Огненный шар. Книга 2 - Геннадий Эсса

Жан опустился на старенький диван, наклонил голову к Лизе.

Она прижалась к нему и глубоко вздохнула.

– Все будет хорошо, – прошептала Лиза.

– Ты представляешь, что через несколько часов мы все расстанемся? – Жан посмотрел ей в глаза.

– Я сделаю все, чтобы встретиться снова, – заверила Лиза. – Я буду просить тетушку, чтобы она это дело не затягивала.

– Раз так, давайте садиться есть, – предложил он. – Хочу навсегда запомнить вкус блокадного пайка.

Ник разлил в четыре кружки кипяток.

– Для начала выпьем за победу, – сказал он. – Пусть это и не водка, а просто вода, но мы поймем.

Они ели молча, поглядывая друг на друга. Чувствовалось, что все очень переживают это расставание.

– Ник, ты хоть будешь меня вспоминать? – спросила Ин.

– Я тебя буду вспоминать, – сказал Жан. – Я всех буду помнить всегда.

– Конечно, – ответил Ник и подвинулся ближе к Ин. – Ты у меня самая замечательная девчонка на свете.

– А ты моя, – обнял Жан Лизу.

Он поцеловал ее в ушко и улыбнулся.

– Надо будет ключи от квартиры сдать старшему по дому, – сказала задумчиво Лиза. – Мы здесь немного приберемся, и все… В госпиталь сегодня уже не идем. Мы сказали, чтобы на нас там не рассчитывали. А вы пойдете на эту свою крышу?

Жан пожал плечами.

– Хотелось бы попрощаться с комбатом. Хороший он человек, – сказал Ник. – С Терехиным…

– Мне, кажется, не стоит. Зачем? Как там появились неожиданно, так и исчезнем. – Жан подвинул кусочек сахара Лизе. – Все, чем могу угостить в такой блокадной обстановке, – сказал он.

– Ты мне и без того много радости принес своим существом. Я с тобой столько счастливых часов провела, если б кто это только знал.

– Пойдем, выйдем, – сказал Жан и взял Лизу за руку. – Мы вас оставим вдвоем. У вас тоже найдется о чем поговорить.

Они зашли в спальню, и Жан прикрыл дверь. Он усадил Лизу на кровати, а сам опустился перед ней на колени и положил на ее ладони свою голову.

– Сколько может это еще продолжаться? – спросил он. – Неужели эта Люсия не может нас навсегда оставить вдвоем? Я согласен жить в любом времени, хоть в первобытном, но только с тобой. Я долго об этом думал. Как это все можно сделать? – Жан поднял на нее свои большие глаза.

– Ты плачешь? – спросила она, прижимая его голову к своим коленям. – Мне тоже очень больно. Успокойся, милый, я постараюсь сделать все, что в моих силах.

По лицу Жана сбегала слеза.

– Я люблю тебя, понимаешь, только тебя одну. Для меня никто больше не существует, кроме тебя.

– Я тебе верю. Ты же сам прекрасно понимаешь, что для меня значишь. – Лиза стала целовать влажное лицо Жана. – Как я счастлива, что встретила тебя в своей жизни, и как жаль, что мы всегда расстаемся. Больше расставаний я просто не переживу. Тетушка очень старая, и я боюсь, чтобы с ней что-нибудь не случилось.

– Ты постарайся, чтобы мы встретились еще, я тебя умоляю. Извини, что не так много я уделил в этот раз тебе времени, но даже то, что было, – никогда не забуду.

– Жанчик, любимый, я все сделаю и знаю, что мы обязательно скоро встретимся.

Жан поднялся и присел рядом.

– Уже темно, – сказал он, поглядывая на окно. – Сколько сейчас времени?

– Часы в гостиной. Я схожу и посмотрю.

– Не ходи. Там Ник и Ин. Они сами скажут, когда пора, – остановил ее Жан. – Давай посидим вдвоем, просто так, молча. А ты не обращай на меня внимания. Может, я что-то не так делаю или говорю, не обращай внимания, прошу, так будет лучше.

– Ты все делаешь правильно. С каждым разом я о тебе узнаю все больше и больше. Ты такой смелый.

– Безбашенный, – так говорит мой отец.

– Нет, ты хороший. Ты ко мне всегда приходишь в снах, где бы мы ни были. Ты и больше никто.

– Государю Петру Алексеевичу привет передай от нас всех. Он, как всегда, все воюет и строит?

– Неугомонный он, все успевает: и флот строит, и город, и войну ведет со шведами, и по банкетам…

– Вот это мужик! Побольше бы таких, и Россия была б сейчас совсем другая. Может быть, и этой проклятой войны не было… Кто его знает?

– Успокойся. Нам надо жить и видеть все самое лучшее в этой жизни.

– Я ничего не вижу без тебя. Мне иногда кажется, что все вокруг чужое, а я как белая ворона и на меня все показывают пальцем.

