.

— На стандартном сервере при входе в систему и просмотре данных персональный логин регистрируется в специальном журнале посещений. При каждом посещении фиксируется дата, время, имя пользователя и номер карты пациента, к которой обращались. Так сделано, чтобы осуществлять внутренний контроль. Кроме того, мы обязаны соблюдать закон о защите персональных данных. Следовательно, информация совершенно секретная.

Беатрис вскинула брови.

— Что вы предпочитаете? Постановление судебного следователя или, может, вызовем доктора Алонсо?

Компьютерщик поднял руки, сдаваясь.

— Я отдаю себе отчет, насколько срочно и серьезно дело, о котором мы говорим. Но мне не хотелось бы совершить преступление, разгласив личную информацию, — заявил он.

— На этот счет будьте спокойны, — заверила его Беатрис. Мостаса недолго поколебался и в конце концов неохотно кивнул.

— С моего компьютера мы можем войти в систему. У меня есть универсальный доступ.

Себаштиану взял со стола стикер и написал два имени.

— Два пациента. Есть возможность задать поиск, чтобы найти того, кто просматривал обе истории болезни?

Мостаса взял желтый квадратик бумаги.

— Это займет некоторое время. И предупреждаю, что мы вынуждены ограничиться последними тремя месяцами, поскольку система новая, как я уже указывал.

— Давайте попробуем, — подбодрил его Себаштиану.

Компьютерщик набрал на клавиатуре имя Ванессы Побласьон и защелкал мышкой, выбирая опции программы. Все трое в полном молчании дожидались, пока программа загрузит базу данных и выполнит заданный поиск.

— Да, у нас содержится информация о пациентке с такой фамилией. А теперь поищем, — он сверился с записью на стикере, — сеньора Аласену. Проблема в том, чтобы найти общее в двух списках. В сущности, программа не предназначена для подобных задач, так что придется проделать эту операцию вручную, сопоставив итоговые списки. Вряд ли они окажутся очень длинными.

Компьютерщик замолчал, прикуривая сигарету.

— Я думала, что в клинике курение запрещено, — заметила Беатрис.

Мостаса пожал плечами и сказал, что иначе ему пришлось бы выскакивать на улицу каждые десять минут. Он старается ограничивать себя. Спустя мгновение заработал принтер.

— Вот два списка.

— Проверьте еще одно имя, пожалуйста, — попросил Себаштиану. — Хакобо Рос.

— Нашел, — сказал Мостаса, понажимав клавиши. — Отделение эндокринологии. Лечение ожирения. Вам распечатать историю болезни?

— Не стоит, — сказал Себаштиану. — Только перечень тех, кто интересовался его картой. Включая этот, всего три.

Они изучили распечатки, просмотрев около дюжины фамилий в поисках такой, которая встречалась бы во всех списках. Беатрис скользила пальцем по строчкам, пробегая имена и наконец указала на одно из них.

— Вот оно, — сказала она с удовлетворенным выражением лица. — Полный реестр просмотров всех историй болезней доктором… Луисом Монтаньей.

На улице Беатрис вынула мобильник и запросила информацию о входящих и исходящих звонках со стационарного и мобильного телефонов доктора Монтаньи. Она распорядилась собрать на него полное досье, включая адрес, данные из службы социальной защиты и сведения о предыдущих задержаниях (если таковые имелись), а затем связалась с Морантесом. «У нас есть еще один подозреваемый», — сообщила она. Беатрис кратко объяснила, как они его вычислили, после чего терпеливо ответила на вопросы, посыпавшиеся градом: да, у них есть перечень других историй болезни, куда заглядывал Монтанья, и Себаштиану хочет попробовать соотнести их с «Божественной комедией» — вдруг обнаружится что-то важное. Да, уже затребован ордер на обыск его дома, и за жилищем врача приказано установить скрытое наблюдение. Если у НРЦ был какой-то компромат на доктора, эти материалы, конечно, пригодились бы. В свою очередь, Морантес отрапортовал, что Како еще не появлялся, и он задерживается в Кадисе до воскресенья, чтобы дождаться голубчика.

Беатрис подбросила Себаштиану до дома на площадь Олавиде и поехала на службу, пообещав позвонить позднее. Себаштиану довольно настойчиво приглашал ее поужинать с ним вечером, но она отказалась, сославшись на кучу накопившихся дел, от которых ломился ее рабочий стол.

Несколько часов Себаштиану потратил на анализ имевшихся фактов, перечитывая свои записи и прокручивая в голове возможные версии. Во второй половине дня, по дороге в штаб-квартиру общества «Друзья Кембриджа», он столкнулся с Давидом, пересекавшим площадь, — юноша спешил в компьютерный магазин.

— Прогуливаешь уроки, — укоризненно сказал Португалец. — Не хочу показаться ретроградом, но я преподаватель, и тут уж ничего не поделаешь.

— Ба! У меня полный порядок с оценками. И по средам у нас нет вечерних занятий. Я должен посидеть в Инете, чтобы сделать кое-какую работу для шахматного клуба, поэтому мне нужны компьютеры из магазина.

— Что за шахматный клуб?

Давид напустил на себя скромный вид.

— Я состою в городской команде по шахматам.

— Ты мне не рассказывал, — сказал Себаштиану. — Выходит, ты не просто любитель, но и достиг хорошего уровня.

— А то! Мы готовимся к городскому чемпионату, и, если наша команда выиграет, мы будем участвовать в чемпионате автономии. Если повезет, мы могли бы выйти на национальный турнир в этом году, — горделиво пояснил юноша.

— Послушай, у меня есть предложение. Я договорился выпить кофе с друзьями, которые тебе покажутся древними, как динозавры, но мне известно, что придет Иван Польскаян. Хочешь с ним познакомиться?

Маленькая награда за оказанную помощь, а кроме того, парнишка нравился Португальцу. Давид замер, потрясенный.

— Вы серьезно?

Дверь в мансарде на улице Баркильо открыла экономка. Не проронив ни слова, она провела визитеров в гостиную и возвестила об их появлении достойным членам общества сдержанным покашливанием.

— Входи, Себаштиану. Вижу, ты не один.

Орасио, Иван и Альберто пили кофе, удобно расположившись на диванах в гостиной. Оскар и Эмилиано дель Кампо отсутствовали, как было сказано — один по личным причинам, а другой вел прием в своей частной консультации.