Луна доктора Фауста - Франсиско Луке

- Ты еще будешь мне рассказывать, что они тебя принудили провести с ними ночь?!

- Клянусь, ваша милость, клянусь, что...

- Замолчи! Не отягощай своей вины ложной клятвой! Эй, кто там! Взять капитана Веласко! Привязать его к дереву! Восемь дней ничего не давать ему, кроме хлеба и воды! И горе тому, кто нарушит мой запрет,- я прикажу высечь его плетьми и продать в рабство первому же встречному дикарю.

В полдень явился касик в сопровождении свиты. Спира, рассыпавшись перед ним в любезностях, передал ему в знак дружбы взятых в плен жен. Касик же преподнес ему в дар два венца, отлитые из желтого металла.

- Золото! - вскрикнули все.

- Золото самой высокой пробы! - добавил Спира, не без растерянности вертя короны в руках.- Спросите его, маэсе Мартин, откуда у него столь драгоценные вещи.

Касик показал на запад.

- Он говорит, что до того места двадцать лун пути и сам он никогда не бывал там. Эти диадемы были подарены его деду. Путь туда лежит через очень высокие горы, вершины которых покрыты снегом.

- Немного же мы узнали,- сказал Спира.- И подумать только, что по милости этого безмозглого Веласко могли и вовсе остаться ни с чем. Немедленно отправьте гонца к Санчо: пусть освободит пленников, прежде чем вести их сюда. С помощью касика мы добудем себе носильщиков и разузнаем дорогу к Дому Солнца.- И, резко сменив тон, сорвался на крик: - Чтобы никто не смел кормить негодяя, едва не погубившего все дело!

К ночи Веласко совсем извелся от голода, тем более что в нескольких шагах от дерева, к которому он был привязан, шумно пировали испанцы и индейцы: на кострах жарились оленьи туши. Смачно обгладывая оленью лопатку, мимо прошел Себальос.

- Хуан,- взмолился пленник,- дай кусочек. Себальос показал ему кукиш и, нарочито громко чавкая, изобразил на лице неземное наслаждение.

- Ну дай же! - с угрозой в голосе простонал Веласко.- Дай, пока я с ума не сошел!

Себальос, присев на корточки, ехидно посмеивался.

- Не дашь? - в бешенстве закричал Веласко.- Так я ж тебя самого уморю голодом! Клянусь спасением души и костями предков, я заставлю тебя подохнуть с голода!

Он продолжал осыпать Себальоса бранью, как вдруг ощутил совсем рядом божественный аромат: жена касика принесла ему ножку подстреленного утром зверька, по вкусу напоминавшую поросячью.

Испанцы провели в деревне восемь дней, и Спира не переставал изумляться тому, что Веласко, посаженный на хлеб и воду, совсем не отощал.

Санчо де Мурга вернулся с поклажей и отпустил на свободу подданных касика, а Себальос по приказу Спиры отправился искать новых носильщиков и через три дня привел их с колодками на шее. Спира, восседавший в окружении своих капитанов рядом с касиком, велел индейцам приблизиться. Касик гневно сдвинул брови и, вскочив на ноги, о чем-то заговорил, негодующе обращаясь к губернатору.

- Он говорит,- перевел Мартин,- что вы не имели права захватывать этих людей, ибо они, хоть и живут в другой деревне, принадлежат к его племени, племени какетио.

Касик с искаженным от ярости лицом угрожающе размахивал руками перед самым носом Спиры.

- Ну, это уж слишком! - воскликнул губернатор и тоже поднялся.

- Он, ваша милость, грозит нам войной, если мы немедленно не освободим пленных,- с тревогой в голосе сказал Мартин.

На крики касика явилось не меньше сотни рослых и крепких воинов с копьями и палицами. Спира быстро прикинул: рядом с ним всего два десятка солдат, остальное войско разбрелось, и один неосторожный шаг грозит смертью. Ему пришлось смириться и с учтивой улыбкой сказать касику, что все пленные будут отпущены, ибо он не знал, что они принадлежат к союзному племени. Индеец, выслушав его, сменил гнев на милость, довольно засмеялся и снова сел. Спира же, не понижая голоса, приказал Себальосу:

- Исхитритесь как-нибудь увести отсюда невольников, а я скажу этому дикарю, что будто бы так полагается по нашему обычаю. А вы, Лопе,обратился он к Монтальво, не поворачиваясь к нему и словно продолжая разговор с Себальосом,- медленным шагом, не привлекая внимания, ступайте прочь, соберите всех, кого можно, освободите Веласко и нападайте на них!

Через полчаса началась схватка. И касик, и обе его жены были зарублены. Веласко в приливе состраданья предал их тела земле.

Еще тянуло гарью от сожженной деревни, когда экспедиция, углубившись в лес, поняла, что снова попала в царство Марии Лионсы.

- Чудное место,- сказал Гуттен, залюбовавшись прозрачными родниками и яркими цветами у подножья деревьев.

- Это край Марии Лионсы,- ответил ему юный индеец, которого прозвали Лионсио за то, что он постоянно твердил о царице леса.

