Зеленый гамбит - Вадим Панов

— Привыкла к безопасности? — попыталась пошутить Ожега.

— Именно, — неожиданно согласилась жрица. — База укреплена гораздо лучше штаб-квартиры, и только здесь я могу быть уверена в том, что меня не подслушивают.

— Почему тебя должны подслушивать? — хлопнула ресницами воевода.

— У меня за плечами восемьдесят лет службы в «секретном» полку, — мягко напомнила Всеведа. — И все эти десятилетия я провела в приказе «В». — Пауза. — Дальше продолжать?

Приказ «В» выискивал измену внутри Великого Дома, в том числе — среди высших иерархов Люди, и кому, если не Всеведе, знать, где можно чувствовать себя по-настоящему защищённой.

— Мы тебя не слушаем, — негромко произнесла Ожега.

— Ну и напрасно, — легко рассмеялась жрица.

— Что?

Такого ответа молодая воевода не ожидала.

— Только то, что я сказала: высших иерархов слушать необходимо, во всяком случае — пытаться слушать, — уточнила Всеведа. — И я знаю, что пробиться внутрь базы гораздо сложнее, чем в штаб-квартиру.

Случайно ли, намеренно ли, или же так было всегда, но сегодняшним утром жрица выглядела прекрасно: элегантная причёска, легкий макияж, подчёркивающий природную красоту Всеведы, изящный деловой костюм от лучшего портного Тайного Города создавали великолепное впечатление, которому простоватая Ожега могла противопоставить лишь обаяние молодости.

— Мы говорим не о том, — кашлянула воевода.

— Согласна. — Жрица убедилась, что собеседница достаточно смущена, и удовлетворённо улыбнулась.

Где-то в глубине души.

Кабинет Всеведы был большим, но несколько мрачным: в цветах преобладала тёмная зелёнь, тяжёлая мебель поражала добротной основательностью и — опять же — тёмным цветом, и даже корешки книг не предлагали ни единого светлого пятна. Кабинет не казался тяжеловесным, но давил исподволь, незаметно и постепенно вгрызаясь в посетителей. Не зря он понравился бывшей начальнице приказа «В».

«Вряд ли Томила когда-нибудь сюда заглядывала», — неожиданно подумала Ожега. Воевода неплохо знала предыдущую жрицу, помнила её веселый, жизнерадостный нрав и не могла представить, чтобы Томила хоть на секунду примирилась с этим помещением. Томила так же, как её предшественница Нежа, предпочитала работать в светлой штаб-квартире, Всеведа же выбрала крепость…

— Я старая колдунья, но молодая жрица, я только разбираюсь в хитросплетениях интриг на самом верху, — продолжила тем временем Всеведа. — Пытаюсь разобраться… Понимаю, что меня будут втягивать в кланы. И поэтому стараюсь говорить искренне лишь там, где меня услышат только нужные уши.

— У нас искренний разговор? — уточнила Ожега.

— Очень искренний, — подтвердила жрица.

— В таком случае ты должна знать, что Ярина тебе не доверяет.

— Ярина меня ненавидит.

— Не совсем так… — Воевода вновь смутилась и пошевелила пальцами, показывая, что подбирает нужные слова.

— А что?

Ожега готовила ответ, но выдала его не сразу, как будто нехотя выдавила:

— Ярина косвенно обвиняет тебя в смерти Мечеслава.

Но вместо оправданий услышала спокойное:

— Тебе не кажется, что воевода Дочерей Журавля необычно сильно переживает гибель барона? — Всеведа выдала кривую усмешку. — Складывается ощущение, что они были любовниками.

— Не были.

— Знаю, — тут же подала назад жрица. — Неудачная попытка пошутить… — Всеведа вздохнула и настолько искренне, насколько имело смысл говорить, чтобы поверили, произнесла: — Я хочу наладить с Яриной нормальные отношения. Не ради неё, разумеется, сама Ярина мне безразлична и неприятна, я хочу нормальных отношений ради королевы. Я верна Её величеству, и я хочу в её партию.

— Боюсь от меня будет не очень много пользы, — честно ответила Ожега. — Ты не поверишь, но я несколько раз говорила о тебе с Яриной, и все разговоры заканчивались одинаково: она меняла тему. — Воевода «секретного» полка всплеснула руками, совсем как светская курица, обсуждающая с подругой предательство бойфренда. — Не знаю почему, но в её отношении к тебе слишком много чувств.

— И она настраивает против меня королеву.

Всеведу считали хитрой, жёсткой, достаточно подлой, но только не глупой, а потому Ожега не стала оспаривать утверждение:

— Увы.

