Слезы Тесс (ЛП) - Пэппер Винтерс

Мое тело дергалось, пока бесконтрольно текли слезы. Мне нужна была помощь. Мне нужно спасение. Все мои чувства внезапно вышли из-под контроля, испаряясь от безысходности... затем что-то произошло.

Все... остановилось.

Мой разум закрылся, тело оцепенело. Все, против чего я боролась... исчезло. Я стала пустой раковиной — беззаботной и блаженно-свободной.

На меня опустилось спокойствие, когда я приняла подчинение, как бальзам против сложной борьбы. В тот момент я стала тем, чего он хотел: его.

Кью, казалось, не заметил снизошедшего на меня прозрения, и когда наклонил мою голову, чтобы я приняла его член, я позволила ему.

Он сжал мой затылок, проталкивая свой длинный, бархатистый член мне в рот. Он застонал, когда я, не возмущаясь, глубоко его заглотила.

Я позволила ему.

Он зарычал, выгибая бедра к моим губам, когда я всосала его горячую плоть. Он пробормотал что-то на французском и нагнулся вперед, практически разгладив мои волосы и прижимаясь к ним грудью.

Я позволила ему.

В своем неприкосновенном коконе, я позволила ему все, что угодно.

Он был мужчиной. Я была женщиной. Вот и все.

Мои руки двинулись по своему собственному желанию, потянувшись к нему. Одной я взяла в ладонь его напряженные, гладкие шарики, а другой поглаживала пульсирующий член.

Я порхала в облаках безразличия, пока удовлетворяла, прикасалась, пробовала. Ничего не признавала: ни запаха, ни вкуса, ни звуков. Я была роботом, идеальной игрушкой, и моей единственной целью было заставить его кончить.

Зачем я вообще боролась? Это было намного проще. Почти, как под наркотой. Подобно сну. Я хотела расхохотаться. Свобода. Я нашла ее в своем разуме.

Кью перестал вколачиваться в мой рот, грубыми пальцами хватая меня за горло, чтобы я посмотрела вверх. Я не прекращала поглаживать его, пока его бледные глаза выискивали что-то в моих.

Я моргнула, не волнуясь. Если он хотел изнасиловать меня, так тому и быть. Если я должна была принадлежать ему вечность, прекрасно. Он мог владеть моим телом. Но никогда не овладел бы моей душой.

— Как твое гребаное имя? — пробормотал он, а французский акцент щебетал проклятия. Он должен ругаться на французском. Это звучало лучше.

Я не разрывала зрительного контакта, продолжая гладить, продолжая действовать, как надувная кукла.

Он зарычал, убирая мои руки от своего члена. Они оказались у меня на коленях.

Кью выпрямился, слегка покачивая свое эрекцией рядом с рубашкой, брюки болтались вокруг его лодыжек как кандалы. Мою кожу покалывало от силы его взгляда, но кроме этого, ничто не изменило меня. Мне было плевать, что он хотел. Мое имя? Я не знала своего имени.

Ох, хотя я знала ответ. Он задал вопрос. Я должна повиноваться.

— Эсклава. Меня зовут Эсклава.

Он зашипел сквозь стиснутые зубы, когда я вновь потянулась к его члену и провела ногтем по его длине, сильно прижимая его к углублению на головке.

Кью пропустил пальцы сквозь мои волосы и схватил несколько локонов. Он оттянул мою голову назад и опустил свое лицо к моему так, что мы чувствовали дыхание друг друга.

Я сидела там, не двигаясь. Потом вздохнула, облегчая свое сердце. Я больше не переживала. Я убедила свой ум отключиться, он так и сделал. Все, что сейчас происходило, было неважным. Это бы не отпечаталось на моей жизни, поскольку она приостановилась.

В его пристальном взгляде сквозили настойчивость и приказ. Затем он смягчился, и там появились несчастье и страдание. Прежде, чем я смогла разгадать головоломку, безразличие перекрыло все, и он поцеловал меня.

Его язык ворвался, и я открыла рот шире, приглашая его взять все. Я даже лизнула его в ответ, смешивая его вкус со своим собственным. Он застонал. Это звучало так, будто его пытали, как будто он хотел целоваться и одновременно не хотел. Будто он боролся с моралью, выбором.

Мое сердце билось в ровном ритме, не ускоряясь даже тогда, когда он схватил мою грудь и сжал сосок. Как послушная рабыня, которую он хотел, я открылась, как цветок под солнышком, плотью вжимаясь в его ладонь и выгибая спину.

Кью сделал шаг назад, будто я укусила его, и споткнулся, запутавшись в своих брюках. Сердитым рывком он поднял трусы и вздрогнул, заправляя в них свою эрекцию.

Я подняла голову, задаваясь вопросом, но, не волнуясь, почему он отошел. Я делала все правильно.

— Разве я не удовлетворяю тебя? — мой голос звучал странно — мертвым, безжизненным, как у робота.

Кью замер и провел руками по своим коротким волосам. Его темная кожа побледнела, казалось, от страха.

— Чья ты? — требовал он.

Я не колебалась. Я знала ответ. Это было просто.

— Твоя.

Он втянул в себя воздух и широко раскрыл глаза. Он шагнул вперед, не отводя от меня взгляда.

— Ты сказала, что не позволишь мне! Ты казалась такой сильной, неразрушимой. Ты лгала мне, — он кипел от гнева. — Я еще даже не трахнул тебя, а ты уже сломалась.

В его безжизненном голосе слышалась вина.

Я осталась спокойной и невозмутимой. Он был в ярости потому, что сломил меня? Не это ли было его целью? Он должен радоваться, что на это понадобилось так мало времени. Я думала, что продержусь дольше, но мой мозг не хотел продолжать бороться. Я отказывалась кричать и плакать, когда нашла одиночество и спокойствие. Он мог кончить только от звуков страданий?

У меня не было ответа, поэтому я опустила глаза, в ожидании уставившись на связанные руки.

Он наклонился вперед и развязал мои запястья одним резким движением.

— Ты лгала, а я не люблю лжецов.

Я пожала плечами. А что тут сказать? Он владел мной и мог называть меня, как пожелает.

— Я твоя. Разве не этого ты хотел?

Он покачал головой, и его нрав вырвался наружу.

— Ты сдалась. Ты не моя, пока я не сделаю тебя своей!

Моему разуму причинили боль. Я не могла это понять. Я была его. Бесспорно. Он знал это. Мое тело достаточно громко кричало об этом.

— Сними свой свитер, — он опустил взгляд к моей груди, защищенной свитером. Вместо волнения, страха или ожидания, я ощущала пустоту — блаженную пустоту. Он возвышался надо мной, как бог секса, а его эрекция, напрягшаяся в штанах, звала меня.

Я схватила свитер за края и одним рывком стянула его через голову. Потом поднялась и потянулась к талии Кью. Его кожа обожгла меня, когда я прикоснулась к его бедру.

Его дыхание ускорилось, когда он с жадностью смотрел на мой лифчик. Это было так приятно чувствовать. Если бы Брэкс смотрел на меня так, как Кью, я бы втянула живот и забеспокоилась из-за родимого пятнышка между грудей. Забеспокоилась бы о том, полюбил ли он меня со всеми моими недостатками. А сейчас мне было плевать.