Одного из пехотинцев укусила гремучая змея. Подоспевший Перес де ла Муэла рассек пораженное место ножом и высосал кровь. Гуттен посадил раненого на своего коня, а сам пошел пешком. Какой-то зверь, похожий на дикого кабана, но крупнее, пересек их тропинку, а потом, не выказывая страха, плюхнулся в воду.

- Что это? - спросил пораженный Филипп.

- Тапир,- с таинственным видом пояснил Лионсио,- на нем ездит богиня.

- Да объясни же нам наконец, что это за богиня, царица или ведьма, про которую ты и другие индейцы твердите с таким жаром! - потребовал Лопе.

- Это повелительница всех рек и лесов. Она бережет посвященных ей людей и зверей, она подкарауливает красивых юношей и затаскивает их в озера и купается вместе с ними.

- Я не прочь искупаться,- засмеялся Перес де ла Муэла.

- Нет, такой толстый и старый ей не нужен,- ответил Лионсио.

- Шутки шутками, а с индеанками надо держать ухо востро,- сделав вид, что не обиделся, сказал лекарь,- чуть не каждая страдает ужасным недугом, от которого все тело покрывается язвами, причиняющими неимоверные страдания. В Севилье мне приходилось видеть и лечить этих несчастных.

Гуттен слушал его с интересом:

- А в чем причина этой странной болезни?

- Перуанцы говорят, что бог покарал ею индейцев, которые грешили с ламами.

- Болезнь эта уже проникла в Европу,- вмешался Мурсия,- и, несмотря на то что привезли ее туда испанцы, народ окрестил ее "французской хворобой". Хе-хе, народ зря не скажет.

- А правда, что ею страдал король Франциск? - спросил Гуттен.

- Ходит такой слух, ваша милость,- отвечал лекарь.- А еще поговаривают, что наш государь подослал к нему одну придворную красавицу, чтобы та его заразила.

- Перес! - одернул его Филипп, возмущенный такой непочтительностью, но вернувшийся из разведки Веласко не дал ему договорить.

- В полутора лигах отсюда большой индейский поселок, стоит в прекраснейшей долине: маисовые поля и цветущие луга,- доложил он губернатору.

- Это Вараварида,- пояснил Эстебан Мартин.- На языке какетио - "Долина Красоток". И разрази меня гром, если это название не соответствует действительности: живущие там индеанки весьма веселого нрава и на диво ласковы с чужестранцами.

- Они просто исполняют закон, предписанный им Марией Лионсой,вмешался Лионсио,- купаться и ублажать плоть, а больше не делать ничего.

- Так чего же мы, дурни, стоим тут, вместо того чтобы нагрянуть в долину и повеселиться на славу? - оживился Веласко.

- Обуздайте наконец свое непомерное любострастие, капитан Веласко,осадил его Спира,- оно и так обходится нам слишком дорого. А кроме того, у этих женщин наверняка есть мужья, которым - если только они не евнухи вряд ли придутся по вкусу эти забавы с первым встречным.

- Вы совершенно правы, ваша милость,- подтвердил Лионсио,- тамошних женщин тянет к чужеземцам, но мужья у них страх как ревнивы.

- А потому,- угрюмо заключил Спира,- без боя не обойтись. Плохо верится, что наши парни после полугодового воздержания по-братски обойдутся с этими красивыми и веселыми туземками.

Пехота скрытно окружила деревню, а в обоих концах широкой улицы поставили кавалерию. Санчо де Мурга и Хуан Себальос давали солдатам последние наставления:

- Когда они кинутся сюда, вы набросите на них сети. Это очень просто. Во всей этой панике и сумятице они, обычно не сопротивляются, только бьются в сетях, как сардины. Тут вы обнажаете шпаги и убиваете всякого, кто сумел выскользнуть. При виде крови стихают самые бойкие и ретивые. Вот и все, дело в шляпе.

- Приведя их в покорность,- внушал Санчо де Мурга другому отряду,вытаскивайте по двое и сразу надевайте колодки. На стариков, женщин и детей времени не теряйте, они ни на что не годны. Убивайте их.

- Зачем же проливать невинную кровь? - воскликнул Доминго Итальяно.Лучше отпустить их подобру-поздорову!

- Замолчи, черномазый! - закричал Санчо.- Я знаю, что говорю!

Посреди деревенской площади горел костер, и целая толпа индейцев, усевшись наземь, отрешенно наблюдала за прихотливыми движениями колдуна, в такт шагам потряхивавшего пустотелыми тыквами-погремушками.

- Расчирикались, бедные пташки, а того не ведают, что силки уже разложены,- сказал Себальос.

Пронзительно запел горн. Разом вспыхнули стены хижин, и, перекрывая треск горящего дерева, забили барабаны. По толпе индейцев прокатился вопль ужаса, и они, заметавшись в пламени и грохоте, бросились прочь от наступавшего на них огня туда, где их поджидали верховые испанцы. В этот миг на них набросили сети. Кое-кто из индейцев, опомнившись, делал попытку выскочить, но тотчас падал наземь пронзенный или зарубленный, и постепенно индейцы смирились и стихли. Санчо де Мурга, убив старика, занес меч над ребенком, но Доминго Итальяно выбил оружие у него из рук.