Жрица кивнула, помолчала, тихо, но заметно вздохнув, после чего продолжила:

— Что я должна сделать, чтобы заслужить доверие Ярины? Ну, если исключить вариант героической гибели во славу Зелёного Дома?

— Понятия не имею.

«Да, откуда тебе?» Способности Ожеги Всеведа не переоценивала.

— Раскрытие заговора на самом верху подойдёт?

Несколько мгновений воевода «секретного» полка изумлённо смотрела на жрицу, затем облизнула губы — Всеведа едва сдержалась, чтобы не скривиться, — и кивнула:

— Уверена, раскрытие заговора наилучшим образом продемонстрирует Ярине, что тебе можно доверять.

И хлопнула ресницами, продемонстрировав, что жаждет продолжения.

И Всеведа не разочаровала.

— Речь идёт о развитии одного из дел, которые я вела, возглавляя приказ «В». В отношении Любавы и Мирославы. — Жрица выдержала короткую, но необычайно вескую паузу. — Я тебе рассказывала.

Дела такой важности в приказе «В» не оформлялись, оставляя должность, руководитель передавал сменщику наработки устно, поскольку официально «секретный» полк не имел права следить за жрицами. А неофициально он именно для этого и создавался.

— Насколько я помню, в твоём отчёте не было ничего интересного, — наморщила лоб Ожега. — О том, что Любава, Мирослава и Ружена терпеть не могут Всеславу известно всем. Первые две до сих пор переживают поражение на выборах, третья просто мерзавка, но они не рискнут бросить королеве вызов. Особенно сейчас.

— Собираются бросить.

— То есть? — заволновалась Ожега. — Почему об этом не знаю я?

— Мой личный информатор, позволь сохранить его имя в секрете, во всяком случае — пока… Так вот, мой личный информатор сообщил, что Ружена, Любава и Мирослава хотят воспользоваться нестабильной обстановкой в Великом Доме и отстранить Всеславу от власти.

— Это невозможно. Великий Дом не поддержит мятеж.

Приказ «В» занимался внутренними врагами, но воевода «секретного» полка несла личную ответственность перед королевой, и потому в переживаниях Ожеги не было ни грана фальши.

— Кто-то говорит, что это невозможно, кто-то говорит, что всё напрасно, а кто-то делает, — спокойно парировала Всеведа. — Угадай, кто в конечном итоге побеждает?

— Людь не примет отстранение королевы на том смехотворном основании, что она собирается рожать.

— А если во время родов неожиданно ухудшится обстановка в Великом Доме или Тайном Городе?

— Ярга явится?

— Необязательно. — Жрица чуть заметно повела рукой, небрежно отметая глупое предположение воеводы. — Мой информатор уверен, что кто-то из нашей славной оппозиционной троицы приложил руку к побегу Ардоло.

— Что?!

— У него нет доказательств, однако они могут появиться.

— Каким образом?

Наживку Всеведа приготовила чуть ли не самую заурядную, которую использовали в интригах тысячи тысяч раз, и с трудом сдержала изумлённый возглас, увидев, с какой жадностью Ожега проглотила предложенное.

«Спящий свидетель: мне даже как-то совестно обманывать такую дуру!»

— Сегодня заговорщики соберутся на важное совещание, — ровно произнесла Всеведа, легко справившись с удивлением. — Они определятся с претендентом на трон и договорятся о первоочередных шагах.

— Уверена, изменницы выберут для совещания базу одного из своих доменов, — усмехнулась Ожега. — Они не хуже нас знают, где можно говорить без опаски.

— Мой информатор сделает так, что ты всё услышишь. И…

— И арестую их, если речь действительно пойдёт о заговоре.

— Именно.

Ожега широко улыбнулась, но уже через несколько мгновений опомнилась и с пылом произнесла:

— Я всегда знала, что ты верна короне, Всеведа. Всегда знала!

— Не забудь сказать об этом Ярине.

Межотраслевая генно-седативная лаборатория корпускулярных технологий ФПП.

Москва, Малый Власьевский переулок,

25 июня, суббота, 09:36.

— Юра? — Клопицкий оторвался от компьютера и удивлённо посмотрел на вошедшего Федру. — Ты же умер!

— Ещё нет, но близок, — проворчал детектив, без спроса падая в кресло. — Вставать глубокой ночью — безумие. Повторять подобный опыт — самоубийство. Сначала я начну вздрагивать при громких звуках, невпопад отвечать на вопросы, дрожать руками, сворачиваться калачиком во сне и плакать. Потом сойду с ума и умру, можно мне кофе?

— Трофим! — На голос в кабинет заглянул здоровенный голем. Получил приказ: — Два кофе.