– Выбрось все из головы. Самое главное, что у меня есть такой человек, как ты. – Лиза поцеловала Жана в лоб. – И я готова за тебя все отдать.

Жан вздохнул, с тревогой посмотрел на дверь, за которой послышались шорохи. Она открылась, и появилась Ин.

– Уже одиннадцать, пора, – сказала она.

Жан встал и протянул руку Лизе.

– Мы давно готовы, – тихо сказал Жан.

– Я в гостиной прибралась, и мы можем уходить.

Лиза закрыла дверь на ключ, и они медленно стали спускаться вниз по лестнице.

– Я забегу, ключи отдам этому деду, – сказал Жан и скрылся в соседнем подъезде.

Серое небо затянуло весь город. Холодный вечер, но без снега и дождя, пробирал до самых костей.

Ник обнял обеих девушек и прислонился к стене дома. Вскоре появился Жан.

– Умер дед, – сказал Жан. – Неделю назад умер с голоду. Лиза, возьми ключ с собой. Ты все же какое-то отношение имеешь к этой квартире.

Они вышли на Дворцовую площадь.

Жан и Ник сразу взглянули на крыши Зимнего дворца. Там была полная боевая готовность.

– Вот бы напоследок хотя бы одного фрица загасить, – мечтательно сказал Жан.

Лиза взяла его за руку, и они все вместе посмотрели на небо – ничего, кроме серых туч.

– Может, тетушка забыла или мы что-то перепутали? – спросил Ник.

– Нет. Этого не может быть, – ответила Лиза. – Я чувствую, что все произойдет, и очень скоро.

К их удивлению, на площади никого не было. Даже стоящие, как обычно, у ворот грузовики уехали, и только на крышах дворца виднелись силуэты людей.

Откуда-то со стороны Адмиралтейства подул холодный ветерок, который через мгновение превратился в ураган.

Лиза взглянула на небо и вздрогнула. Теперь на небе не было облаков, а высоко светилось маленькое круглое пятнышко, которое увеличивалось с каждой минутой.

– Это за нами, – прошептала она и сжала ладонь Жана. – Как я не хочу тебя отпускать! Как я не хочу с вами расставаться со всеми!

Огненный шар быстро опускался вниз и сейчас уже напоминал размерами большую тарелку.

На крышах Зимнего солдаты насторожились и смотрели на приближающую диковинку.

Жан закусил нижнюю губу и закрыл глаза.

Они вчетвером встали в круг, взялись за руки. Сейчас уже чувствовалось над головой тепло от спускающегося шара. Он был огромных размеров и осветил все вокруг.

Ребята сжали друг другу руки.

– До встречи! – выкрикнул Ник, но эти слова уже никто не услышал.

Оглушительный звон, который моментально заложил уши, невесомое состояние и оглушительный хлопок над площадью поглотили молодых людей, а через мгновение ничего странного никто уже не наблюдал.

– Смотри, пропали! – кричали солдаты. – Там несколько человек было, а теперь их нет.

– Да ерунда какая-то, – говорили другие.

Над городом завыли сирены…

Николай открыл глаза и понял, что проспал лекцию.

Он откинул одеяло, хотел подняться и собираться в институт, но какая-то слабость, охватившая все его тело, не дала это сделать.

Он вытянулся на кровати, пытаясь что-то вспомнить, но ничего не приходило в голову. Тогда он перевернулся на другой бок, набрал номер телефона своего друга, чтобы узнать, что там, на лекциях, но абонент был отключен.

Надо было собираться все равно, сегодня должен был быть зачет.

Он быстро оделся, подошел к зеркалу, взглянул на себя и заметил на шее следы темной полосы. Николай вытер ее салфеткой и принюхался – пахло почему-то порохом. Он сделал удивленное лицо, пошел в ванную. Долго отмывал серые руки, вспоминая, где мог так их испачкать и почему лег спать в таком виде. Нет, он ничего не мог припомнить.

Через полчаса он уже шел в сторону института.

Часть четвертая

Глава 1

Ранним весенним утром, когда в Питере уже белые ночи, почему-то особенно хочется поспать: спасают задвинутые наглухо плотные шторы на окне, создавая в комнате полумрак.

На улице тишина, и, кажется, ничто не мешает продолжить свой сон, но Инна уже лежит с открытыми глазами, вспоминая о вчерашнем дне. Он был запоминающийся: во-первых, вчера началась сессия в институте и она получила от преподавателя целый список вопросов, которые должна подготовить в течение трех дней. Но это ее не пугало. Преподаватель – мужчина средних лет, конкретный бабник, неравнодушный к тем студенткам, которые стараются с ним заговорить далеко не о его предмете. В конечном счете – он просто делает им снисхождение, немного пугая предстоящими экзаменами, которые тоже сам принимает.