Механик её Величества - Валерий Иващенко

В дверь осторожно сунулась служанка. То ли удивлённая, то ли обрадованная тем обстоятельством, что благородный господин просто отдыхают, а не изволят охаживать маленькую рабыню во все предназначенные и не очень для того природой места, она сообщила, что вода для купания светлейшего дона приготовлена. Ну что ж, очень кстати…

Тиль весьма ревниво наблюдала, как служанка моет её господина, игриво похихикивая и откровенно норовя то задеть бедром, то прижаться поплотнее пышной грудью, и в конце концов не утерпела. Выгнала ничуть не смутившуюся нахалку вон да принялась шуровать сама. Силёнок у неё оказалось всё же побольше, чем у котёнка, а посему потереть спину духу хватило. Мимолётно глянув на вовсе не предназначенную для её глаз часть тела, малышка округлила глаза и поспешила отвернуться, когда не привыкший к такому барскому обхождению Александр отобрал у неё мочалку и с удовольствием принялся мыться сам.

Нет, всё-таки есть какая-то высшая справедливость! - думал он, уже вернувшись в комнату. А потому не станем загадки загадывать и голову ломать в пустопорожних раздумьях!

Поскольку в просторной, обложенной красивым мелким то ли кирпичом, то ли неглазурованной плиткой комнате уже потемнело ввиду закатившегося солнца, он вышел на балкон, из одежды озаботясь лишь полотенцем на бёдрах. К тому же, служанка обещала выстирать и подштопать одежду только к утру, а для Тиль не долго думая предложила и вовсе купить новую. Не удивительно, что вскоре в вечернюю прохладу высунулась и девчонка. Живописно замотанная в большущее полотенце на манер маленькой римской матроны, путаясь в ногах, она свесилась через перила, не без удовольствия поглядывая с высоты третьего этажа на постепенно затихающую внизу сутолоку.

Ночь пришла. Неслышно поцеловала весь мир, принеся с собой долгожданную прохладу и свободу от дневных забот. Взметнулась ввысь, где навстречу ей приветливо засверкали звёзды, водя свой извечный и неслышный хоровод вокруг луны. Взлетела, рассыпалась колокольцами радостного смеха.

Ночь пришла, сказкой ласковой и нежной - и счастливо улыбающиеся ангелочки уснули на золотых облаках, подрагивая натружеными крылышками и шепча во сне чьё-то имя пухленькими, никогда не целованными устами. Чьё? Кто знает - быть может, и твоё.

Ночь пришла, сказкой ласковой и нежной, избавлением от бед. Лишь пугливые огоньки в ободранных халупах да дрожащие зарева факелов в надменных дворцах ещё пытались создать жалкую иллюзию, подобие уснувшего дня. Тщились, пыжились, сами не зная - зачем?

Ночь пришла, сказкой ласковой и нежной, избавлением от бед и ожиданьем - нет! - свершеньем чуда. Вошла полновластной хозяйкой, неслышно ставя изящную ножку в туфельке цвета разбитых надежд. Трепетно любя, обняла собою весь мир, всмотрелась в глаза всем и каждому - и обрушилась на землю непроглядной тьмой.

Как странно… привыкшему к бешеной мешанине электрических огней старлею показалось до жути непривычно смотреть на эдак средневековый город, где лишь на перекрёстках тускло горели на столбах фонари, разжигаемые степенным старичком с лесенкой на плече и небольшим светильником в руке. Вот он прошёл под балконом, прислонил лесенку к специально предусмотренным под вычурным стеклянным колпаком поперечинкам, с достоинством взобрался. Пошуровал там что-то, добавляя масла или чем тут они топят, поднёс огня. Лицо его осветилось сильнее, и на него тотчас же вылезла довольная улыбка. Закрыв стеклянную дверцу, дедок так же важно и с чувством собственного достоинства спустился, подхватил лестницу и пошкандыбал дальше.

Красота, одним словом! За сутки полного пансиона на постоялом дворе запросили серебрушку, а в кошеле их ещё почти полсотни - не считая пригоршни медяков. Войны вроде бы нету, а здоровенным пришельцем из неведомого далёка ни одна собака не озаботилась. Нет на вас особиста Евсеева… Чудные дела, однако!

От избытка хорошего настроения легонько щёлкнув по носику понявшую состояние своего дона Тиль, Александр отправился почивать. День выдался тяжёлым и чертовски утомительным.

И едва со смаком зевнув да всем телом влезя в восхитительно чистую постель, он почувствовал, как его отпускает. Ещё немного, и сладко заплывающая сонной одурью голова уже поплыла куда-то, однако тут под бок несмело забралась Тиль. Надо же - ни у кого даже и мысли не возникло, что можно бы поставить вторую кровать для малышки! Вроде как вещь какая-то, прямо неудобно, ей-богу… Обратив внимание, что девчонка трясётся не мелкой, а вовсе даже и крупной дрожью, он кое-как сквозь сон поинтересовался:

– Замёрзла, что ли, Тиль? Приказать одеяло тёплое притащить?

Та вздрогнула, затихла на миг. Повернулась лицом к нему - лишь глазёнки блеснули в отблесках из окна - и осторожно выдохнула:

– Боюсь просто, мой дон… вона у вашего благородия какой правильник - вы ж меня пополам разорвёте. До горла, небось, достанет… - и, несмело подвинувшись ближе, прижалась подрагивающим тельцем.

Тьфу, дурёха! И Александр, осторожно погладив девчонку по почти просохшей макушке, принялся шептать ей всякие правильные и нужные слова. Наставлять на путь истинный, в общем. Та слушала некоторое время, недоверчиво посапывая носиком в плечо, а затем вздохнула.

– Не в обиду вашей светлости будь сказано - когда вы сёдни с железной птицы падали, видать, крепко вас головушкой о каменюки приложило-то. А как ещё в нашей жизни девчонке пристроиться? Только и остаётся, что под мужика какого подстелиться, - развивала она свою нехитрую философию. - Только тут хорошенько выбирать надо - чтоб много не бил и хоть иногда кормил. Разве я не права, мой благородный дон?

Ну что тут скажешь? Вообще-то, какая-то сермяжная, хоть и горькая правда в её словах определённо имеется. Да и девчонка отнюдь не дурёха оказалась - в двенадцать о таких вещах задумываться…

– Нет, что-то у тебя не сходится, Тиль, - шепнул в ответ Александр, с которого куда-то улетели остатки сна. - Ну не хочу я на тебя смотреть, как на женщину. Ты ведь ещё дитё дитём… да и не привык я покупать себе подруг за кусок хлеба или деньги.

Маленькая ладошка змейкой скользнула по его телу вниз и тут же отдёрнулась обратно.

– Хм-м, и в самом деле… Никогда не общалась с благородными донами, - фыркнула Тиль, наощупь проверив слова насчёт "не смотрю, как на женщину". Приподнялась на локте, посмотрела в лицо, легонько холодя кожу дыханием. - Однако жизнь меня крепко приучила, что не бывает оно, как в сказке. И не приедет за мной благородный вельд в блистающих доспехах на белом коне…

Она призадумалась немного, фыркнула.

– И всё же хочется, отчего-то хочется поверить вам, мой дон Александер, - пробежалась легонько пальчиками по его лицу. Затем убрала руку, положила её на плечо старлея и опёрлась сверху подбородком. - Только вот, найдёте вы себе полюбовницу или даже жонку - и станет она есть меня поедом и со свету сживать. Оттого что рано или поздно - я её из вашей постельки, дон, выгоню - и сама там устроюсь. А иначе никак.