Парень, который будет жить вечно - Фредерик Пол

Я посетила свой остров.

Он называется Раивеа — ра-и-ве-а, с ударением на третьем слоге, как произносят полинезийцы, — и это единственное место во вселенной, по которому я скучаю в отлучках. Остров не очень велик, всего несколько тысяч гектаров суши, но на нем растут пальмы и хлебные деревья, и есть красивая лагуна, слишком мелкая, чтобы из глубин за рифами туда могли заплывать акулы. А теперь, поскольку я за это заплатила, на острове много красивых маленьких бунгало с красивой тростниковой крышей (хотя крыша — это имитация тростника), а также с канализацией, кондиционерами и всем остальным, что делает жизнь приятной. И еще там есть детские площадки и игровые поля, где можно играть в баскетбол, футбол и вообще во все, что может понадобиться детям, чтобы сбросить излишки звериной энергии. Внутри рифа размещена моя собственная пищевая фабрика, которая непрерывно производит самую разнообразную пищу — все, чего только может пожелать человек. И все это мое. Каждый квадратный сантиметр. Я заплатила за остров и населила его сиротами и одинокими женщинами с детьми со всего мира. И когда я бываю там, я бабушка Клара для примерно ста пятидесяти детей — от новорожденных до подростков, а когда я не там, у меня выработалась привычка ежедневно связываться с островной компьютерной системой, чтобы убедиться, что школы работают, а медицинская служба никому не дает болеть, потому что — ну ладно, черт побери! — потому что я люблю этих детей. Каждого из них. И готова поклясться, что они тоже любят меня.

Гипатия говорит, это для меня замена собственного ребенка.

Может, так и есть. Тем не менее в клинике на Раивеа хранятся замороженными несколько моих яйцеклеток. Они там уже много лет, но врачи говорят, что они жизнеспособны на сто процентов. Яйцеклетки там на случай, если я все-таки решусь на ту гадость, которую делают другие люди из плоти, и соберусь родить собственного, генетически родного ребенка.

Но пока я не встретила мужчину, которого хотела бы сделать отцом этого ребенка. Билл Тарч? Что ж, возможно. У меня была такая мысль, но я еще не вполне уверена.

«Дело в том, — подумала я, — что когда-то я встретила такого мужчину. И у нас даже могло что-то получиться, но я на несколько десятилетий застряла в этой проклятой черной дыре, а к тому времени как меня спасли, старина Роб Броудхед связался с другой женщиной».

Нехорошо, верно?

Но какой толк расстраиваться из-за того, что нельзя поправить?

Когда на следующее утро я встала, Гипатия показала мне новые изображения планеты крабберов. Теперь изображение стало слишком велико, чтобы поместиться в моей гостиной, но я сузила его до одного определенного участка береговой линии. В центре изображения оказалось какое-то размытое пятно, которое могло быть создано людьми — я хотела сказать, разумными существами.

— Теперь разрешение полкилометра, — сообщила Гипатия. — Почти несомненно, это небольшой город.

Я осмотрела его. Да, пожалуй, город, но очень маленький.

— Больше ничего?

— Боюсь, что нет, Клара. Ганс говорит, что планета удивительно мало населена, хотя неясно почему. Ты пойдешь на «Феникс»?

Я отрицательно покачала головой.

— Пусть работают спокойно. Да и мне нужно поработать. Что для меня есть?

Гипатия подготовила много предложений по различным проектам, в которые я могла вложить деньги. В основном по коммерческим, вроде шахт гелия-3 на Луне, цепи пищевых фабрик на побережье Бенгальского залива, проекта оживления Сахары и еще нескольких десятков подобных. Они меня не особенно интересуют, но именно среди них попадаются такие, которые — сколько бы я ни тратила — делают меня все богаче и богаче.

Между тем Гипатия откашлялась, как делает, когда хочет о чем-то поговорить со мной. Я догадалась, что она хочет поговорить о моем острове, поэтому решила подыграть.

— Кстати, — сказала я, — вчера вечером, когда я легла в постель, я связалась с Раивеа.

— Правда? — спросила она, как будто сама этого не знала. — И как там дела?

Я рассказала ей, что несколько детей уже готовы покинуть остров и что есть восемнадцать детей, отобранных многочисленными агентствами, с которыми я веду дела; детей могут привезти на остров, когда я окажусь поблизости. Как обычно, Гипатия одобрительно закудахтала. Впрочем, смотрела она с легкой насмешкой. Я приняла вызов.

— Как видишь, есть кое-что такое, что мы, животные, можем сделать, а ты не можешь, — сказала я. — Мы можем иметь детей.

— Или, как в твоем случае, не иметь. Во всяком случае, пока, — сговорчиво ответила она. — Но я хотела поговорить не об этом.

— Да?

— Просто хотела сообщить, что корабль мистера Тарча причалит примерно через час. И он прилетит не один.

Иногда Гипатия бывает так похожа на человека, что я задумываюсь, не сменить ли ей программу. Ее тон предупредил, что она недоговаривает. Я осторожно сказала:

— Неудивительно. Иногда ему приходится брать с собой свою команду.

— Конечно, Клара, — жизнерадостно согласилась она. — Но на этот раз с ним только одна ассистентка. И очень хорошенькая.

Ассистентка действительно оказалась очень хорошенькой и выглядела лет на шестнадцать. Нет, не так. Выглядела она гораздо лучше шестнадцатилетней. Не думаю, чтобы у меня была такая кожа, даже когда я только родилась. Она не пользовалась косметикой и не нуждалась в ней. В бесшовном облегающем комбинезоне, который не позволял усомниться в том, что находится под ним. Звали ее Дениз. Когда я пришла — а я не торопилась: не хотелось показывать Биллу, что мне не терпится его увидеть, — все трое мужчин с «Феникса» крутились около нее, как стервятники.

Билл, казалось, ничего не замечал. Он уже подготовил завлекательное начало, а Дениз устанавливала старомодные камеры. Когда камеры показали панораму всего помещения и остановились на лице Билла — которому он придал свое самое дружелюбное и умное выражение — он начал свое обращение к массам зрителей.

— С вами снова Вильгельм Тарч. Я нахожусь там, где экипаж «Феникса» готовится вернуть к жизни погибшую разумную расу, и мне помогает, — тут Дениз повернула одну камеру и направила ее на меня, — моя прекрасная невеста Джель-Клара Мойнлин.

Я бросила на него пристальный взгляд: кем бы я ни была для Вильгельма Тарча, я определенно не собиралась выходить за него замуж. Он хитро подмигнул мне и продолжил:

— Как вы все помните, до того как хичи спрятались в Ядре, они осмотрели большую часть галактики в поисках разумных существ. Но никого не нашли. Посетив Землю, они обнаружили на ней австралопитеков, которые были еще очень далеки от современных людей. У них даже еще не было речи. А здесь, на этой планете, — камера показала планету крабберов, какой та была до вспышки сверхновой, — они нашли другую первобытную расу, которая, по их мнению, когда-нибудь могла стать разумной и цивилизованной. Что ж, возможно, эти крабберы, как называют их люди с «Феникса», оправдали ожидания. Но хичи этого не увидели. И мы тоже, потому что этим беднягам не повезло.