Дорогами илархов. Книга вторая. Персидский поход - Сергей Анатольевич Шаповалов

– Позовите, – согласился Александр.

Исмен отправился искать прорицателя, но нашел его в ужасном состоянии. Аристандр чем-то отравился. Его нещадно рвало, бил озноб, а лицо покрылось синевой. Лекарь Филипп пытался привести его в чувства при помощи промываний желудка.

Узнав о болезни прорицателя, все командиры еще больше впали в уныние.

– Что ж, мне надо заручиться поддержкой отца, – решил Александр. – Хранители Истины из Мемфиса говорили, что в Ливийской пустыне живут прорицатели, способные видеть будущее. Меня уверяли: их гадания намного вернее, чем у дельфийского оракула. Я хочу отправиться в оазис Амона50. В свое время там побывал Персей и Геракл. Я обязан следовать их путем. И вы последуете со мной, будете свидетелями. Если оракул предскажет наше поражение, можете убить меня на месте и сдаться Дарию.

– Да что же ты такое говоришь! – возмутились военачальники.

– По македонским обычаям я – старший среди равных. Но мы далеко от Македонии, слишком далеко. Поэтому здесь я – сын бога. И я это вам докажу!

Исмен шел по темным коридорам дворца. Александр отослал его с поручением к старшему грамматею Евмену: приготовить снаряжение для экспедиции. Подошвы мягких персидских сапог едва шуршали по гладкому полу из каменной мозаики. Вдруг он услышал за углом голоса. Исмен вначале решил не останавливаться, – не хорошо подслушивать чужие разговоры. Но заслышав, о ком идет речь, замер на месте. Говорил Филота:

– Я уважаю Александра. Он величайший полководец и бесстрашный воин. Но в его победах есть и наша кровь.

– К чему ты клонишь? – спросил грубый голос Черного Клита.

– Не кажется тебе, что он сильно изменился? Мы для него уже не друзья. Мы – слуги. Посмотри, он раздает должности вчерашним врагам. Сатрапы, что выставляли против нас свои отряды, вновь на своих местах, обласканы, приближены к нему.

– В этом есть мудрая политика, – возразил Клит. – Сатрапы честно служившие Дарию, теперь послужат другому правителю также честно. Нынче Александр правит Азией. Кто, как не вчерашние сатрапы Дария, знают нравы народа. Да и народ к ним привык.

– Но не превратимся ли мы в его эфебов, Он утверждает, что является сыном бога…

– Послушай, Филота, – прервал его Клит. – Я тебя не понимаю. Если лично тебе не хватает уважения Александра, так добейся его вновь своими делами.

– Не в том дело, Клит. Неужели ты не замечаешь перемен. Уже нет нашего прежнего Александра. Он отдаляется от нас. Он теперь не лучший среди равных. Он – повелитель.

– А может, так и надо, – сделал вывод Клит после недолгой паузы. – Среди нас нет второго Александра, и не скоро появится. Но мне грустно слышать от тебя, от сына Пармениона, от одного из лучших илархов такие речи. Недоверие к гегемону может погубить нашу армию.

– Я согласен с тобой, Клит. Но если бы только я один так думал…

–Почему мне ты решил открыться?

– А кому еще? Ты его молочный брат, знаешь его лучше других…

– Гефестион? – предположил Клит.

– Нет, только не этот пустоголовый красавчик. Только ты сможешь повлиять на Александра.

– Что ж, попробую, – не очень уверенно пообещал Клит.

Оазис Амона

В паломничество отправилась только ила гетайров. Исмен, как хранитель щита Ахилла, последовал за Александром. Однажды гегемон сказал: Исмен – его счастливый талисман. Когда маленький скиф рядом, он чувствует себя под щитом. Именно поэтому ему доверил носить священный гоплон Ахилла. Филипп знал, кого послать ему в помощь с того света.

Теперь Исмен, как и все гетайры носил золотисто-желтый хитон. За спиной белый плащ. Но шлем он не надевал. Не нравились ему беотийские шлемы, тяжелые и неудобные. Носил башлык, как персы. Оружие тоже не менял: короткое копье с железным наконечником, акинак – старый добрый друг, горит из шкуры рыси с луком, на бедре – кинжал. Щит Ахилла он вешал слева на спину, вместо своего старого, плетенного из лозы.

К экспедиции пристроилась Томирис. Она не спрашивала разрешения. А ей никто и не мог перечить. Александр только недовольно повел бровями, открыл, было, рот, чтобы задать вопрос: на кого она оставила Барсину, но передумал. Томирис гарцевала на своей резвой лошадке, в длинной белой рубахе, расшитой серебром; на голове красный высокий башлык, скрывающий скрученные косы; фиолетовый яркий плащ за спиной; белые тонкие шаровары и изящные замшевые персидские сапожки с острыми, вздернутыми кверху носами. Боевой пояс албаны она тоже надела, но не стала стягивать перевязью правую грудь. Из оружия с собой взяла только горит со стрелами, акинак и топорик. Копье и щит оставила, – что зря лошадь мучить лишней тяжестью.

Свое желание присоединиться к экспедиции выразил Каллисфен. Ученому надо было составить подробный доклад и отправить его Аристотелю. Проводником вызвался Уна. Но он предупредил Александра, дорогой от побережья Великой Зелени до оазиса Амона давно никто не пользовался. Разве только разбойники. Путь проходил через пустыню, владения бога Сета51. Не лучше бы вернуться в Мемфис и совершить паломничество оттуда? Хоть путь длиннее, но не столь опасный.

– У меня мало времени, – отказался Александр. – К тому же, по этой опасной дороге, как ты говоришь, до оазиса добрались Персей и Геракл, значит, и я смогу.

Пока путь шел вдоль берега моря, путешествие проходило легко и весело. В портовом городе Паретония местные олигархи закатили шумный пир, приветствуюя сына Зевса и воплощение Амона на земле. Здесь жили странные люди: потомки переселенцев-эллинов. Но нынешнее поколение едва напоминало рыжебородых, синеглазых первопроходцев. Местная земля сильно преобразила их. Они были смуглые от африканского солнца, как и египтяне, и одевались как жители Черной Земли, только семейные традиции оставались эллинские. Поклонялись Зевсу, но в образе Амона; а статуей Артемиды служило старинное каменное изваяние Изиды. На истинных эллинов смотрели свысока, как, впрочем, и на египтян. Кочевников из пустыни, жадных и подлых – презирали; персов – ненавидели. Но македонян приняли, как братьев.

Погостив в маленьком, уютном городе, Александр повел своих товарищей вглубь пустыни.

Выехали до рассвета, пока не начало припекать. Гефестион догнал кавалькаду, пристроился рядом с Александром.

– Почему задержался? – спросил Гегемон.

– Прихватил еще одну флягу с водой, – объяснил он и показал пузатый кувшинчик из пористой глины, обтянутый невыделанной воловьей кожей.

– Зачем? У всех по одному кувшину, – строго взглянул на него Александр.

– Я не для себя, – начал оправдываться Гефестеон. – Это вода для тебя.

– И чем я отличаюсь от своих товарищей? – гневно воскликнул Александр. – Я способен терпеть жажду, как и все.

– Но мало ли что случится…

– Выкинь!

– Что? – не понял Гефестион.

– Выкинь кувшин. Мне